2. Плутарх и Полиэн

Из двадцати семи историй, собранных в Mulierum Virtutes, девятнадцать находятся в седьмой и восьмой книгах «Стратегем» Полиэна. Эта работа ритора из Македонии была посвящена Марку Аврелию и Луцию веру ок. 162 года нашей эры. Цель автора объясняют предисловия к различным книгам. Накануне Парфянской войны Полиэн взял на себя задачу собрать для императоров примеры полководческого искусства, представив в коротких анекдотах иллюстративные истории из многих авторов.

 

Плутарх–Полиэн

Полиэн–Плутарх

1

8.25.2

14

8.31

7.45.2

5

8.38

19

2

8.65

16

8.35

7.48

10

8.39

20

3

8.66

17

8.36

7.49

8

8.40

24

4

8.33

18

8.37

7.50

6

8.41

25

5

7.45.2

19

8.38

8.25.2

1

8.42

27

6

7.50

20

8.39

8.31

14

8.63

11

7

8.64

24

8.40

8.33

4

8.64

7

8

7.49

25

8.41

8.35

16

8.65

2

10

7.48

27

8.43

8.36

17

8.66

3

11

8.63

 

 

8.37

18

 

 

 

Совпадения в сборниках Плутарха и Полиэна еще восемьдесят лет назад объяснялись как прямые заимствования из Плутарха самим Полиэном. Виттенбах во введении к своим заметкам о Mulierum Virtutes говорит просто: «Без сомнения Полиэн многое описал из сочинения Плутарха». Кобет не сомневался, что Mulierum Virtutes были источником рассказов Полиэна. Гутшмид отмечал, что «последняя часть восьмой книги взята из de virtute mulierum Плутарха». Наконец, Вёльфлин во введении к своему изданию Полиэна поддержал тезис о зависимости своего автора от Плутарха. Однако в 1884 году Отто Кнотт заявил, что сходство между двумя авторами было вызвано использованием общего источника Плутархом и Полиэном. Эта точка зрения была безоговорочно признана Мельбером и остается общепринятой до сих пор.
Тщательное изучение Плутарха и Полиэна, однако, полностью подтверждает более раннее мнение. Доводы Кнотта, хотя и кажущиеся на первый взгляд убедительными, не имеют под собой никаких оснований, за исключением одного рассказа — о персидских женщинах (Поли. 7.45.2, Mul. Virt. 5).
Сначала рассмотрим разницу в размещении двух наборов историй, которую Кнотт считает признаком независимости Полиэна от Плутарха.

 

Герои историй

Главы

Истории в Mulierum Virtutes

Отдельные варвары

Группы варваров

Группы варварок

Отдельные римляне

Группы римлян

Отдельные варварки

Отдельные римлянки

Отдельные гречанки

Группы гречанок

7. 1-41

7.42-46

7.47-50

8. 1-24

8.25

8.26-29

8.30-32

8.33-63

8.64-71

7.45.2

7.48-50

8.25.2

8.31

8.33, 35-42, 63

8.64-66

 

Три истории о варварских женщинах, действующих совместно в Mulierum Virtutes (10, 8, 6), были собраны в одном месте Полиэном (7.48-50). Одна из историй о римских женщинах, действующих сообща (Mul. Virt. 1), встречается среди анекдотов Полиэна о римлянах (8.25.2) и рассказ о Клелии (Mul. Virt. 14) соединяется Полиэном (8.31) с другими римскими героинями. Вся последняя половина Mulierum Virtutes (16-27), содержащая анекдоты об отдельных женщинах, находится точно в том же порядке, хотя и с некоторыми опущенными рассказами, у Полиэна в 8.35-42.
Рассказы Плутарха о группах женщин (Mul. Virt. 7, 2, 3) найдены собранными вместе и у Полиэна (8.64-66). Однако два рассказа (Mul. Virt. 4 и 11), которые рассматривались Плутархом как рассказы о групповой храбрости, у Полиэна (8.33 и 63), рассматриваются как относящиеся к отдельным личностям. Из всех историй, встречающихся как у Полиэна, так и у Плутарха, только рассказ о персидских женщинах (7.45.2) неожиданно оказался среди историй о варварах–мужчинах (7.42-46), а не среди историй о варварах–женщинах (7.47-50).
Различное размещение анекдотов в Mulierum Virtutes и Strategemata следовательно, является результатом различных принципов организации этих двух произведений. Плутарх разделил свое собрание на две части: рассказы о женщинах, действующих совместно (Mul. Virt. 1-15) и индивидуально (16-27). Полиэн же, напротив, разделил рассказы также по национальности женщин. Точное повторение последовательности историй, особенно в Mul. Virt. 16-20, 24-25, 27 = Polyaen. 8.35-42, является поразительным свидетельством того, что Плутарха использовал более поздний автор.
Остается рассмотреть связь между отдельными парами историй. В первую очередь отметим случай с Телесиллой и аргивянками:

