[Деяния фокейского племени]

Часть Фокиды, что около Тиѳореи и Делф, как известно, стала носить это имя издревле, от коринѳянина Фока, сына Орнитиона, а чрез немного лет, когда в эту страну переехали на кораблях эгиняне с Фоком, сыном Эаковым, название Фокиды перешло и на всю область, называемую ныне этим именем.
(2) Со стороны, противоположной Пелопоннесу и Виотии, Фокида простирается до самого моря: в одну сторону до делфийской пристани Кирры, в другую до города Антикиры; в сторону Ламийского залива Фокиду отделяют от моря епикнимидийские локры, которые живут за этой частью Фокиды; а в сторону Елатии — скарфийцы, а за Иамполем и Авами — жители Опунта и опунтской пристани Кина.
(3) Наиболее замечательные деяния фокейского племени, вкратце, были следующие. Они принимали участие в троянской войне; потом сражались против фессалийцев, еще до вторжения мидян в Элладу, и в это время совершили достопамятный подвиг. Именно, под Иамполем, на том месте, где по их предположению должно было произойти нападение на их страну фессалийцев, фокейцы набросали глиняных кувшинов, посыпали их песком и здесь стали ожидать фессалийской конницы. Когда, фессалийцы, нисколько не предполагая такой засады, погнали на них коней, и попали как раз на эти кувшины, то лошади стали спотыкаться и поломали себе ноги, а свалившиеся с коней всадники были тут же перебиты. (4) Фессалийцы, крайне возбужденные этим, собрали войско со всех городов и опять пошли на фокейцев и привели их в ужас, как обширными военными приготовлениями, так в особенности многочисленностью фессалийской конницьт, в которой было множество приученных к бою коней и всадников. Фокейцы послали в Делфы спросит Аполлона: «удастся ли им избежать угрожающей опасности», и на это последовал такой ответ:
«Пошлю сражаться и смертного и бессмертного.
Дам обоим победу, но смертному больше».
(5) Получив такой ответ, фокейцы, с наступлением ночи, послали к неприятелям 30 отборных мужей под начальством Гелона, с приказанием разведать все о фессалийцах возможно незаметнейшим образом, и вернуться обратно по никому неизвестной дороге, и ни в каком случае не вступать в битву. Но весь этот отряд вместе с Гелоном был истреблен фессалийцами: часть раздавлена фессалийской конницею, часть просто перебита. (6) Этот печальный случай произвел в фокейском лагере такой ужас, что женщины вместе с детьми собрали в одно место все свое имущество, которое только могли везти или нести, т. е. платья, золото, серебро, даже статуи богов, затем наклали большой костер и поставив около костра 30 мужчин приказали им: в случае поражения фокейцев заколоть прежде всего их, (7) т. е. жен и детей, как жертвенных животных, положить вместе с имуществом на костер и зажечь, а затем они должны и с собой покончить, убивая друг друга, или бросившись под фессалийскую конницу.
От этого случая принято у эллинов всякие отчаянные решения называть «фокейское отчаяние».
(8) Тотчас после этого фокейцы сделали нападение. Полководцами их были: Рий из Амвроса и Даифант из Иамноля; первый вел пехоту, последний конницу. Но особенным уважением полководцев пользовался прорицатель Теллий, илеец, на которого фокейцы возлагали все свои надежды. (9) Когда завязался рукопашный бой, каждый фокеянин имел перед своими глазами обреченных на смерть жен и детей: фокейцы видели, что спасение их было крайне сомнительно, и потому у них явилась отвага на всякую опасность; а так как при них было еще покровительство одного из богов, то фокейцы одержали из всех своих побед самую блистательную. (10) Тогда и стало понятно всем эллинам изречение, данное Аполлоном фокейцам, потому что лозунги давались полководцами одни и те–же для всего войска, но у фессалийцев лозунгом была богиня «Аѳина Итония», а у фокейцев смертный единоплеменный «Фок». После итого подвига фокейцы послали в Делфы, в дар Аполлону, статуи: прорицателя Теллия и обоих полководцев, а также статуи фокейских героев. Статуи эти работал аргивянин Аристомедонт.
(11) Впоследствии фокейцы опять придумали хитрость, которая не уступала прежним. Однажды фессалийское войско расположилось при самом входе в Фокею против 500‑го отряда фокейцев. Последние, выждав полнолуние, напали на фессалийцев, обмазавшись гипсом и надевши оружие, тоже обмазанное гипсом. Здесь, говорят, они убили очень много фессалийцев, так как фессалийцы, за ночным временем, думали, что на них напали не люди, а боги. Это придумал тоже илеец Теллий. Когда персидское войско перешло в Европу, то фокейцы, говорят, по неволе должны были стать на сторону персов, но как только освободились от варваров, тотчас стали в ряды эллинов и участвовали в Платейской битве.
2. Впоследствии амфиктионы обложили фокейцев денежным взысканием. Не могу сказать наверное, в самом ли деле фокейцы были виноваты, или же это было устроенно фессалийцами из старой ненависти к фокейцам. (2) Когда фокейцы, вследствие громадного взыскания, пали духом, то один из первых фокейских вельмож, Филомил, сын Ѳеотима, родом из фокейского же города Ледона, указывая на невозможность уплаты этой суммы, стал убеждать фокейцев овладеть делфийским храмом, особенно в виду того благоприятного обстоятельства, что аѳинское и лакедемонское правительства всегда были на их стороне, так что в случае угрозы войны со стороны ѳивян или кого бы то ни было, фокейцы легко одолеют противника и храбростью, и средствами. (3) Речи Филомила понравились большинству фокейцев: может быть, бог повредил их мысли или уже это было в природе фокейцев — прибыль ставить выше благочестия. Фокейцы завладели Делфами. Это было в пританию Ираклида, в архонство в Аѳинах Агафокла, в 4 году 105 олимпиады, в которую победил в стадии Прор из Киринеи.
(4) Овладев храмом, фокейцы собрали наемное войско из самых сильных эллинских воинов; однако ѳивяне открыто подняли против них оружие, тем более, что они и прежде находились во вражде с фокейцами. Война продолжалась целых десять лет, в продолжение которых перевес был и на стороне фокейских наемных войск, и на стороне ѳивских. Наконец, когда произошло сражение около города Неона, фокейцы обращены были в бегство, причем Филомил бросился с высокого утеса и кончил жизнь Такое же наказание объявлено было амфиктионами и всем соучастникам.
(5) По смерти Филомила, фокейцы выбрали полководцем Ономарха, но к ѳивянам присоединился Филипп, сын Аминты. В последовавшем сражении победу одержал Филипп, а преследуемый Ономарх бежал к морю и там заколот был своими собственными воинами, так как поражение приписывали его малодушию и неумению предводительствовать. (6) Такой конец послала судьба Ономарху, а фокейцы избрали предводителем с неограниченной властью брата Ономарха, Фаила. Этот Фаил, получив власть над фокейцами, говорят, видел во сне такое видение. В числе предметов, посвященных Аполлону, находилась медная статуя человека, у которого, вследствие продолжительной болезни, мясо уже пропало и остались одни кости. Эта статуя, по преданию, была посвящена в Делфы врачом Иппократом. И вот Фаил увидел во сне, что он сделался совершенно такой же, как эта статуя. Действительно, скоро после этого сновидения им овладела скоротечная чахотка, от которой он и умер, и таким образом исполнилось предсказание сновидения. (7) По смерти Фаила, власть над фокеянами перешла к сыну его Фалеку. Но он был уличен в присвоении священного имущества и лишен власти. С частью фокейских сторонников и с частью наемных войск он отправился на кораблях в Крит и осадил город Кидонию, но город отказался уплатить ему требуемую сумму, а в последовавшем сражении большая часть войска его погибла, и он сам также погиб.
3. Спустя десять лет после овладения храмом, Филипп положил конец этой войне, получившей название «фокейской» или «священной». Случилось это во время архонства в Аѳинах Ѳеофила, в 1 г. 108 ол., когда в стадии одержал победу киринеянин Поликл. Из фокейских городов, взятых в эту войну, были разрушены до основания: Лилея, Иамноль, Антикира, Парапотамии, Паноней и Давлида — древние имена, прославленные еще в поэмах Гомера. (2) А вот фокейские города, сожженные войсками Ксеркса и прославившиеся этим в Элладе: Ерох, Харадра, Амфиклея, Неон, Тифроний и Дримея. Остальные города, кроме Елатеи, не были раньше известны, это: фокейский Трахис, фокейский Медеон, Ехедамия, Амврос, Ледон, Флигоний и Стирис. Все перечисленные города были разрушены, а жители расселены поселками, кроме Ав; потому что жители Ав устояли в благочестии и не участвовали ни в захвате храма, ни в войске. (3) Кроме того фокейцы были лишены права входить в делфийский храм и участвовать в эллинском собрании, и право их голоса амфиктионы передали македонянам. Конечно, с течением времени, большая часть фокейских городов снова застроилась, и жители возвращены были из поселков в свои города; не удалось это только некоторым городам, которые и прежде были бедны и бессильны. Города были восстановлены аѳинянами и ѳивянами еще до поражения эллинов при Хоронее. (4) В херонейской битве участвовали и фокейцы, а в последствии они сражались при Ламии и в Краноне против Антипатра и македонян. Фокейцы храбрее всех эллинов отражали галатов и келтов, как бы в возмездие за обиду делфийского бога и как бы желая смыть прежний позор. Таковы были достойные памяти подвиги фокейцев.

[Города]

4. [Из Херонеи в Делфы], В 20 стадиях от Херонеи будет фокейский город Панопеи, если только Паноней можно назвать городом, потому что там нет ни правительственных зданий, ни гимнасии, ни театра, ни рынка, нет даже бассейна для собирания воды. Жители живут около горного потока в низких лачугах, в роде тех хижин, какие делаются в горах. Тем не менее они отделены особой границей от соседей, и в фокейское собрание посылают своих представителей. Наименование города, говорят, произошло от Панопея, отца Епия, а жители сначала назывались не фокейцами, а флегиями, и нерестились в Фокиду из орхоменской земли. (2) Древний Панопей, как я осмотрел, имел в окружности по крайней мере семь стадий. Мне припомнились стихи Гомера, в которых он, упоминая о Титии, говорит, что город Панопей «красив хороводами», и сообщает, что, во время битвы за тело Патрокла, убит был Гектором фокейский царь Схедий, сын Ифита, живший в Панопее. Что он жил в Панопее, причиной этого, как я полагаю, был страх пред виотийцами, так как в этом месте было самое удобное нападение на Фокиду со стороны Виотии, и царь жил в Панопее, как в крепости; (3) но почему Гомер назвал Панопей «красивым хороводами», об этом я никак не мог догадаться, пока меня не навели на мысль те женщины, которых в Аѳинах называют фиадами. Эти фиады, все из Аттики, ежегодно отправляются на Парнасс и там вместе с делфийскими женщинами устраивают оргии Диониса; но у фиад принято, по дороге из Аѳин к Парнасу, устраивать в разных местах хороводы, также и в Панопее; и мне кажется, что в этом названии Панопея Гомер именно хотел указать на эти хороводы фиад.
(4) В Панопее, на улице, стоит небольшое здание из необожженого кирпича, и в нем находится статуя из пентелийского мрамора. Одни говорят, что это Асклипий, другие — Промифей, и в доказательство указывают на лежащие тут же в овраге два камня, каждый величиной, достаточной для одной повозки. Камни эти не землянистого цвета, а такого, как бывают камни в оврагах или в песчаных горных потоках. Эти два камня издают запах, совершенно как от человеческого тела. Говорят, что это остаток той глины, из которой Промифей создал род человеческий. (5) Там же над оврагом есть могила Тития — громадный курган, окружность которого составляет, по аркадской мере, треть стадии. О Титии есть в Одиссее следующий стих: «Лежит он на поле, на девяти плефрах».
Полагают, что эти слова указывают не рост Тития, а что место, где он положен, занимает девять плефров. (6) Впрочем, Клеон из Магнисии, что у Ерма, говорит, что люди, не встречавшие в своей жизни ничего чудесного, относятся недоверчиво ко всему, что выше человеческого представления, но что он сам может удостоверить, что Титий и под. именно были таковы, как передает молва. Случилось ему быть однажды в Гадирах; затем, по воле Иракла, он должен был со всеми своими спутниками оставить этот остров, но когда они вторично прибыли в Гадиры, нашли выброшенного на берег морского человека, который был в длину по крайней мере в пять плефров; бог сжег его молнией. Так говорил Клеон.
(7) [Давлида]. В стадиях семи от Панопея находится Давлида. Тамошнее население не велико, но по росту и силе и теперь славится между фокеянами. Название города произошло, говорят, от нимфы Давлиды, которая была дочерью Кифиса. Другие говорят, что местность, на которой стоит Давлида, была покрыта сплошным лесом, а в старину будто бы густые леса назывались «давлон», и будто бы поэтому Эсхил назвал длинную густую бороду Главка Аѳиндониова давлон.
98) В Давлиде, рассказывают, женщины подали Тирею (Удод) в числе яств его сына, и это, будто бы, послужило началом осквернения трапез, а Тирей, будто бы, превратился в удода, птицу, несколько большую, чем перепел, с хохлом на голове.
(9) Замечательно, что в этих местах ласточки не рождают и не высиживают яиц и даже гнезд не строят под крышами домов. Фокейцы говорят, что Филомила (соловей), даже обратившись в птицу, боялась Тирея и потому ушла из его родины. В Давлиде есть святилище Аѳины с старинною статуею; а изображение, резанное из дерева, которое еще древнее, говорят, принесено сюда из Аѳин Прокною.
(10) К Давлиде принадлежит местность, называемая Тронис, где устроено святилище герою, их родоначальнику. Одни говорят, что это был герой Ксанфипп, прославившийся в войне, другие утверждают, что это Фок, сын Орнитиона, внук Сисифа. Здесь ому ежедневно воздают почести, и когда совершают жертву, то, по старинному обычаю, кровь вливают чрез дыру в могилу, а мясо тут же съедают.
Из Давлиды есть путь и на вершину Парнасса, длиннее, чем из Делф, но далеко не такой трудный.
5. Если вернуться на дорогу, ведущую прямо в Дельфы и оттуда идти вперед, то там будет налево от дороги так называемый Фокейский дом, куда собираются от каждого города фокейцы.
(2) Здание это больших размеров; внутри его, во всю длину, стоят колонны, от которых к обеим стенам идут ступени, на которых и восседают во время собраний фокейскио послы. В конце здания нет ни колонн, ни ступеней, а только статуи Зевса, Аѳины и Геры. Статуя Зевса на пьедестале, а по бокам с правой стороны Гера, с левой Аѳина.
(2) Затем, если идти дальше, будет так называемое «Распутье» (Схиста одос), то место, где совершено было убийство Лаия, отца Эдипова. Предания о несчастной судьбе Эдипа по всей Элладе. Уже тотчас после рождения, ему прокололи стрекалом лодыжки, вынесли на платейскую землю на Киферон и там бросили. Вырос он в Коринѳе, в местах около Исѳма; Фокида и это Распутье ознаменовались ужасным преступлением отцеубийства, а в Ѳивах особенно ходят сказания о браке Эдипа и жестокости Етеокла. (4) Это Распутъе и преступление, совершенное здесь, были для Эдипа началом всех его бедствий. Еще доныне на самой середине, где сходятся три дороги, видна могила Лаия и его слуги–спутника; над ними насыпана, в виде кургана, куча камней. Предание говорит, что их тела случайно попались платейскому царю Дамасистрату, который и похоронил их.
(5) Отсюда идет большая дорога в Дельфы, но она круто поднимается вверх и очень неудобна даже для легкого пешехода.

[Делфы]

[История города]. О Делфах есть много разных рассказов, но еще больше о прорицалище Аполлона. Так, напр., говорят, что в древнейшие времена здесь было прорицалище Геи и что первая жрица поставлена была самою Геею, Дафна, одна из живших около горы нимф. (6) Но в эллинском стихотворении «Евмолпиа», приписываемом Мусею, сыну Антифима, говорится, что это прорицалище принадлежало одинаково Посидону и Гее, и что Гея прорицала сама, а Посидону служил для предсказании Пиркон. Вот это место:
«И тотчас вы поведаете мудрое слово — ты, земля, и с тобою Пиркон, служитель славного Енносигея».
Впоследствии, говорят, Гея отдала принадлежавшую ей часть прорицалище. Фемиде, а от Фемиды получил в дар Аполлон, который за другую часть прорицалища дал Посидону Калаврию, что против Тризина, (7) Слышал я еще такой рассказ, будто однажды пастухи, пасшие здесь стадо, когда подошли к этому прорицалищу, от испарений сделались вдохновленными, и Аполлон дал им силу предсказывать. Но наибольшей славой пользуется Фимоноя, бывшая, будто бы, первой жрицей Аполлона и первая, дававшая изречения гексаметром. Опять же, фокеянка Веό, написавшая делфийцам гимн, говорит, что прорицалище Аполлона устроил Олин, прибывший в Дельфы из ипервореев вместе с другими пришельцами, и что Олин первый стал предсказывать и первый говорил гексаметром. (8) Вот это место из Веό:
Здесь поставили тебе славное святилище сыны ипервореев: Пегас и дивные Агией.
Затем, перечисляя ипервореев, она в конце гимна упоминает об Олине:
И Олин, первый пророк Феба,
Первый, кто песню составил из древних стихов.
Впрочем, память людская запомнила только одного жреца Олина; предсказания всегда давались женщинами.
(9) Самый древний храм Аполлона, по преданию, построен был из лаврового дерева, и ветви были доставлены сюда из долины Темпы. Конечно, такой храм, по виду, скорее похож был на хижину. Второй храм, по словам делфийцев, произошел от пчел — из их крыльев (птера) и воска, который будто бы послан был Аполлоном к ипервореям. (10) По другому преданию, храм был построен одним делфийцем, которого звали Птера, и который, как строитель, дал имя и храму: от него же, будто бы, с прибавлением одной, буквы получил название критский город « Аптереи». Что касается рассказа о растущем на горах папоротнике (итерис), что будто бы из его зеленых стеблей сплели храм, этому я решительно не верю. (11) Но относительно третьего храма, что об был сделан из меди, то здесь нет ничего удивительного; известно напр., что Акрисий сделал для своей дочери медную горницу, у лакедемонян и теперь еще стоит медное святилище Аѳины, а в римском форуме, который но своей величине и особенной отделке составляет своего рода чудо, весь потолок медный. Поэтому нет ничего невероятного, что и этот храм Аполлона был медный. (12) Прочие подробности этого рассказа уже невероятны: будто храм был произведением Ифеста, и будто бы там были золотые певицы, как об этом пишет Пиндар:
»Златые пели с высот килидоны».
Я полагаю, что Пиндар написал это в подражание словам Гомера о сиренах. Каким образом исчез этот храм, я никак не узнал. Одни говорят, что он провалился в земную расщелину, другие что растаял от огня.
(13) Четвертый храм был построен Трофонием и Агамидом, и, как рассказывают, был каменный. Этот храм сгорел во время архонства в Аѳинах Ерксиклида, в 1 г. 58 ол., в которую победил Диогнит из Кротона.
Нынешний храм построили амфиктионы из священных денег. Строителем был коринѳянин Сспинѳар.
6. Древнейший город, по преданию, был заложен Парнассом, который, будто бы, был сын нимфы Клеодоры. Подобно другим так называемым героям, отцом его считали из богов Посидона, а из людей Клеопомпа. По имени его, получила название свое гора Парнасс и Парнасская роща. Этот же Парнасс, будто бы, открыл гадание по полету птиц. (2) Вследствие дождей, бывших во времена Девкалиона, город был затоплен и смыт, а успевшие бежать от потопа пошли за воем волков и, следуя за ними, спаслись на вершине Парнасса. Там они основали город, и назвали его поэтому Ликорея [Волковой]. (3) Но есть и иной рассказ: будто у Аполлона от нимфы Корикии родился сын Ликор, и по имени его назвали город Ликореею, а пещере, по имени нимфы, дали название Корикийской. Говорят еще, что у Иама, сына Ликорова, была дочь Келено, и от этой Келено и Аполлона родился сын Дельф, по имени которого и называется нынешний город.
(4) Другие, напротив, утверждают, что у одного древнейшего туземца Касталия, была дочь Фия, первая жрица Диониса, совершавшая богу оргии, от которой впоследствии люди стали называть всех женщин, неистовствующих под влиянием Диониса, фиадами, и, будто бы, Дельф был сын Аполлона и Фии. Другие опять говорят, что матерью Дельфа была Мелена, дочь Кифиса.
(5) Впоследствии окрестные жители стали называть город не только Делфами, но и Пифо, как и Гомер говорит в перечислении фокейцев Люди, старающиеся везде вести родословную, говорят, что у Дельфа был сын Пиѳис, и что во время его царствования город стали называть Пифо. Но по самому распространенному преданию, название Пифо произошло оттого, что тот, кого застрелил Аполлон, там «сгнил», так как в те времена о гниющих предметах говорили πύϑεσϑαι. Так и Гомер, повествуя, что остров сирен был полон костями, так как люди, заслушивавшиеся их пения, сгнивали, говорит ἐπύϑοντο. (6) Поэты говорят, что убитый Аполлоном был дракон, которого поставила Гея для охранения прорицалища. Рассказывают также, что у Крия, богатого вельможи на о-ве Еввии, был беспутный сын, который ограбил прорицалище бога, и обобрал дома богатых людей. Когда он собирался вторично на грабеж, то жители Дельф стали просить Аполлона защитить их от предстоящей опасности, и Фимоноя, первая тогда жрица, так отвечала гексаметром:
(7) »Близко Феб поразит тяжелой стрелой
Мужа грабителя Парнасса!
Кровь убийства смоют критские мужи,
И слава за подвиг никогда не погибнет».
7. Уже с самого начала Делфийское святилище подвергалось козням множества злоумышленников. Кроме упомянутого еввийского разбойника, спустя несколько лет, напало флегийское племя, затем Пирр, сын Ахилла, затем храм ограблен частью войска Ксеркса, но больше всех и дольше всех грабили сокровища бога фокейские вельможи и войско галатов. Нерон, ничем не стеснявшийся, и здесь не удержался: похитил у Аполлона 500 медных статуй — частью божеских, частью людских изображений,
(2) [Пиѳийские игры]. Предание говорит, что самый древний род состязаний, на которых впервые стали давать награды, было пение гимна Аполлону. Первый одержал победу в пении Хрисофемид из Крита, сын Карманора, который, по преданию, очистил Аполлона от убийства. После Хрисофемида, говорят, победил в искусстве пения Филаммон и затем сын его Ѳамирид; а Орфей, как отличавшийся торжественною речью во время мистерий, так и вследствие некоторого высокомерия, не захотел участвовать в музыкальном состязании; (3) также отказался и Мусей, который во всем подражал Орфею. Елевфир одержал победу в пиѳийском состязании за свой большой и приятный голос, так как он пел не свои стихи. Рассказывают, что даже Исиод не был допущен к состязанию, так как не выучился петь свои стихи под аккомпанемент кифары. Гомер тоже приходил в Дельфы спросить о чем–то прорицалище и хотя он умел играть на кифаре, но слепота глаз не дала ему возможности воспользоваться своим искусством.
(4) На третьем году 48 ол., в которую победил Главкий из Кротона, амфиктионы учредили награды за пение под кифару, как было и прежде, и кроме того присоединили состязания в пений под флейту и в одной игре на флейте. Победителями были объявлены: в пении под кифару Кефалин, сын Мелампода, в пении под флейту аркадянин Ехемврот, а в игре на флейте аргивянин Сакада. (5) Последний одержал победу и в следующие две подряд пиѳиады. Тогда же впе рвые были назначены награды атлетам в роде олимпийских состязаний, за исключением состязания на четверках в колесницах.
Потом сами они устроили бега для мальчиков в продолжительных и в двойных поприщах; а во вторую пиѳиаду установлено было, вместо наград, выдавать победителям венки. Состязание в пении под флейту было уничтожено, так как нашли это неблагозвучным, потому что под флейту пелись елегии и плачевные стихи. (6) Это доказывает также подарок Ехемврота — медный треножник в честь Иракла в Ѳивах, на котором находится следующая надпись:
Ехемврот, аркадянин, посвятил сей дар Ираклу, победив на играх амфиктионов, где пел эллинам песни и елегии.
Потому и прекратились состязания в пении под флейту. Потом прибавились конские бега с колесницами, причем одержал победу Клисѳен, тиранн Сикиона. (7) В восьмую пиѳиаду прибавлен закон, чтобы играли также на одних струнах кифары без пения, и тогда получил венок Агелай из Тегеи. В 23 пиѳиаду прибавлен бег оплитов, в чем получил лавровый венок Тименет из Флиунта; а спустя пять олимпиад одержал победу Дамарет из Иреи. В 48 пиѳиаду были устроены беги парами лошадей, и тогда одержала победу пара фокейца Ексикестида. Спустя пять пиѳиад, в колесницы стали запрягать по четыре молодых жеребенка, и тогда опередила всех четверка ѳивянина Орфонда.
(8) Панкратия для мальчиков, и скачки на паре и на одном жеребенке были учреждены спустя много лет после илейцев. Панкратия была введена в 61 пиѳиаду, и тогда победил фавяyин Олаид. Спустя одну пиѳиаду, были устроены скачки на одном жеребенке, а в 69 пиф. скачки на паре жеребят. В одиночной скачке победителем был провозглашен Ликорм из Ларисы, а на парных скачках Птолемей, македонянин. Египетские цари охотно называли себя македонянами, что они и были на самом деле. Лавровые же венки за победу на пиѳийских играх были назначены, по моему мнению, не иначе как в силу общего убеждения в любви Аполлона к дочери Ладона Дафне [лавр].
8. [Амфиктионы]. Полагают, что устройство эллинских собраний в этом месте принадлежит Амфиктиону, сыну Довкалиона, и потому, по его имени, стали называть собрания амфиктиониями; но Андротион в своей истории Аттики говорит, что сначала в Дельфы собрались на совещания только из окрестностей, почему эти собрания и названы амфиктионами (окрестными), а со временем это название перешло в дальше. По преданию, Анфиктион пригласил на общее собрание следующие эллинские племена: ионян, долопов, фессалийцев, эниан, магнисийцев, малиян, фтиотов, дорян, фокейцев и локров, пограничных с Фокидой, живущих под горой Книмидой. Когда фокейцы ограбили храм, и спустя десять лет окончилась война, то и в амфиктиониях последовала перемена: в амфиктионии получили доступ македоняне, а фокейское племя и лакедемоняне из дорийского племена были исключены из амфиктионий: фокейцы в наказание за святотатство, а лакедемоняне за помощь фокейцам. (3) Но во время нападения на Делфы галлов под предводительством Вренна, когда фокейцы выказали отвагу более всех эллинов, им было возвращено место в амфиктиониях, и восстановлено прежнее их значение. Чтобы дать никополитам, что при Акгийском мысе, доступ в совет амфиктионов, император Август присоединил к фессалийцам магнисийцев, малиян, эниан и фтиотов, а право их голоса, а также голос долопов, племя которых уже исчезло, передал никополитам.
(4) В мое время амфиктионов было числом 30, именно: из Никополя, Македонии и Фессалии по два представителя; от виотийцев, которые еще в древние времена населяли Фессалию и потому назывались эолянами, от фокейцев и от Дедф по два; (5) из старой Дориды один; локры озольские и локры за Еввией посылали тоже по одному представителю, еввиец тоже был один; от пелопоннесцев посылали по одному из Аргоса, Сикиона и Коринѳа с Мегарами; из Аѳин был один. Города: Аѳины, Делфы и Никополь посылают своих представителей на каждую амфиктионию, а от перечисленных племен из каждого города амфиктионы участвуют попеременно, в известные промежутки.