 

Mul. Virt. 4

Polyaen. 8.33

… когда Клеомен, нанеся аргосцам большие потери (нет надобности верить сказке, будто число убитых составило семь тысяч семьсот семьдесят семь), подступил к городу, все женщины в расцвете лет, воодушевленные неким божественным порывом, поднялись на защиту родины. Предводительствуемые Телесиллой, они вооружаются, занимают укрепления, окружают своими отрядами стены, изумляя этим врагов. Они отразили Клеомена с большими для него потерями, вытеснили и второго царя Демарата, уже проникшего в город и захватившего Памфилиакон, о чем сообщает аргосский историк Сократ. Так город был спасен. Женщин, павших в этой битве, с почетом похоронили на Аргосской дороге, а оставшимся в живых было предоставлено воздвигнуть памятную статую Эниалию. Это событие одни относят к седьмому дню, другие к новолунию месяца ныне четвертого, а в старину носившего в Аргосе название Гермея. В этот день там еще и теперь справляют праздник под названием Гибристики, когда женщины одеваются в мужское платье, а мужчины в женское …

Клеомен, царь спартанский, истребив в сражении 7 777 аргосцев, предпринял путь к Аргосу, чтобы совершенно покорить этот город.

Певица Телесилла вывела против него вооруженных аргивянок, которые, выстроившись на крепостном валу, защитили всюду стены и отразили Клеомена. Так же они принудили к отступлению и другого царя, Демарата, избавив город от порабощения.

Этот геройский подвиг женщин аргосцы празднуют и доныне при новолунии в месяце Эрхее, облекая женщин в мужские хитоны и хламиды, а мужчин в женские мантии.

 

Сравнение показывает необычайно тесное соответствие между словами и фразами, гораздо более тесное, чем где–либо можно найти, когда сам Плутарх рассказывает одну и ту же историю дважды. У Полиэна нет ничего, чего не было бы сказано у Плутарха, и хотя четыре короткие фразы принадлежат самому Полиэну, они не меняют смысла. С другой стороны, ряд элементов у Плутарха не найден у Полиэна. Полиэн не привык приводить варианты; он также не был прилежным искателем исторической истины. Чтобы подтвердить вывод о том, что он использовал Плутарха, мы находим, что Полиэн здесь воспроизводит (анонимно) цитату из Сократа Аргосского, которую Плутарх, без сомнения, откуда–то вычитал. Полиэн, должно быть, взял эту историю непосредственно из Mulierum Virtutes Плутарха, а не из какого–либо общего источника.
Полиэн пожелал представить в максимально краткой форме анекдоты об успешных стратегемах. Ради этого стремления к краткости он пожертвовал малыми подробностями, предложениями или целыми абзацами своего источника и сохранил только ядро первоначального рассказа. Он писал в спешке и поэтому следовал везде, где это было возможно, словам своего источника, но по той же самой причине он также сделал ряд небольших ошибок.
Поразительное сходство слов и фраз между соответствующими анекдотами Mulierum Virtutes и Strategemata наиболее очевидно в коротких рассказах, которые Полиэн мог использовать с незначительным сокращением. Примером может служить история кельтских женщин:

 