[Пожертвования]

(6) При входе в город Делфы стоят под ряд четыре храма: первый представляет одни развалины, второй пуст, и в нем нет статуй ни божеских, ни человеческих; в третьем есть несколько изображений римских императоров, а четвертый называется храмом Аѳины Проноии.
В притворе этого храма стоит статуя богини, пожертвованная массалиотами, величиною гораздо больше той, что внутри храма. Массалиоты — фокейские выходцы из Ионии, а также часть тех фокейцев, которые некогда бежали от мидянина Арпага. Превосходя своим флотом карфагенян, они завладели и ныне принадлежащею им землею и достигли большего богатства. (7) Пожертвованная массалиотами статуя из меди, а про золотой щит, посвященный Аѳине Проноии лидийским Крезом, делфийцы говорят, что его посвятил Филомил. При храме Проноии находится место, посвященное герою Филаку, который будто бы помогал им во время нашествия персов.
(8) В той части гимнасии, которая находится под открытым небом, рассказывают, родился тот дикий кабан, на которого охотился Одиссей с сыновьями Автолика, когда гостил у Автолика, и который нанес ему известную рану над коленом.
Если свернуть налево от гимнасии и спуститься, примерно, на три стадии, будет речка, называемая Плист, которая впадает в море при Карре, делфийском приморском городе. (9) По направлению из гимнасии вверх к храму, направо от дороги, находится ручей Касталия; вода его очень приятна. Одни говорят, что название этого ручья произошло от местной женщины, другие указывают на некоего Касталия. Паниасий в своем стихотворении «к Ираклу» говорит, что Касталия была дочь Ахелоя. По его словам, Иракл —
Скорыми ногами пройдя снежный Дарнасс,
Достиг священных вод Касталии Ахелоевой.
(10) Но я слышал и другой рассказ, будто этот ручей подарен Касталии Кифиссом, что подтверждает и Алкей в начале гимна к Аполлону. В особенности так утверждают лилейцы, у которых есть обычай ежегодно в известные дни бросать в источник Кефис особого рода лепешки и другие вещи, и они говорят, что это опять выплывает в Касталии.
(11) Самый городя. Дельфы круто поднимается вверх; также как город, идет и священная ограда храма Аполлона. Она очень велика и возвышается над всем городом; выходы из неё ведут во все стороны.
9. Теперь я опишу те из посвященных предметов, которые, по моему мнению, особенно замечательны. (2) Атлеты и состязавшиеся в музыке, не имевшие особенно значения в народе, я полагаю, не заслуживают особенного внимания; об атлетах, составивших себе славу, я уже упоминал в описании Илей, но должен упомянуть о кротонце Фаиле, которому не удалось одержать ни одной победы в Олимпии, а в Пифо он два раза победил в пентафле и однажды в стадии. Фаил сражался также в морском сражении против мидян на корабле, им самим построенном, на который он посадил всех кротонцев, случайно бывших тогда в Элладе. Этому–то Фаилу в Делфах поставлена статуя. Это все, что могу сказать об этом кротонце.
(3) Когда войти в священный округ, будет медный бык, творение эгинянина Ѳеопрона, посвященный жителями Коркиры. По преданию, в Коркире однажды бык оставил стадо, и с пастбища добежал к морю и там стал реветь. Так как это повторялось ежедневно, то пастух тоже отправился на берег моря, вошел в воду и увидел бесчисленное множество рыб — тунцов. (4) Затем пастух пошел в город и объявил коркирейцам; и так как коркирейцы напрасно старались поймать их, то отправили в Делфы послов спросить бога. Когда затем, по велению прорицалища, они принесли в жертву Посидону этого самого быка и по окончании жертвы стали ловить рыбу, то столько было поймано рыбы, что из десятой части улова сделаны были подарки в Олимпию и в Дельфы.
(5) Рядом находится пожертвование жителей Тегеи — статуи: Аполлон и Ника, в память победы над лакедемонянами, потом тегейекио герои: Каллисто, дочь Ликаона, Аркад, по имени которого названа страна, и сыновья его: Елат, Афид и Азан, и за ними Трифил, но матерью его была вовсе не Ерато, а Лаодамия, дочь лакедемонского царя Амиклы; там же стоит и сын Трифила, Ерас. (6) Творцами этих статуй были: Павсания, аполлониат, изваявший Аполлона и Каллисто; статуи Ники и Аркада изготовил сикионянин Дедал, а ваятелями остальных статуй были: аргивянин Антифан и аркадянин Самола, которому принадлежат Трифил и Азан, а Антифану Елат, Афид и Ерас. Статуи эти жители Тегои послали в Дельфы после того, как были взяты в плен лакедемоняне, напавшие на их земли.
(7) Напротив стоят пожертвования лакедемонян за победу над аѳинянами, именно: Диоскуры, Зевс, Аполлон и Артемида; потом стоят: Посидон и Лисандр, сын Аристократа, над которым Посидон держит венок, затем Авант, дававший тогда предсказания Лисандру, и Ермон, бывший кормчим на главном корабле Лисандра. (8) Этого Ермона изваял Ѳеокосм, из Мегар, так как мегаряне вписали его в число своих граждан. Творцом Диоскуров был Антифан аргивянин, а прорицатель — произведение Писона из тризинской Калаврии. Артемиду, Посидона и Лисандра изваял Дамия, а Аполлона и Зевса — Аѳинодор. Последние два художника родом аркадяне, из Клитора. (9) Позади перечисленных стоят статуи всех сподвижников Лисандра при Эгос–потамах, как собственно спартанцев, так и союзников, это: Арак из Лакедемона и виотиец Ерианф… кроме Миманта, затем Астикрат; из Хиоса: Кифисокл, Ермофант и Икесий; из Родоса Тимарх и Диагор, из Книда Ѳеодам, из Ефеса Киммерий, и из Милета Эантид. (10) Все они изваяны Тисандром; следующие за ними — изваяния сикионянина Алипа: Ѳеопомп миндийский, Клеомид из Самоса; потом из Еввии: Аристокл из Карнегия, Автоном из Еретрии, Аристофант из Коринѳа, Аполлодор из Тризина и наконец Дион из Епидавра, что в Арголиде. За ними стоят: Аксионик, ахеянин из Пеллины, Феар, из Ермионы, фокеец Пирия, из Мегар Комон, из Сикиона Агесимен; потом из Коринѳа, Амвракии и Левкады: Тилекрат левкадиец, коринѳянин Пифодот и амвракиец Евантид. Наконец последние лакедемоняне: Епикирид и Етеоник, произведения Патрокла и Канаха.
(11) Поражение аѳинян при Эгос–потамах, говорят, произошло вследствие измены — будто полководцы были подкуплены, и будто бы именно Тидей и Адимант взяли деньги от Лисандра. В подтверждение этого указывают даже изречение Сивиллы:
Тогда–то аѳинянам вопли и стоны пошлет
Зевс громовержец, коего сила величайшая:
Несет кораблям бурю, войны и бедствия,
И корабли погибнут предательством, преступностью вождей.
Второе указание выводят из прорицания Мусея:
И на аѳинян находит страшная туча
По вине вождей; но и утешение настанет:
Вражеский город разрушат и отомстят.
Но довольно об этом.
(12) Относительно сражения лакедемонян с аргивянами из за так называемой Ѳиреи, Сивилла предсказывала для обоих городов одинаковые последствия. Но аргивяне, полагая, что они имели перевес над неприятелем, воздвигли медного коня, но образцу известного деревянного, и отправили в Делфы. Изваял этого коня аргивянин Антифан.
10. На пьедестале под деревянным конем находится надпись, указывающая, что статуи пожертвованы из десятой части мараѳонской добычи. Статуи представляют; Аѳину, Аполлона и полководца Милтиада. Из так называемых героев здесь стоят: Ерехѳей, Кекропс, Пандион, Лео и Антиох, сын Иракла от Миды, дочери Филанта; затем Эгей и из сыновей Фисея Акамант: последние, по изречению делфийского прорицалища, дали название филам аѳинским. Далее стоят: Кодр, сын Меланфа, Фисей и Филей, которые уже не принадлежат к епонимам. (2) Перечисленные статуи работы Фидия, и действительно тоже из десятины мараѳонской добычи. Статуи Антигона, сына, его Димитрия и египетского Птоломея были посланы в Делфы уже в позднейшие времена: последнему из уважения, первым двум из страха.
(3) Около коня находятся разные пожертвования аргивян: вожди, ходившие на Ѳивы, вместе с Полиником, именно: Адраст, сын Талая, Тидей, сын Инея, потомки Прита: Капаней, сын Иппона, Етеокл, сын Ифия, Полиник и сын сестры Адраста Иппомедон. Тут же доставлена и колесница Амфиарая, в которой стоит его возница Батон, приходившийся ему также родственником; последний там Алиферс. (4) Эти статуи были изваяны Ипатодором и Аристогитоном, и были сделаны, как говорят аргивяне, из добычи, полученной после победы над лакедемонянами, которую аргивяне одержали в союзе с аѳинянами при Иное в Арголиде. Мне кажется, что из этих же денег аргивяне посвятили статуи так называемых епигонов, потому что там же стоят Сѳенел и Алкмеон, которого предпочли Амфилоху, как мне кажется, благодаря его старости, а за ними Промах, Ѳерсандр, Эгиалей и Диомид; а между Диомидом и Эгиалеем Евриал.
(5) Против них стоят статуи других лиц, посвященные аргивянами, за то что они с ѳивянами и Епаминондом принимали участие в заселении Мессины. Там же есть изображения героев: Даная, могущественнейшего даря Аргоса, и Ипермнистры, которая одна из всех сестер не осквернила себя убийством. Возле неё стоит Линкей и за ним по порядку весь род, восходящий до Иракла и затем дальше до Персея.
(6) Тарентгинцами пожертвованы медные кони и женщины, взятые в плен у мессапийцев, варваров, смежных с тарентинцами. Изваяния эти сделаны аргивянином Агеладом. Тарант был заселен лакедемонянами, под предводительством спартанца Фаланфа. Когда Фаланфа отправляли для поселения, то из Делф пришло изречение, что он овладеет страной и городом, когда при эфре (ясном небе) почувствует дождь. (7) Не обдумав сразу предсказания и не спросив объяснения у толкователя, он с кораблями отплыл прямо в Италию, но, хотя победил варваров, все таки не мог взять ни одного города и подчинить какую либо страну. Вспомнив изречение оракула, он уже думал, что бог предсказал ему невозможное, так как небо было чистое, ясное, и дождь не мог пойти. Когда он находился в отчаянии, жена его, которая тоже последовала за ним из Спарты, стала ласкать его; между прочим положила его голову к себе на, колени и начала искать вшей. Любя мужа и видя неудачи, жена стала плакать, и до того расплакалась, что слезы стали падать на голову Фаланфа. (8) Тогда–то он понял предсказание оракула, — жена его называлясь Эфра, — и с наступлением ночи взял приступом Тарант, самый большой и самый богатый приморский город варваров. Тарант, по преданию, был сыном Посидона и местной нимфы, и, по имени этого героя, дано название городу и реке, потому что река тоже называется Тарант.
11. Не далеко от предметов, посвященных тарентинцами, находится сокровищница сикионян, но денег здесь нет, как нет их и в других сокровищницах. Книдийцы тоже привезли в Делфы статуи: Триопьг, основателя Книда, — он представлен стоящим возле коня, — — и за тем Лито, и Аполлона с Артемидой, стреляющих в Тития: последний уже ранен. Статуи эти стоят возле сокровищницы сикионян. (2) Сифнийцы тоже устроили сокровищницу, по следующему поводу. На острове Сифне была золотая руда, и бог велел десятую часть дохода отвозить в Дtлфы; поэтому сифнийцы выстроили сокровищницу и стали возить туда десятину. Но когда они, по скупости, перестали доставлять дань, то последовало наводнение и уничтожило их прииски. (3) Липарцы тоже поставили статуи после морской победы над тирринцами. Липарцы — поселенцы из Книда, во главе которых были, книдский уроженец Пентафл, как говорит сиракузянин Антиох, сын Ксенофана, в своей истории Сицилии. Он передает также, что эти поселенцы построили город на Пахиноком мысе Сицилии, но были изгнаны оружием елимов и финикиян, после чего овладели теми пустынными, или безлюдными островами, которые называют еще до сих пор, по Гомеру, островами Эола.
(4) На одном из них, именно, на Липаре, поселенцы построили город, а, переправляясь на кораблях, обрабатывают еще Иеру, Стронгилу и Дидимы. На Стронгиле показывается из земли огонь, а на самой вершине острова Иеры выходит огненное пламя, а при море есть хорошие купальни; впрочем, вода будет принимать тебя очень осторожно, в противном случае войти в горячую воду трудно будет. Ѳивяне и аѳиняне, в память счастливых военных действий, поставили также сокровищницы. Не знаю, в честь чего устроили сокровищницу книдийцы — в память ли победы, или просто чтобы показать богатства, потому что ѳивяне могли посвятить в память победы при Левктрах, как и аѳиняне в память победы при Мараѳоне.
(5) В Клеонах появилась некогда смертоносная болезнь, как было в Аѳинах, и тогда, по совету делфийского прорицалища, жители Клеон принесли в жертву козла, заколов его еще до зари, и так как после этого болезнь прекратилась, то они послали Аполлону медного козла. Жители Сиракуз поставили сокровищницу в намять великого поражения аѳинян, а фракийские потидейцы сделали тоже из особенного почтения к Аполлону,
(6) Аѳиняне на деньги, приобретенные в войне с пелопоннесцами и их эллинскими союзниками, соорудили еще колонну, которая украшена носами кораблей и медными щитами. На колонне написаны имена всех городов, откуда аѳиняне послали добычу в честь бога, именно: Идея, Лакедемон, Сикион, Мегары, ахейские Пеллины, Амвракия, Левкада, и даже Коринѳ. Потом надпись на колонне говорит, что в честь этой морской победы была принесена жертва Фисею и Посидону в так называемом Рие, Мне кажется, что эта надпись относится к Формиону, сыну Асопиха, и намекает на его подвиги.
12. [Сивиллы]. Там есть прямо поднимающаяся из земли скала, на которой, по делфийскому преданию, стояла и пела изречения Ирофила, прозванная сивиллой. Эта жила гораздо раньше, и эллины считают ее дочерью Зевса и Ламии, Посидоновой дочери: она будто бы первая из женщин пела изречения прорицалища, и ливийцы назвали ее сивиллой. (2) Однако эта Ирофила жила гораздо позже, и все–таки до Троянской войны. Так, она предсказала, что Елена вырастет в Спарте на гибель Азии и Европы, и что чрез нее Илион будет взят эллинами. Дилосцы говорят, что эта женщина составила и гимн Аполлону, но сама она в своих стихах называет себя не только Ирофилой, но и Артемидой и даже женой Аполлона, называет себя также его сестрой и дочерью. Так она говорила во время вдохновения. (3) В другом месте своих изречении она выдает себя за рожденную от бессмертной матери, одной из Идейских нимф, и от смертного отца. Вот это место:
«Я рождена средней от смертного и богини: от нимфы бессмертной и отца китофага; от матери, рожденной на Иде; отечество мое — красный Марписс, посвященный матери, и река Аидоней».
(4) В троянском Иде до сих пор находятся развалины города Марписса, в котором около 60 жителей. Вся почва около Марписса красноватого цвета, чрезвычайно сухая, так что река Аидоней местами уходит под землю, местами опять выходит наружу и наконец совершенно исчезает под землею. Мне кажется, что по той же причине и Ида такая сухая и имеет расщелины. Марписс находится в 240 стадиях от троянской Александрии.
(5) Жители этой Александрии рассказывают, что Ирофила была жрицею Аполлона Сминфея и предсказала тот сон Гекубы, который, как известно, после и исполнился. Эта сивилла большую часть своей жизни провела на Самосе, (6) но посещала и колофонский Клар, и Дилос и Дельфы.
Во время своего пребывания в Делфах она ходила на упомянутую скалу и там пела изречения. Умерла она в Троаде; могила её находится в священной роще Сминфея, и на памятнике следующая надпись:
«Я здесь, ясноречивая Фебова сивилла,
Под сим камнем лежу,
Некогда вещай дева, ныне вечнобезгласная,
Безжалостной судьбой в земле настигнутая.
Но здесь я покоюсь около Нимф и Ерма,
В награду за прежнюю милость ко мне Феба»,
Действительно, с правой стороны могилы стоит четырехугольная статуя Ерма, а с левой падает вода в бассейн и там стоят статуи нимф.
(7) Но ериѳрейцы, которые упорно и больше всех эллинов присваивают себе Ирофилу, показывают гору, называемую Корик, и в ней пещеру, в которой по их словам родилась Ирофила от тамошнего пастуха Ѳеодора и одной нимфы, прозванной просто идейской, потому что в те времена густой лес назывался «ида». А те стихи, где упоминается о городе Марписсе и реке Аидонее, ериѳрейцы совсем исключают из изречений.
(8) Относительно другой сивиллы, которая после этой давала изречения, Иперох из Кум говорят, что она была родом из Кум, что в Опиках, и называлась Димо. Впрочем, жители Кум не сохранили ни одного из её изречений; показывают только небольшую урну в святилище Аполлона и говорят, что там лежат останки сивиллы.
(9) Гораздо позже Димо, у евреев, живущих за Палестиною, славилась женщина–прорицательница, по имени Савва. Отцом её называют Вироса, матерью Ериманѳу; впрочем, одни считают её вавилонской сивиллой, другие египетской. (10) Затем говорят, что в Додонах были также прорицательницы: Фаеннида, дочь некоего хаонского царя и Пелии (голубки), — додонян волю бога предсказывали голуби, — но что эти не назывались сивиллами. Впрочем, определить время существования Фаенниды и собрать изречения… потому что она жила после взятия в плен Димитрия Антиохом, когда последний захватил в свои руки власть. Но о Пелиях говорят, что они жили раньше даже Фимонои, и будто бы из всех женщин они первые пели, именно следующие стихи:
«Зевс был, Зевс есть, Зевс будет, о великий Зевс!
Земля производит плоды, землю матерью зовите».
(11) Из мужчин прорицателей упоминают Евкла из Кипра, аѳиняна Мусея, сына Антифимова, Лика, сына Пандионова, и виотийца Вакида, который предсказывал, будучи вдохновляем нимфами. Я читал изречения всех их, за исключением Лика.
Вот сколько было до меня женщин и мужчин, предсказывавших по вдохновению бога. С течением времен может опять повториться то же самое.
13. Медную голову бизона, пеонского быка, прислал в Делфы пеонский царь Дропион, сын Деонта. Этих бизонов труднее всех зверей поймать живьем, и вряд ли найдутся такие крепкие сети, чтобы бизон не прорвался. Охотятся за ними следующим образом: прежде всего охотники отыскивают покатое место, спускающееся к долине, и затем кругом огораживают его крепким плетнем; затем все покатое место и ту площадку, что в конце ограды, выстилают свежесодранными шкурами, а в случае нет таких шкур, кладут сухие кожи и обливают их, чтобы скользили, маслом. (2) После этого, лучшие наездники гонят бизонов в упомянутое место. Бизоны, попав на первые кожи, спотыкаются и падают, и по этому скату катятся до самой площадки. Здесь их сначала оставляют в покое, а на четвертый или на пятый день, когда голод и безвыходность усмирит их буйство и они все полягут, укротители бросают им плоды садовой сосны, (3) очистив их предварительно от скорлупы, так как бизоны в это время ничего другого не станут есть. Наконец, их схватывают, связывают и уводят. Вот каким способом производится ловля быков–бизонов.
(4) Напротив медной головы бизона поставлена статуя мужчины в панцире, и поверх панциря хламида. Она посвящена андрийцами и, по словам делфийцев, представляет родоначальника их Андрея. Статуи Аполлона, Аѳины и Артемиды посвящены фокейцами в честь победы над фессалийцами, их всегдашними врагами и в то же время соседями со всех сторон, кроме стороны, лежащей к Локрам, где их разделяют епикнимидийцы. (5) Фарсальские фессалийцы, македоняне из города Хиона под Пиерией и киринеяне — ливийские эллины сделали также свои пожертвования. Первые посвятили группу: Ахилл на коне и рядом с конем бежит Патрокл; дионские македоняне — Аполлона, схватывающего оленя, киринеяне — колесницу с стоящим в ней Аммоном. Дорийские коринѳяне тоже устроили сокровищницу, где между прочим хранилось лидийское золото.
(6) Статуя Иракла пожертвована ѳивянами после известной священной войны с фокейцами. Фокейцы тоже сделали пожертвование — медные статуи, когда они во втором сражении обратили в бегство фессалийскую конницу. Флиасийцы послали в Делфы медную статую Зевса и с ним Эгину. Аркадские мантинейцы пожертвовали медного Аполлона; он стоит недалеко от киринейской сокровищницы.
(7) Фокейцы на память о временах, когда ими предводительствовал против фессалийцев илеец Теллий, поставили следующую группу: Иракл и Аполлон хватаются за треножник и из–за него вступают в бой; Лито и Артемида успокаивают Аполлона, Аѳина Иракла. Три статуи сделал Диилл вместе с Амиклеем, а Аѳину и Артемиду изваял Хионис; все они считаются коринѳскими художниками. (8) Делфийцы рассказывают, что когда Иракл, сын Амфитриона, пришел к прорицалищу, и главная жрица, Ксеноклея, не захотела отвечать ему за его убийство Ифита, то Иракл, схватив треножник, вынес его из храма, сказав Ксеноклфе:
«Иракл Тиринѳский не такой, как Кановейский»,
потому что раньше этого приходил в Делфы египетский Иракл. Иракл Амфитрионов отдал треножник Аполлона и узнал от Ксеноклеи все, что ему нужно было. Из этого сказания поэты воспели борьбу Иракла с Аполлоном за треножник. (9) В честь платейской битвы все эллины вместе подарили золотой треножник, поддерживаемый медным драконом. Все медные части этого пожертвования остались целы даже до моего времени, но золота фокейские полководцы не оставили не тронутым. (10) Тарентинцы послали в Делфы еще другую десятину, за победу над Певкетийскими варварами. Ваятелями статуй были Онат из Эгины и Калинф; это изображения пехотинцев и всадников: Олис, царь Иапигов, пришедший на помощь певкетийцам, представляется как бы убитым в сражении; возле него стоят герои Тарант и Фаланф из Лакедемона, и около последнего лежит дельфин, — потому что, прежде прибытия в Италию, Фаланф потерпел кораблекрушение на криссейском море и, по преданию, был вынесен на землю дельфином.
14·. Топоры Периклита, сына Евѳимаха, из Тенедоса, были посвящены в Делфы по следующему древнему преданию. Говорят, Кикн, царь в Колонах, был сын Посидона; а город этот стоял в троянской земле против острова Левкофрии. (2) У Кикна была дочь Имифея и сын Тенн, родившиеся от Проклии, дочери Клития, и сестры того Калитора, о котором говорит Гомер в Илиаде, что он был убит Аяксом, когда подносил огонь под корабль Протесилая. Когда Проклия умерла, Кикн взял другую жену — Филоному, дочь Крагаса, но Филонома полюбила Тенна, и так как не встретила сочувствия, то наклеветала мужу, будто Тенн задумал насилие. Кикн поверил клевете, велел забить Тенна вместе с сестрой в ящик и бросить в море, (3) но они благополучно высадились на остров, называвшийся прежде Левкофрией, а теперь, по имени Тенна, названный Тенедосом. Однако обман в свое время открылся, и Кикн отправился к сыну, чтобы сознаться в своей вине и испросить прощение, но когда пристал к острову и привязал веревку к скале, или к дереву, Тенн не забыл своего гнева и топором перерубил веревку. (4) Отсюда сложилась пословица, и когда кто на отрез откажет, говорят: «Отрубил тенедосским топором».
По эллинским сказаниям, Тенн убит был Ахиллом, защищая свое отечество, а тенодосцы, в последующие времена, по причине своей слабости, присоединились к александрийцам, что на Троянском берегу.
(5) Эллины, сражавшиеся против персидского царя, в память победы при Артемисии и Саламине, посвятили в Олимпию медного Зевса, а в Дельфы Аполлона. Рассказывают также, будто Ѳемистокл тоже приходил в Дельфы и хотел пожертвовать часть мидийской добычи, но когда спросил, можно ли положить дары в храме, Пиѳия велела унести все из храма. Вот это место из её ответа:
«Добычи прекрасной с Персея в храме ноем
Не возлагай; в свой дом отнеси поскорее».
(6) Удивляюсь, как это не приняты были мидийские дары от одного только Ѳемистокла. Одни говорят, что Аполлон вообще не принимал никаких пожертвований из персидской добычи, если только жертвователи предварительно спрашивали, как Ѳемистокл, примет ли Аполлон, по другие полагают, что Аполлон знал, что Ѳемистокл будет искать покровительства персидского царя, потому и не принял от него даров, чтобы не освятить вражды мидян и не сделать ее бесконечной. Предсказание об этом вторжении варваров в Элладу можно найти в изречениях Вакида и еще раньше в стихотворениях Евкла.
(7) Недалеко от главного жертвенника стоит дар самих делфийцев — медный волк. Рассказывают, что один человек украл священные деньги и с ними скрылся в той части Парнасса, которая особенно покрыта густым лесом, но когда он заснул, на него напал волк и задушил, и затем этот волк каждый день подходил к городу и выл. Разумеется, догадались, что волк является не без побуждения бога: пошли за ним и таким образом нашли священные деньги, а богу посвятили за это медного волка. Позолоченную статую Фрины изваял Пракситель, один из её поклонников, но статуя пожертвована самой Фриной.
15. Далее стоят рядом две статуи Аполлона: одну прислали аргосские епидаврийцы, в память победы над мидянами, другую мегаряне после победы над аѳинянами при Нисее. От платейцев здесь посвящен теленок, на намять о тех временах, когда они сражались в своей стране вместе с другими эллинами против Мардония, сына Говрия. Потом стоят опять две статуи Аполлона: одна прислана ираклеотами, что около Евксинского моря, другая посвящена амфиктионами, когда они взыскали штраф с фокейцев за присвоение земли, посвященной богу. Этого Аполлона здесь называют Ситалком; вышина его 35 локтей. (2) Этоляне, после победы над галатами, поставили статуи своих этольских вождей и кроме того Артемиду, Аѳину и двух Аполлонов. Относительно того, что войско кельтов переправится из Европы в Азию и там разрушит города, целым поколением раньше предсказала Фаоннида в следующем изречении:
«Тогда вражеское войско галатов наполнит
Узкий путь Геллеспонта, и нещадно
Азию опустошит: еще большие беды бог пошлет
На живущих около моря.
Но скоро и для них Кронион пошлет защитника,
Сына боговоспитанного быка, и тот сын
Всем галатам день погибели принесет».
Сыном быка она называет здесь пергамского царя Аттала; и сам Аполлон называет его быко–рогом. (4) Подле Аполлона ферейцы поставили статуи своих конных полководцев верхом, после того как обратили в бегство аттическую конницу. Аѳиняне пожертвовали медную пальму и на ней поставили позолоченную статую Аѳины: это в честь двух побед, одержанных ими в один и тот же день при Евримедонте на суше и на кораблях на той же реке. Я заметил, что золото на этой статуе во многих местах оторвано, и полагал, (5) что это сделали воры или подобные негодяи, но Клитодим, древнейший аѳинский историк, пишет в своей истории Аттики, что во время приготовления аѳинян к сицилийскому походу, в Дельфы слетелось бесчисленное множество воронов, которые своими клювами стали клевать статую и отрывать покрывавшее ее золото. Говорят еще, что эти вороны расклевали также копье, сов и все, что было на пальме похожего на финиковые плоды. (6) Клитодим упоминает и о других предзнаменованиях, которые отклоняли аѳинян от похода в Сицилию.
Киринеяне посвятили в Дельфы статую Ватта на колеснице, который привез их на кораблях из Ѳиры в Ливию. Возницею на этой колеснице стоит Кирина, а около Ватта в колеснице стоит Ливия, и возлагает на него венок. Группа эта — произведение Амфиона, сына Акестора, из Кноса. (7) Говорят, что этому Ватту, основателю Кирины, следующий случай помог раскрыть свой голос: объезжая однажды киринейскую страну в крайних, тогда еще безлюдных, частях, он увидел льва и при виде его так испугался, что это заставило его громко и ясно вскрикнуть. Не далеко от Ватта амфиктионы поставили другого Аполлона, за оскорбление, нанесенное фокейцами богу.
16. Из даров, которые посылали лидийские цари, ничего не осталось, кроме железной подставки к чаше Алиатта. Она сделана Главком из Хиоса, который первый открыл искусство спаивать железо. Каждая часть подставки скреплена с другою не крючками или гвоздями, а они только спаяны и этим скреплены между собою. (2) Подставка эта очень похожа на башенку в виде притупленного конуса с широким основанием. Каждая сторона подставки состоит не из целой полосы железа, а представляет поперечные железные пояса, в роде ступеней лестницы, а те железные полоски, которые прямо подымаются к верху, загнуты к наружи, и на них то лежала чаша.
(3) Так называемый делфийцами «пуп земли» представляет глыбу белого мрамора и, по их словам, лежит на самой середине земного шара. Так говорит в одной оде и поэт Пиндар.
Тут же находится дар лакедемонян — изваянная Каламидом статуя Ермионы, дочери Менелая, (4) которая была женой Ореста, сына Агамемнонова, а еще раньше Неоптолема, сына Ахилла. Статую Евридама, предводительствовавшего этолянами против галатов, посвятили этоляне. (5) На острове Крите в горах до сих пор еще 5 находится город Елир. Жители этого Елира послали в Дельфы медную козу: она дает молоко двум мальчикам Филакиду и Филаидру. Елирийцы считают их детьми Аполлона и нимфы Акакаллиды, с которою он сочетался в городе Тарре в доме Карманора. (6) Каристийцы из Еввии также поставили пред Аполлоном медного быка в честь победы над мидянами. Потом каристийцы пожертвовали быков вместе с платейцами, вероятно, в память того, что, прогнав варваров, восстановили свое могущество и могли свободно обрабатывать свои земли. Этоляне, после покорения своих соседей акарнанцев, послали в Дельфы статуи своих полководцев и с ними Аполлона и Артемиду.
(7) Удивительное дело узнал я о липарцах, именно о победе их над тирсинцами. Пиѳия приказала липарцам выступить на морскую битву с тирсинцами с возможно меньшим числом кораблей; поэтому липарцы выставили всего только пять трирем. Тирсинцы не хотели унизить себя перед липарцами и повели против них тоже пять кораблей. Липарцы овладели этими кораблями; затем овладели напавшими да них вторично пятью кораблями, и так повторялось в третий и в четвертый раз с одинаковым числом кораблей. В память этого подвига липарцы послали в Дельфы столько статуй Аполлона, сколько забрали кораблей. (8) Ехекрадит из Лариссы пожертвовал маленького Аполлона. По словам делфийцев, это было первое пожертвование Аполлону.