Mul. Virt. 6

Polyaen. 7.50

Прежде чем кельты, перейдя через Альпы, поселились в ныне занимаемой ими области Италии, у них возникли тяжкие непримиримые раздоры, приведшие к междоусобной войне. Но женщины, явившись на поле сражения и осведомясь о существе спора, настолько безупречно разобрались во всем и настолько мудро рассудили, что враждующие пришли к полному восстановлению дружелюбия и между племенами и между отдельными домами. С тех пор кельты стали решать все вопросы войны и мира, совещаясь с женщинами, и на их же рассмотрение выносили вопросы, возникавшие во взаимоотношениях с союзниками. А в договоре с Ганнибалом было записано, что если у кельтов возникнут какие–либо жалобы против карфагенян, то судьями должны быть карфагенские власти и военачальники в Испании, а судьями в случае жалоб карфагенян против кельтов должны быть кельтские женщины.

Во время произошедшего у кельтов мятежа и междоусобия женщины, втиснувшись в ряды своих сражающихся мужей, стали упрашивать о прекращении кровопролития и наконец заставили их примириться и восстановить повсеместное спокойствие. После этого когда случалось кельтам совещаться о войне и мире или о других предметах, касающихся их самих или союзников, они всегда приглашали на совет женщин. По этой причине в условиях, заключенных с ними Ганнибалом, сказано: ''если кельты подадут жалобу на карфагенян, то назначить судьями предводителей и начальников конницы, когда же карфагеняне на кельтов, тогда предоставлять суд кельтским женщинам''.

 

Читатель сразу заметит, что повествование Полиэна воспроизводит почти в точности слова Плутарха и не записывает ничего, чего нет в его рассказе, в то же время опуская некоторые подробности. Точно той же парой являются Mul. Virt. 16 - Polyaen. 8.35 (Пиерия) и Mul. Virt. 11 - Polyaen. 8.63 (милетянки). Лишь немного отличаются Mul. Virt. 3 - Polyaen. 8.66 (хионки), Mul. Virt. 17 - Polyaen. 8.36 (Поликрита), и Mul. Virt. 27- Polyaen. 8.42 (жена Пифея). В этой последней паре есть одна трудность, потому что Полиэн в своем рассказе называет жену Пифея Пифополидой, хотя она и не названа Плутархом. Напротив, Полиэн, недовольный анонимностью своей героини, кажется, окрестил ее именем, вдохновленным рекой Пифополитой, упомянутой Плутархом.
Во всех этих историях зависимость Полиэна от Плутарха очевидна из часто точного повторения слов и фраз и из отсутствия фактов, взятых не из Плутарха. Даже в Mul. Virt. 4 (аргивянки), где рассказ Плутарха был настолько длинным, что Полиэн посчитал необходимым значительно сократить, чтобы подогнать историю к своему формату, те же особенности все еще присутствуют. В этой категории находятся Mul. Virt. 2 - Polyaen. 8.65 (фокеянки), Mul. Virt. 7 - Polyaen. 8.64 (мелиянки), Mul. Virt. 8 - Polyaen. 7.49 (тирренки), Mul. Virt. 14 - Polyaen. 8.31 (Валерия и Клелия), Mul. Virt. 24 - Polyaen. 8.40 (Тимоклея) и Mul. Virt. 25 - Polyaen. 8.41 (Эриксо).
Трактовка истории Эриксо показывает, как Полиэн приспособил рассказы Плутарха к своему собственному собранию. Во–первых, он внезапно начал с тирании Леарха, минуя царствование Аркесилая II и перенеся описание деятельности Леарха с царствования Аркесилая на тиранию Леарха. Это изменение сократило рассказ Плутарха, но не изменило историю существенно. Затем он полностью переписал сцену убийства, сохранив при этом фразировку Плутарха, как показывает сравнение:

 

Mul. Virt. 25

Polyaen. 8.41

Эриксо договорилась о сроке со своим старшим братом Полиархом. И в назначенный для встречи час Полиарха тайно проводили в покой сестры с двумя вооруженными юношами, искавшими возможность отомстить за отца, незадолго до того убитого Лаархом, К этому же времени Эриксо вызвала и Лаарха, который и появился без сопровождения своих телохранителей. Как только он вошел, на него накинулись оба юноши и он пал мертвым под ударами их мечей.