[Остров Сардиния]

17. Из западных варваров те, что живут на острове Сардинии, прислали медную статую своего родоначальника.
Сардиния, по своей величине и богатству, может быть сравнена с самыми знаменитыми островами. Древнего названия Сардинии, какое дали ей сами жители, я не знаю, а эллины, ездившие туда по торговым делам, назвали этот остров «След» (Ихнуса), потому что он, по своей форме, похож на след ноги человека (ἴχνος). Длиной этот остров в 1,120 стадий, а шириной в 420 стадий. (2) Говорят, что первые переехали туда на кораблях ливийцы, под предводительством Сарда, сына того Макирида, которого египтяне и ливийцы величают Ираклом. Кроме путешествия в Делфы более ничего не известно о Макириде, а Сарду довелось быть предводителем ливийцев в Ихнусу и от своего имени переменить название острова. Туземцев, однако, не могли прогнать прибывшие ливийцы и должны были, волей или неволей, принять их в свое сожительство. Но ни ливийцы, ни островитяне не умели строить городов; они были кочевники, и жили рассеянно в шалашах, в пещерах, где попало,
(3) Через несколько лет после ливийцев, в Сардинию прибыло поселение из Эллады вместе с Аристеем. Аристей, по преданию, был сын Аполлона и Кирины. Крайне опечаленный несчастной судьбой Актэона и недовольный поэтому не только Виотией, но и всей Элладой, он и переселился в Сардинию. (4) Некоторые полагают, что в этом поселении принял участие и Дедал, который в то же самое время бежал из Камина, испугавшись нашествия критян. Но нет никакого основания предполагать, чтобы Дедал мог участвовать в поселении или ином предприятии Аристея, который был женат на дочери Кадма, Автоное, когда Дедал жил во времена царствования в Ѳивах Эдипа.
Впрочем и это поселение не основало ни одного города, вероятно, потому, что было слишком слабо и малочисленно дня основания города.
(5) После Аристея, в Сардинию переехал отряд ивиров, под предводительством Норака, и они основали здесь город Нору. Это, говорят туземцы, был первый город, основанный в Сардинии, а Норака они. считают сыном Ерма и Ерифии, дочери Гириона.
Четвертый отряд поселенцев, под предводительством Иолая, прибыл из Ѳеспии и из Аттики. Ѳеспийцы основали город Олвию, а аѳиняне отдельно город Огрилу, дав городу название или по имени одного из аттических поселков, или, быть может, между ними был в поселении какой–нибудь Огрил, Еще доныне в Сардинии есть местность, называемая Иолаия, и туземцы воздают там почести Иолаию.
(6) По взятии Илиона, в числе других троянцев бежали и спасшиеся с Энеем. Часть их была пригнана бурями к Сардинии, где они смешались с тамошними эллинами. Готовившееся сражение между варварами и эллинами с троянцами не состоялось, потому что обе стороны одинаково сильны были оружием, и кроме того между противниками находилась река Форс, которую те и другие боялись переходить.
(7) Спустя много лет, ливийцы опять явились в Сардинию с большим числом кораблей, и начали войну с эллинами. Они истребили всех эллинов; уцелела разве самая незначительная часть. Троянцы тогда бежали в горы и заняли неприступные места, огражденные не только скалами, но и частоколом. Они до сих пор носят название илионцев, но по наружности, вооружению и образу жизни, совершенно похожи на ливийцев.
(8) Недалеко от Сардинии есть другой остров, который эллины называют «Кирнос», а ливийцы–поселенцы — «Корсика». Значительная часть жителей этого острова во время междоусобия переселилась в Сардинию; здесь они поселились в одном местечке в горах, которым овладели. Сардинцы называют их, по происхождению, корсами. Когда карфагеняне сделались самыми могущественными на море, то покорили всю Сардинию за исключением илионцев и корсов, так как их нельзя было покорить вследствие неприступности гор. Карфагеняне тоже поселились на острове и основали два города: Каралис и Силки. Союзники карфагенян, ливийцы или ивиры, заспорив с карфагенянами из–за добычи, и считая себя обиженными, оставили их и тоже поселились в гористых местах острова. (10) Их назвали кирнским словом «валары», что значит «беглецы». Такие–то племена заселили остров Сардинию.
На северном и на обращенном к Италии берегу тянется цепь непроходимых гор. Для мореплавателей остров представляет в этих местах удобные пристани для стоянки кораблей, так как порывистые и сильные ветры отгоняются вершинами гор в открытое море. (11) По средине острова тянутся другие горы, более низкие, но воздух там постоянно сырой и нездоровый. Причиною этого осаждающаяся там соль и дующий в эту сторону тяжелый и сильный южный ветер. Когда же во время лета дуют северные ветры, то их задерживают высоты гор, обращенных к Италии, и не дают освежить воздух и землю. Другие опять говорят, что так как Кирн, отделенный морем от Сардинии расстоянием не далее восьми стадий, покрыт горами и везде представляет возвышенности, то этим он не дает возможности Зефиру и Борею доходить до Сардинии.
(12) На этом острове нет никаких змей, ни ядовитых, ни неядовитых; волков тоже не видно. Бараны тамошние величиною не больше обыкновенных; но по виду похожи на тех диких баранов, каких представляют эгинские ваятели; грудь у них гораздо более космата, чем на эгинских изваяниях; рога расходятся не от головы, а загибаются прямо к ушам. По быстроте они превосходят всех зверей. (13) На острове нет также никаких ядовитых трав, которые приносили бы смерть, исключая только одно растение, очень похожее на петрушку, и кто съест его, тот, говорят, умирает от смеха. Потому–то Гомер и позднейшие люди называли неудержимый смех «сарданийским». Трава эта чаще всего растет возле источников; но воде не передает своего яда.
Я присоединил свой рассказ о Сардинии к описанию Фокеи потому, что эллины имеют весьма мало понятия и об этом острове.
18. [Пожертвования] — Около статуи Сарда стоит конь, пожертвованный, судя по надписи, аѳинянином Каллием, сыном Лисимахида, который соорудил его на собственные деньги, добытые в войне с персами. Ахейцы посвятили статую Аѳины, когда завоевали осажденный ими в Этолии город Фаны. Рассказывают, что осада длилась очень долго, и так как они не были в состоянии взять город приступом, то отправили послов в Дельфы, и получили такое изречение прорицалища:
(2) «Вы, обитатели земли Пелопа и Ахайи, в Пифо
Прибывшие спросить, как взять город;
Наблюдайте, какая часть каждый день
Людей пьющих защищает город и какая пьет;
Тогда вы возьмете Фаны, многобашенную твердыню».
(3) Не поняв изречения, осаждающие решили прекратить осаду и отплыть домой, а осажденные перестали даже обращать внимание на неприятелей, так что одна женщина вышла из города набрать воды из ближайшего источника. Но на нее бросились воины ахейские и захватили её в плен. От неё–то ахейцы и узнали, что она каждую ночь ходила брать воду из этого ключа и потом делила воду между горожанами, и что у них не было другого средства против жажды. Тогда ахейцы засыпали источник и взяли город.
(4) Родосцы, из Линда, поставили возле этой Аѳины статую Аполлона. Амвракиоты пожертвовали медного осла в честь победы, одержанной ночью, над молоссами. Молоссы устроили–было засаду ночью, но в это время, совершенно случайно, осел, возвращавшийся из поля в город, с ревом преследовал ослицу; точно также и человек, гнавший осла, кричал на него невнятным и глухим голосом. Находившиеся в засаде молоссы вышли, а амвракиоты открыли замысел врагов, напали на них и перебили.
(5) Орнеаты, живущие в Арголиде, находясь в бедственном положении во время войны с сикионянами, дали обет Аполлону, если прогонят сикионян из своей страны, устраивать ему ежедневные почести в Делфах и приносить столько–то и таких–то жертв. Но когда сикионцы были прогнаны, и орнеаты, согласно обету, начали устраивать ежедневные почести, оказались большие расходы. Более и более тяготясь этим, они прибегли к такой хитрости: посвятили богу медные рельефы как жертв, так и всего шествия.
(6) Там же изваяние: бой Иракла с гидрой, пожертвованное Тисагором и сделанное из железа — как гидра, так и сам Иракл. Из железа очень трудно делать изваяния, и оно требует весьма много работы. Искусство Тисагора вообще заслуживает удивления, но особенно замечательно его произведение в Пергаме — железные головы льва и дикого кабана, посвященные Дионису. (7) Фокейцы, населяющие Елатею, в память о том, что к ним был послан на помощь из Аѳин Олимпиодор и избавил от осады Касандра, послали в Делфы Аполлону медного льва. Стоящий около этого льва Аполлон пожертвован, как первый дар из добычи, массалийцами за морскую победу над карфагенянами. Этоляне пожертвовали трофей и статую вооруженной женщины, очевидно, Этолии. Это посвятили этоляне в память того, что наказали галатов за жестокое обращение с каллийцами. Далее позолоченная статуя Горгия Леонтинского, пожертвованная самим Горгием.
19. Возле Горгия стоит пожертвованная амфиктионами статуя сикионянина Скиллида, который прославился искусством нырять на самые глубокие места моря. (2) Скиллид выучил также нырять и дочь свою, Идну. Когда корабли Ксеркса были застигнуты сильною бурею около горы Пилиона, Скиллид и Идна повытаскивали якори и другие зацепы и этим нанесли гибель кораблям. За это амфиктионы поставили статуи Скиллида и его дочери; однако статуя Идны увезена из Делф Нероном вместе с другими статуями. Говорят, что из женского пола ныряют только чистые девственницы. (3) Далее считаю нужным привести лесбосский рассказ. Однажды в Мифиме рыбаки вытащили сетями голову, сделанную из оливкового дерева. По виду, она должна была принадлежать божеству, но чужому, потому что не была похожа на эллинского бога. Поэтому мифимнейцы спросили Пиѳию, чье это изображение — какого бога или героя? Пиѳия отвечала — чтить в нем Диониса Фалина. Тогда мифимнейцы оставили у себя вытащенную из моря деревянную голову и стали обращаться к ней с жертвами и обетами, а в Делфы послали медную.

[Храм Аполлона]

(4) На фронтонах храма стоят статуи: Артемида, Лито, Аполлон, Музы, заходящий Гелиос, Дионис и женщины фиады. Начал украшать наружную сторону храма аѳинянин Праксий, ученик Каламида, и так как он умер, не окончив работ, то все неоконченные украшения сделаны были Андросѳеном, тоже родом из Аѳин, учеником Евкадма. На капителях колонн прибито золотое оружие, из которого щиты, висящие с передней стороны, пожертвованы аѳинянами за мараѳонскую битву, а этоляне подарили доспехи галатов, висящие с задней стороны и с левой, на вид совершенно похожие на персидские герры.
[Нашествие Вренна] О вторжении галатов в Элладу я уже упоминал, когда говорил о здании совета в Аѳинах, (5) но я желаю обстоятельнее изложит об этом событии при описании Дельф, так как именно здесь произошла великая борьба эллинов с варварами. В первый свой поход келты находились под предводительством Камваула. Оии дошли до Фракии, но дальше не решились идти, так как увидели что они слишком малочисленны в сравнении с числом эллинских войск. (6) Решившись предпринять вторичный поход, главным образом вследствие подстрекательства участников похода с Камваулом, которые уже испробовали грабежи и знали сладость разбоев и наживы, они собрали множество пехоты и значительную часть конницы, поставили трех полководцев, и разделили все войско на три отряда, причем каждый отряд должен был идти на особенную страну.
Таким образом на Фракию и на племя триваллов двинулось войско под предводительством Керефрия; (7) на Пеонию пошли полководцы Вренн и Акихорий; Волгий повел свой отряд на македонян и иллирийцев, и имел битву с тогдашним македонским царем Птолемеем. Это был тот самый Птолемей, который изменнически убил Селевка, сына Антиохова, раньше оказавшего ему покровительство, и который за свою необычайную отвагу получил прозвание «Коравн» (молния). Тогда Птолемей пал в битве, и множество македонян было перебито. Таким образом второе ополчение вернулось обратно, не дойдя до Эллады.
(8) Между тем Вренн не переставал возбуждать народные собрания и уговаривать вождей галатов предпринять новый поход на Элладу, указывая на тогдашнее бессилие эллинов и на богатые сокровища, находившиеся в общественных хранилищах, в особенности же на множество богатых пожертвовании в храмах из чеканного золота и серебра. Таким образом он убедил галатов двинуться на Элладу и избрал своим главным помощником Акихория.
(9) Собранное Вренном войско составляло 152 тысячи пехоты и 20,400 всадников, отлично приученных к бою; но на самом деле конницы было 61,200, так как у каждого всадника было по двое слуг, также на конях и также искусных в бою. (10) И когда галатская конница вступала в сражение, то слуги оставались позади, чтобы, в случае будет убит конь под господином, подвести своего, а в случае будет убит сам господин, слуга становился на его место. Если же оба бывали убиты, то на их место готов был новый всадник; когда же господин бывал ранен, то один из слуг уводил его из строя, а другой замещал раненого.
(11) Такое галатское учреждение, по моему мнению, сделано было в подражание известных персидских 10 тысяч, называвшихся «бессмертными». Разница состояла в том, что у персов места убитых замещались после сражения, а у галатов они пополнялись в самый разгар битвы. (12) Этот строй назывался на их языке «Тримаркисия», потому что у келтов конь называется «марка». С такими–то приготовлениями и с такими намерениями Вренн двинулся на Элладу.
20. [Сражение при Фермопилах]. Эллины совершенно пали духом, и только неминуемые ужасы заставили их идти на защиту Эллады. Они видели, что теперь им придется бороться не только за одну свободу, как это было во время войны с мидянами, что теперь для своей безопасности не будет достаточно дать неприятелю земли и воды. У них были в памяти события из недавнего набега галатов на македонян, фракийцев и пэонян, а теперь в ним доносились известия об ужасах, постигших фессалийцев. Поэтому как все общины по городам, так и каждый в отдельности, решились идти на жизнь или на смерть. Желающие могут даже сравнить численность войск, сражавшихся против Ксеркса при Фермопилах и число войск, собранных против галатов.
Против мидян шли следующие эллинские племена:
лакедемонян с Леонидом было не более
300 чел.
тегейцев
500
Мантинейцев
500
аркадских орхоменян
120
из других аркадских городов
1,000
Микинян
80
флиасийцев
200
коринѳян
400
виотийцев: из Фестий
700
…»… из Ѳив
400
фокейцев, охранявших дорогу чрез Эту
1,000
(2) [их тоже нужно причислить к общему числу эллинских войск]. Затем, Геродот не упоминает числа локров под горой Книмидой — говорит только, что они пришли от всех городов; но и их число можно определить с достоверностью, потому что если аѳинян, прибывших на Мараѳон со всеми способными носить оружие и даже с рабами, было не более 9,000, то локров, собравшихся при Фермопилах, было не более
6000
Следовательно, всего войска могло быть
11,200 чел.
Вполне известно однако, что и эти не все время охраняли Фермопилы, потому что, за исключением лакедемонян, ѳеспийцев и микинян, прочие ушли, не дождавшись конца битвы.
(3) Против варваров, вторгнувшихся в Элладу от океана, прибыли к Фермопилам войска от следующих эллинских племен.
Из Виотии: тяжело–вооруженных
1000 чел.
… и конницы
500
Полководцами были виотархи: Кифисодот, Феарид, Диоген и Лисандр.