… ночью без телохранителей прибыл к Эриксо и вошел в ее комнаты, но встретив здесь ее старшего брата Полиарха, он пал под мечами бывших при последнем юношей.

 

Сопоставление этих отрывков легко показывает, каким образом Полиэн значительно сократил рассказ Плутарха, опустив целые фразы и сохранив его слова там, где было возможно, даже при том, что он представил Полиарха после упоминания о прибытии Леарха, а не раньше, как это сделал Плутарх. Цель Полиэна состояла в том, чтобы изложить основную историю как можно короче, не отходя от своего источника дальше, чем было необходимо. Наконец, он завершил свое изложение этой истории, опустив абзац, описывающий миссию Эриксо и Полиарха в Египет.
В двух случаях Полиэн внимательно следил за большей частью рассказа Плутарха, но сократил и переписал окончание. Так, его версия падения Салмантики (7.48) сообщает о двух договорах и стратегеме женщин словами, почти идентичными с теми, что были в Mul. Virt. 10, и опускает уведомления о масесилийцах и Баконе. Разница возникает в последнем предложении:

 

Mul. Virt. 10

Polyaen. 7.48

… одних стражей повергли, других обратили в бегство, и все вместе с женами освободились от пленения. Узнав об этом, Ганнибал устремился пх преследовать и часть их успел догнать и сразить, остальные же укрылись в горах. Позднее они отправили к Ганнибалу просительное посольство, и им было великодушно разрешено вернуться в свой город.

… одних захватили в плен, а других обратили в бегство и потом сами дружно побежали из города. Ганнибал, изумленный храбростью женщин, возвратил мужьям не только их взятых жен, но и отечество и деньги.

 

Заключительное высказывание Полиэна составляет лишь половину заключения Плутарха; там были проигнорированы сообщение последнего о бегстве в горы и описание репатриации салмантийцев как прямого результата восхищения Ганнибала храбростью женщин. Модификация Полиэна полностью соответствует тону Плутарха; она также не добавляет какого–либо независимого от рассказа Плутарха факта. Эта история, должно быть, также была взята Полиэном у Плутарха. Подобным же образом Полиэн в 8.39 сократил заключение истории Каммы (Mul. Virt. 20) от шести строк до двух, заменив описание Плутархом отчаянных усилий Синорикса по нейтрализации яда более коротким, но все же мелодраматическим финалом.
Три из длинных историй Плутарха Полиэн пожелал сжать настолько, что счел необходимым переписать их своими собственными словами. История о троянках (Mul. Virt. 1 - Polyaen. 8.25.2) сокращена с 22 тейбнеровских строк у Плутарха до 10 у Полиэна, но сообщение остается тем же в обоих случаях. Единственное различие — цитата Полиэна об увещевании Ромы в прямой речи — это не вариант, а его собственный стилистический прием, используемый и в других рассказах.
Различий между Mul. Virt. 18 (Лампсака) и Polyaen. 8.37 было достаточно, чтобы убедить Якоби, что эти две версии были независимыми, и он напечатал оба текста в параллельных столбцах как фрагмент Харона Лампсакского (FGrHist 262 F7). Полиэн сократил рассказ Плутарха до половины его первоначального объема и поэтому переписал большую его часть. Но единственное различие — это Фокс у Полиэна вместо Фоба у Плутарха, что следует считать либо результатом поспешности Полиэна, либо ошибкой переписчика.
Во всех других случаях Полиэн, используя свои собственные слова и опуская многие подробности, сохраняет рассказ Mulierum Virtutes.
Рассказ Плутарха об Аретафиле (Mul. Virt. 19) длиннее, чем большинство других в его сборнике, и поэтому Полиэн в 8.38 весьма сократил его: его версия составляет только одну шестую от объема Плутарха. Все же в его новой версии главные пункты сохранены, и ни один новый не добавлен, так что в использовании им Плутарха нет никаких сомнений.
Однако, небольшая ошибка еще раз напоминает нам о поспешности и даже небрежности Полиэна. Согласно Плутарху, тиран Никократ убил жреца Меланиппа и забрал его священство, затем убил Федима и женился на его жене Аретафиле. Полиэн по недосмотру говорит, что тиран убил жреца Меланиппа и женился на его жене Аретафиле.
Эта демонстрация зависимости Полиэна от Mulierum Virtutes, основанная на поразительном сходстве слов и фраз у обоих авторов, а также на том факте, что Полиэн ничего не добавляет не из Плутарха, хотя и многое пропускает, подтверждается сравнением с другими версиями сохранившихся у Плутарха историй. Гипотеза об общем источнике для Полиэна и Плутарха предполагает, что совпадение слов и фраз можно объяснить, предположив, что каждый автор очень внимательно следовал общему источнику. Однако в тех случаях, когда Плутарх рассказывает один и тот же рассказ дважды, причем оба раза явно из одного и того же источника, две версии отличаются друг от друга как по языку, так и по способу изложения, но Полиэн всегда соглашается с версией Mulierum Virtutes. Рассмотрим Mul. Virt. 14 (Валерия и Клелия), Publicola 19 и Polyaen. 8.31:

 

Publicola 19

Mul. Virt. 14

Polyaen. 8.31

Не видя рядом ни стражи, ни иных каких–либо посторонних глаз на суше или на воде, они испытали вдруг неодолимое желание переправиться через Тибр — столь быстрый и изобилующий глубокими омутами …

Порсена окинул Клелию взором благосклонным и веселым, велел привести из царских конюшен коня в богатом уборе и подарил его девушке.

одна из них, по имени Клелия, предложила вернуться в Рим вплавь. Они повязали свои туники на головы и, преодолевая сильное течение и глубинные водовороты …

Восхищенный Порсена приказал привести роскошно оседланного коня и подарил его Клелии, а затем милостиво отпустил в Рим всех заложниц.

Одна из них, по имени Клелия, посоветовала своим подругам обвязать себе платьями голову и пуститься вплавь через самое глубокое место реки.

Клелия, упредив своих подруг, призналась в вине. Порсена, изумленный мужественным подвигом девушки, подарил ей великолепно убранного коня и, похвалив всех прочих, отпустил их к римлянам.

 

Рассказ Mul. Virt. 14 находится в прямой зависимости от Publicola 18-19, и все же между этими двумя версиями существует гораздо большее расхождение, чем между Mul. Virt. 14 и Полиэном. Плутарх, по–видимому, не любил повторять в точности более раннее повествование, независимо от того, было ли оно его собственным или его источником, но каждый раз предпочитал рассказывать историю заново. То же самое явление можно наблюдать и в других случаях, когда Плутарх рассказывал историю дважды: Mul. Virt. 1 (троянки), Romul 1 и Quaestiones Romanae 265BC; Mul. Virt. 8 и Quaestiones Graecae 296BD (тирренки); Mul. Virt. 11 (милетянки) и De anima (сохранено у Геллия 15.10); Mul. Virt. 20 и Amatorius 768BD (Камма); Mul. Virt. 24 и Alexander 12 (Тимоклея). В каждом случае повествование Полиэна повторяет слова и формулировки версии Mulierum Virtutes, опуская подробности, сохранившиеся только в другой версии Плутарха и включая те, которые найдены только в версии Mulierum Virtutes.
Только одна история не укладывается в эту схему: о персиянках, Polyaen. 7.45.2. В первой части Mul. Virt. 5 Плутарх описал, как персидские женщины стыдили своих бегущих мужчин, принудив их в конечном итоге победить мидян. Полиэн рассказывает ту же самую историю, но совсем другими словами, что удивительно в столь короткой истории, которая могла быть скопирована почти непосредственно с Плутарха. Но самое главное, Полиэн называет сатрапа, Оибара, который возглавил бегство персов. Он не упоминается у Плутарха. Отсюда следует вывод, что Полиэн в данном случае не использовал Плутарха. Это никоим образом не опровергает аргумента в пользу общей зависимости Полиэна от Mulierum Virtutes. Рассказ Полиэна о персидских женщинах, как уже было отмечено, не относится к своему разделу, содержащему рассказы о варварках (7.47-50), но принадлежит разделу о варварах (7.42-46), где он соединен с рассказом о персидских мужчинах (7.45.1), откуда предполагается, что он был найден не в собрании деяний женщин, вроде Mulierum Virtutes, а в каком–то другом контексте. По–видимому, это совпадение, что Плутарх также нашел эту историю достаточно интересной, чтобы включить ее в число своих примеров храбрости женщин.