От фокейцев, под предводительством Критовула Антиоха, пехоты
3,000
… и конницы
500
От локров против острова Аталанты, под предводительством Мидия, одной пехоты, ибо конницы не было
700
мегарских гоплитов
400
Этолов было наибольше во всех рядах войска.

Сколько было их конницы, неизвестно, но легковооруженных было
90 чел.
… гоплитов
7,000
(5) Этолами предводительствовали: Полиарх, Полифрон и Лакрат.

Аѳиняне под начальством Каллипа, сына Мироклова, о котором я говорил уже раньше. Вся сила их была в отличных триремах, кроме того всадников было
500
… пехотинцев
2,000
Предводительство предоставлено было аѳинянам в силу старых заслуг.

Из вспомогательных войск, присланных царями из Македонии и малой Азии, было 500 чел. из обоих мест; всего
1,000
Начальником отряда, присланного Антигоном, был македонянин Аристодим, а начальником отряда, прибывшего от Антиоха из малой Азии, был Телесарх из Сирии, что при р. Оронте.

(6) Когда эллины собрались при Фермопилах, и им донесено было, что галатское войско расположилось около Магниеин и Фтиатиды, они решили отправить к р. Сперхию тысячу легко–вооруженных и отборную часть конницы, чтобы переправа неприятеля чрез реку происходила с борьбой и потерями.
(7) Эллины отправились, разрушили мосты и расположились на берегу. Однако Вренн, хотя и варвар, был очень находчив и весьма искусен в хитрых маневрах против неприятеля. Чтобы скрыть от эллинов переход чрез реку, он в наступившую ночь немедленно отправил около 1,000 галатов, но не к старым местам переправы, а пониже, где Сперхий широко разлился и представлял скорее болото или озеро, а не узкую, быструю реку. Отправленные воины были вместе с тем лучшие пловцы, и кроме того отличались высоким ростом, хотя кельты вообще превосходят других высоким телосложением. Таким образом они стали переправляться через болото, при чем, вместо плотов, пользовались своими щитами, которые у них называются «фиреи» (дверняки); а самые высокие галаты могли переходить даже в брод. Но эллины, находившиеся у Сперхия, когда узнали, что отряд варваров перешел чрез болото, немедленно отступили к своему войску.
21. Между тем Вренн приказал жителям малиакского залива навести чрез Сперхий мост. Те поспешно принялись за дело сколько из страха пред Бренном, столько же и из желания, чтобы неприятель скорее удалился из их страны, и не разорил бы их окончательно своим пребыванием. Затем, переведя войско по мосту, Вренн двинулся на Ираклию.
Разграбив эту местность и умертвив всех попадавшихся на полях людей, галаты однако самого города не брали, так как город защищали этолы, которые в предшествовавшем году присоединили Ираклею к этольскому союзу, и потому теперь прислали ираклейцам помощь, как подвластному городу. Впрочем Вренну мало было дела до Ираклии; план его был прогнать из фермопильских теснин засевших там эллинов и пробраться внутрь Эллады. (2) Миновав Ираклею, он узнал от перебежчиков, сколько войска было послано от каждого города в Фермопилы, и, находя силу эллинов незначительною, решился с восходом солнца начать битву, не обращаясь ни к какому эллинскому прорицателю и без всяких установленных жертв, если только у кельтов существуют жертвы для получения предсказаний. Эллины шли в битву молча и в совершенном порядке, и когда начался рукопашный бой, пехотинцы не выходили из строя на столько, чтобы расстраивать собственную фалангу; легко вооруженные тоже, оставаясь на своих местах, бросали дротики, стреляли из луков и из пращ; но конница оказалась для обеих сторон непригодною, так как местность при Фермопилах слишком узкая, и при том почва, состоящая из гладких скал, от потоков была почти повсюду скользкая.
Галаты вооружены были слабее эллинов: у них были только особого рода щиты, а более никакого вооружения они не носили; в этому нужно еще прибавить, что и в военном искусстве были гораздо ниже. (3) Но на неприятеля они бросались с яростью и бешенством, совершенно забывая себя, как звери. Ожесточение не покидало их даже тогда, когда они были уже изрублены секирами или мечами и едва только дышали; даже в пронзенных копьями и дротиками оставалась та–же свирепость, пока оставалась душа. Бывали между ними и такие, что из своих ран вырывали копья, которыми были прострелены, и пускали их в эллинов или же действовали ими с руки. (4) В то же время аѳиняне, переправившись чрез болото на своих триремах, с трудом и большою опасностью, так как оно далеко тянется от моря, приблизились к варварам, на сколько возможно было, и стали поражать их с фланга копьями, стрелами и всякими метательными снарядами. Таким образом кельты сильно страдали: в следствие узкой местности, они могли действовать только на малом пространстве, и несли потери вдвое и даже вчетверо более эллинов: так что их полководцы дали знак отступать в стан. Отступали варвары в большом смятении и беспорядке; многие давили друг друга, много их завязло и потонуло в болоте; вообще же при отступлении они понесли не меньший урон, чем в самой битве.
(5) Между эллинами наиболее отличилось в этот день своею храбростью аттическое войско, а из аѳинян особенно отличился Кидий, молодой человек, выступивший тогда в первый раз в битву. Когда он был убит галатами, родственники подняли его щит и пожертвовали в Аѳинский храм Зевса Елевѳерия с такою надписью:
«Щит сей тоскует по юной силе Кидия,
Славного мужа, и посвящен имени Зевса.
Его к локтю прижимал он с пламенным сердцем,
Когда бурный Арей поражал галатов».
(6) Надпись эта сохранялась в портике храма до того времени, когда воины Суллы, грабя Аѳины, похитили и этот щит вместе с другими предметами, находившимися в портике храма Зевса Елевѳерия,
После битвы ири Фермопилах эллины принялись хоронить своих убитых и снимать доспехи с варваров. Галаты же не входили в соглашение относительно погребения своих убитых; для них было все равно, будут ли их воины преданы земле, или будут истреблены зверями и птицами. (7) Я полагаю, что у них было две причины, почему они не заботились о погребении своих убитых: во первых, они думали этим навести больший ужас на противников; во вторых, у них не было обычая оплакивать умерших. Из эллинского войска пало 40 человек; о числе павших варваров нельзя ничего сказать положительно, так как большая часть их пропала в болоте.
22. [Опустошение Этолии\. На седьмой день после сражения, отряд галатов попытался взобраться на Эту со стороны Ираклии. Туда ведет узкая и крутая тропинка около самых развалин Трахины, и там находилось святилище Аѳины Трахиниды, в котором лежали также дары. Варвары думали взобраться на вершину Эты, и начать оттуда свои действия, ограбив святилище. Охрана Трахины поручена была Телесарху. Эллины однако победили варваров; но в битве пал и Телесарх, выказавший много предприимчивости в пользу эллинов.
(2) Варварские вожди пришли в ужас от храбрости эллинов, и стали опасаться за будущее, так как предприятие их нисколько не подвигалось вперед; по Вренну пришла мысль, что ему удастся гораздо легче справиться с эллинами, если он заставит этолян воротиться домой. Поэтому он отделил от войска 40,000 пехотинцев и около 800 всадников и поручил их Оресторию и Комвутису. (3) Это войско перешло обратно чрез сперхийский мост, опять прошло Фессалию и ворвалось в Этолию. Здесь, в г. Каллии, эти вожди произвели такие зверства, о коих прежде не слыхано было. Весь мужеский пол был изрублен, от старого до малого; убиты были даже младенцы на грудях матерей; тех же грудных младенцев, которые были пожирнее, галаты пили кровь и ели мясо. (4) Женщины и девушки, имевшие сколько нибудь мужества, сейчас же, как только взят был город, поспешили сами убить себя, а которые остались в живых, тех постигли невероятные неистовства, потому что природе этих варваров была чужда и жалость и любовь. Если какой из горожанок удавалось достать меч галата, та умерщвляла сама себя; другим тоже оставалось не долго жить: эти звери не давали им ни есть, ни спать, и только передавали друг другу на поругание; бросались на умирающих, бросались и на умерших.
(5) Узнав от вестников, какие бедствия постигли их родной город, этолы немедленно двинулись с своим войском от Фермопил в Этолию, стараясь спасти города, еще не захваченные неприятелем. Со всех сторон из городов двинулись к ним все способные носить оружие, даже старики, которых заставила пойти нужда или храбрость. Даже женщины взялись за оружие; ожесточение их против галатов было сильнее, чем ожесточение мужей.
(6) Между тем варвары, ограбив дома и священные здания, зажгли Каллию и возвращались как–раз по той дороге, по которой шли на них прибывшие на помощь этолам патрейцы, одни из всех ахеян, умевшие хорошо владеть тяжелым оружием.
Однако патрфйцы понесли поражение вследствие численного превосходства варваров и собственного отчаяния в успехе. Но этолы и этолянки, заняв места по всей дороге, постоянно стреляли в варваров, и редко не попадали, так как галаты прикрыты были одним только щитом, а как только галаты гнались за ним, те легко и убегали; и как только переставали преследовать, те опять стреляли.
(7) Каллиейцы испытали тогда такие ужасы, которые превосходят даже Гомеровское описание лестригонов и киклопа. Одпако и галатов постигло заслуженное наказание: из 40,800 галатов менее половины вернулось назад к Фермопилам, (8) Между тем, в это время, с эллинами при Фермопилах случилось следующее. Чрез гору Эту ведут две тропинки; одна выше Трахина, обрывистая и очень крутая; другая чрез землю энианов и гораздо удобнее для войска; по ней некогда и мидянин Идарн напал с тылу на эллинский отряд Леонида. (9) Ираклеоты и энианы обещались провести Вренна по этой дороге, конечно, не из ненависти к эллинам, а потому что им было гораздо выгоднее, чтобы кельты ушли поскорее из их страны раньше, чем успеют за свое пребывание разорить их. И мне кажется, Пиндар верно сказал, что люди хорошо чувствуют только свою боль, а к чужому бедствию бесчувственны.
(10) Побужденный обещанием ираклеотов и эниан, Вренн оставил при войске Акихория и приказал ему сделать нападение на эллинов, когда он сам, Вренн, зайдет им в тыл. Затем, выбрав из войска 40,000 человек, он пошел по тропинке. (11) Случилось, что в этот день вся гора была докрыта большим туманом, и солнце так затянулось, что фокейцы, державшие стражу на тропинке, заметили варваров только тогда, когда те очутились вблизи.
Варвары начали бой. Фокейцы мужественно оборонялись, но наконец были сбиты и принуждены были отступить и бежать, но успели еще объявить своим союзникам о настоящем положении дела раньше, чем эллины были окружены со всех сторон. (12) Тогда аѳиняне поторопились посадить эллинские войска на триремы, и таким образом все эллины разбежались по своим городам.
23. [Битва при Делфах]. Но теряя времени, не успевши даже соединиться с отрядом Акихория, Вренн устремился прямо на Делфы. Дельфийцьг в ужасе бежали в прорицалище· Бог велел им не бояться и сказал, что сам будет защищать свое. На защиту бога пришли следующие эллинские племена: фокейцы прибыли из всех городов, из Амфиссы пришли 400 гоплитов; от этолян, как только они узнали, что варвары двинулись вперед, пришло немного; потом Филомил привел 1,200 человек. Но лучшие силы этолян двинулись на войско Акихория: они не вступали в битву, а только нападали на тыл войска, отбивали обоз и убивали прислугу его, так что сильно замедляли движение варваров. Кроме того Акихорий оставил часть своего войска у Ираклии охранять казну в стане.
Таким образом против войска Вренна стали все эллины, собравшиеся в Дельфы. Но вскоре, как известно, стали являться варварам разные предзнаменования: напр., по всей местности, где располагались галаты, происходили частые и сильные землетрясения; (2) постоянно раздавался гром и сверкала молния, так что кельты не только приводимы были в смятение, но и не могли слышать раздаваемых приказаний, а молния поражала людей не по одиночке, но иногда сгорали и бывшие по близости, горело и оружие. Потом им стали являться тени героев: Иперох, Лаодок, Пирр; некоторые прибавляют и четвертого, делфийского героя Филака. (3) В сражении было много убитой фокейцев, в том числе Алексимах, отличившийся в этом сражении как своею молодостью, так и крепостью тела и храбростью и истреблением многих варваров. В последствии фокейцы сделали статую Алексимаха и послали Аполлону в Дельфы.
(4) Эти ужасы и бедствия преследовали варваров в течение всего дня, а ночью их постигла еще худшая беда: ударил сильный мороз и вместе с морозом снег выпал; с Парнасса стали отрываться большие камни и даже целые скалы и устремлялись прямо на варваров, так что при своем падении истребляли не по одному человеку и не по два, а целые массы — по тридцати человек и более, занимавших караулы, или спавших вместе.
(5) С рассветом эллины напали на варваров: одни из Делф, а другие, напр. фокейцы, знавшие хорошо местность, спустились по выпавшему снегу с крутизн Парнасса и напали врасплох на галатов с тылу, и стали беспрепятственно поражать их дротиками и стрелами. Завязался бой. (6) В начале все вообще галаты, в особенности из свиты Вренна, отличавшиеся громадным ростом и храбростью, сражались весьма мужественно, не смотря на то, что отовсюду были осыпаемы стрелами, а некоторые, вследствие сильного мороза, особенно раненые, крепко мучились. Вдруг и сам Вренн получает такую рану, что варвары выносят его из сражения едва дышущим. Тут варвары, теснимые отовсюду эллинами, стали отступать, и наконец должны были обратиться в бегство, при чем они всех своих раненых и тех, кто по бессилию не мог следовать, сами же убивали.
После этого варвары расположились уже там, где их настигла ночь; (7) но в эту ночь на них напал панический страх, который, как известно, является без всякой причины. Около полуночи в войске произошло смятение: сначала только немногие помешались — им все казалось, что они слышат топот коней и приближение неприятелей, а затем это помешательство перешло и на все войско. (8) Они хватались за оружие, становились друг против друга и убивали друг друга; не понимали своего родного языка, не различали даже лица друг у друга, ни формы своего щита. В этом помешательстве им все казалось, что на них со всех сторон нападают эллины, что все вооружение эллинское и что они сами говорят по эллински. Исступление, посланное богом, было причиною самого большего междоусобного убийства галатов. Этот переполох у галатов первые заметили фокейцы, остававшиеся на полях для охранения скота, (9) и известили об этом эллинов. Воодушевленные этой вестью, фокейцы еще с большею храбростью кинулись на кельтов, и в то же время увеличили стражу для охранения скота, чтобы не давать неприятелю никакого продовольствия без боя. Тогда во всем галатском войске последовала крайняя нужда в хлебе и во всем съестном. (10) В сражениях, бывших в Фокиде, варваров погибло немного менее 6,000, а в ночной мороз и после панического страха их погибло более 10,000; (11) столько же умерло и от голода.
Между тем посланные из Аѳин разведчики разузнать, что делается в Делфах, вернулись и объявили что случилось с варварами и какие бог послал на них бедствия. Тогда Аѳиняне сами вышли с войском, а во время следования их чрез Виотию, к ним присоединились виотийцы, и они вместе преследовали варваров, убивая последние ряды их.
(12) Войско, бежавшее вместе с Бренном, и отряд Акихория соединились только в предшествовавшую ночь, так как на пути их задержали этоляне, беспрестанно поражавшие дротиками и чем попало. Поэтому немногим удалось спастись в стан Ираклии. Здесь Вренн, хотя и тяжело раненый, но не без надежды на выздоровление, тем не менее из страха, а еще больше из стыда пред галатами, что был виновником их бедствий в Элладе, нарочно напился вина без меры и сам отпустил свою душу. (13) После этого варвары с большим трудом добрались до Сперхия, так как их сильно теснили этоляне, а у Сперхия на них напали из засад фессалийцы и малиейцы, так что ни один человек не вернулся домой.
(14) Это вторжение кольтов в Элладу и гибель их случились во время архонтства в Аѳинах Анаксикрата, в 2 году 126 ол., в которую на ристалище победил Лада, из Эгий; а в следующем году в архонтство в Аѳинах Димокла, кельты опять переправились в Азию. Таковы были эти события, и да ведает их всякий.
24. [Достопримечательности в храме Аполлона] В портике делфийского храма написаны поучительные в жизни изречения мужей, называемых у эллинов мудрецами. Эти мудрецы были: Ѳалес из Милета в Ионии, Виас из Приины, Питтак из эолийской Митилины на Лесбосе, Клеовул из дорийского Линда в Малой Азии, аѳинянин Солон и спартанец Хилон. Седьмым Платон, сын Аристонов, считает Мисона из Хин, вместо Периандра сына Кипселова, а Хины поселение на горе Эте. Они же, пришедши в Делфы, принесли Аполлону знаменитые изречения: «Познай себя» и «Ничего слишком», каковые и написали там. (2) Тут же можно видеть медное изображение Гомера на колонне, и можно прочитать изречение, данное будто бы Гомеру прорицалищем:
«Счастливый и не счастливый, для того и другого родившийся,
Ищешь отчизны; есть отчизна материзна.
Есть остров Иос, отчизна матери, которая примет
Кости твои; ты же блюди младых отроков притчу»,
Жители острова Иоса показывают могилу Гомера и отдельно могилу Климены, которая считается матерью Гомера; (3) но жители Кипра, тоже присваивающие себе Гомера, утверждают, что матерью Гомера была критская женщина, Ѳемисто. О происхождении Гомера предсказатель Евкл сказал следующее:
«И тогда на морском Кипре явится великий певец,
Рожденный от Ѳемисто, дивной жены, на поле,
Вне Саламнна богатого, великий славою.
Оставив Кипр, изъездив моря,
Он первый и один воспоет бедствия широкой Эллады,
Пребудет бессмертным и нестареющимся на все дни».
Это я пишу по слуху и по тому, что читал, а своего мнения не высказываю ни о родине, ни о времени Гомера.
(4) В самом храме поставлен жертвенник Посидону, так как прорицалище прежде принадлежало этому богу. Потом стоят статуи двух Судеб (Мир), а вместо третьей Судьбы стоят там: Зевс Мирагет и Аполлон Мирагет (вожди Мир). Там же можно видеть жертвенник, на котором жрец Аполлона заколол Неоптолема, сына Ахиллова. О смерти Неоптолема я говорил уже в другом месте. (5) Недалеко от этого жертвенника стоит трон Пиндара, сделанный из железа. На нем, говорят, восседал Пиндар, когда приходил в Делфы и пел свои гимны Аполлону. В самой внутренней пасти храма, куда пускают только немногих, стоит другая золотая статуя Аполлона. (6) Если выйти из храма и повернуть налево, находится ограда и там гробница Неоптолема, сына Ахиллова. Делфийцы ежегодно приносят ему поминальные жертвы.
Дальше находится небольшой камень, который ежедневно поливают оливковым маслом, а в праздники на него кладут свежую шерсть. Предание говорит, будто камень этот был подан Кроносу вместо сына и Кронос изблевал его. (7) Если от этого камня направиться снова к храму, будет так называемый истопник Кассотида, около которого построена стена, и к нему нужно взбираться по стене. Вода из этого источника, говорят, течет под землею в самое святилище бога, и она–то вдохновляет женщин, сообщая им дар предсказания. Название источника произошло от имени одной из нимф, живущих около Парнасса.