Это сопоставление сборников Полиэна и Плутарха не только выявляет зависимость Полиэна от Mulierum Virtutes, но и более точно определяет метод Полиэна в составлении его антологии. Когда рассказ, в котором он заинтересован, достаточно короток, он копирует его почти дословно в свой собственный сборник (7.50, 8.35, 8.63).
Если сообщение в его источнике состоит из нескольких частей, он часто выбирает одну и обходит другие (8.36, 8.42, 8.66). Более длинные истории он сокращает, оставляя описательные фразы и заключенные в скобки замечания, но еще сохраняя слова и формулировки своего оригинала (7.49, 8.31, 8.33, 8.40, 8.41, 8.64, 8.65). Иногда в этом процессе сокращения он заменяет описательный абзац кратким обобщающим предложением (7.48, 8.39). Наконец, если история в его источнике значительно длиннее, чем позволяет его собственный формат, он перефразирует рассказ, пытаясь сохранить важные факты в наиболее коротком диапазоне (8.25.2, 8.37, 8.38). Во всех этих случаях он демонстрирует абсолютную зависимость от рассказа, представленного ему Плутархом. Он превратит наставительное обращение или декрет в прямую речь, но не отступит от своего источника, как это сделал Плутарх при составлении, например, двух различных молитв Каммы в Mul. Virt. 20 и Amatorius 768BD.
Его небрежность очевидна в небольших ошибках вроде написания Фокса вместо Фоба (8.37) или путаницы Меланиппа с Федимом (8.38). Его повторение слегка различных версий одной и той же истории является еще одним признаком спешки.
Так, его рассказ о спартанских женщинах в 8.71, сохранившийся, к сожалению, лишь частично, повторяет хитрость, обнаруженную в 7.49, где описано, как спартанские женщины спасли жизни своих чужеземных мужей, заключенных в тюрьму спартанцами. В 7.49 он следовал Плутарху (Mul. Virt. 8, тирренки); в 8.71 он следует Геродоту (4.145-146) и, верный своему новому источнику, делает мужчин минийцами, потомками аргонавтов, вместо тирренов. Полиэн, по–видимому, не связал эти две истории, которые на самом деле являются различными версиями одного и того же рассказа.
Полиэн не использовал восемь рассказов, которые, как он, должно быть, чувствовал, не соответствовали целям или формату его работы. Так, он опустил те рассказы, которые не содержали никакой военной хитрости или уловки: о киянках (Mul. Virt. 12), фокеянках (13), Микке и Мегисто (15), Стратонике (21), пергамской женщине (23) и Ксенокрите (26). Кроме того, история Микки и Мегисто чрезвычайно длинна, и ее было бы очень трудно адаптировать к сжатому формату Полиэна.
История Плутарха о ликиянках, которые повернули назад Беллерофонта (Mul. Virt. 9) была непригодна как потому, что он касался мифических времен (из которых Полиэн извлек лишь несколько стратегем, найденных в книге I), так и потому, что три из четырех описаний, данных Плутархом, ограничивают роль женщин одним убеждением. Анекдот о Хиомаре (Mul. Virt. 22) мог бы найти место в сборнике Полиэна, но наверняка история справедливого убийства грубого римского центуриона не должна быть включена в книгу, написанную для римских императоров.
Доказав независимость Плутарха от Полиэна, теперь необходимо рассмотреть отдельные истории его собрания с точки зрения их возможных источников, их исторической ценности и вклада Плутарха в каждую из них.