[Лесха]

25. За Кассотидой будет здание, в котором находятся картины Полигнота. Это — пожертвование книдийцев, и самое здание делфийцы называют Лесха (Беседа), потому что в прежние времена там происходили собрания не только для серьезных дел, по и для беседы. Что подобные места существовали во всей Элладе, видно из Гомера, из того места, где Меланф бранит Одиссея:
«И спать не идешь ты в дом меднозданный,
Ни в лесху какую, а здесь все болтаешь»
(2) [Картины на правой стороне]. Когда войти в это здание, то направо, во всю стену, изображено возвращение эллинов после взятия Илиона в таком порядке:
(I) Для Менелая приготовляется отплытие. Нарисован корабль, на нем моряки и между ними отроки; посреди корабля стоит кормчий Фронтис и держит два шеста.
По словам Гомера [Од. III 278], Нестор, в своих повествованиях Телемаху, сообщает между прочим о Фронте, что его отец был Онитор и что Фронтис, кормчий Менелая, славившийся своим искусством, умер уже проехавши мыс Суний в Аттике, и что потому Менелай, ехавший до того времени вместе с Нестором, должен был здесь остаться, чтобы похоронить Фронтиса и отдать ему последние почести.
(3) Этот–то Фронтис и изображен на картине Полигнота; под ним стоит какой–то Ифемен [Ил. XVI 586], несущий одежду, а потом Ехиакс, который с медным кувшином сходит с подмостков, ведущих на корабль.
(II) Недалеко от корабля Полит, Строфий и Алфий разбирают палатку Менелая, а Амфиал разбирает другую палатку, а под ногами Амфиала сидит мальчик, — над которым не надписано имени.
Один только Фронтис нарисован с бородою, и я полагаю, что Полигнот заимствовал из Одиссеи только это имя; остальные имена вымышленные.
(III) Потом стоит Бризеида. Над нею Диомида [Ил. IX 664], и против них обеих Ифиса, (4) которые как будто всматриваются в красоту тут же сидящей Елены; а около Елены Евриват, очевидно: глашатай Одиссея; однако он без бороды. Около Елены две служанки Плектра и Панфалида: первая стоит пред госпожой, вторая подвязывает ей сандалии.
Но эти имена тоже не те, что в Илиаде, где Гомер говорит о двух служанках, сопровождавших Елену к городской стене [Ил. III 144].
(5) (IV) Над Еленой нарисован мужчина в пурпурном хитоне, сидящий в глубокой печали. Даже не читая надписи, можно сейчас догадаться, что это Елен, сын Приама [ср. II 23, 5 -6. Virg. Aen. III 295 sq.]
Недалеко от Елена стоит Мегит [Ил. II 625 сл.], раненый в руку, как говорит пирреец Лесхей Эсхилинов в своей поэме «Взятие Илиона». Мегит, по его словам, ранен был Адмитом Авгиевым во время того сражения, когда троянцы сражались ночью [V. Aen. II 254]. (6) Возле Мегита нарисован Ликомид [Ил. IX 84], сын Креонта, раненый в руку.
Лесхей говорит, что он был ранен Агинором. Очевидно, Полигнот не нарисовал бы этих ран, если бы не читал поэмы Лесхея; он только прибавил Ликомиду еще две раны: в пятку и на голове. Евриал [Ил. II 565], сын Макистея, представлен тоже раненым в голову и кисть руки. (7) Эти нарисованы над Еленою.
(V) Рядом с Еленою совершенно бритая — Эфра, мать Фисея, и сын его Димофон, думающий, на сколько можно догадаться, как бы ему спасти Эфру.
По аргивским сказаниям, у Фисея от дочери Санида был сын Меланид, одержавший победу в беге, когда так называемые епигоны праздновали восстановленные ими немейские игры, учрежденные Адрастом; (8) но Лесхей говорит, что при взятии Илиона Эфра проникла в эллинский стан, там ее узнали сыновья Фисея, а Димофои стал просить ее себе у Агамемнона. Последний, желая угодить Димофону, обещал, но не иначе, как с согласия Елены, и послал к Елене глашатая, который и принес её согласие. На картине и представлено, что Евриват пришел к Елене по поводу Эфры и передает поручение Агамемнона.
(9) (VI) Потом нарисованы плачущие троянки, очевидно пленные; между ними Андромаха, и перед нею сын, взявший грудь.
По словам Лесхея, этот ребенок был брошен с башни отнюдь не по решению эллинов, а убийцей его захотел быть сам Неоптолем.
Далее нарисована Мидесикаста, одна из побочных дочерей Приама, бывшая, по словам Гомера [Ил. XIII 170], в городе Пидее замужем за Имврием, сыном Ментора. (10) Андромаха и Мидесикаста покрыты покрывалами, а у Поликсены волосы сплетены в узел, как было в обычае девушек [ср. Paus. I 19,1].
Однако поэты пишут, что она была заколота на могиле Ахилла, и я сам видел в Аѳинах [I 22,6] и в Пергаме. что за Каиком, картину, представляющую эту несчастную судьбу Поликсены.
(11) (VII) Полигнот нарисовал и Нестора в дорожной шляпе (пилосе) 11 и с копьем в руке; при нем и конь, который как бы хочет на земле поваляться. За конем берег и на нем разбросаны камни, но следующее пространство не похоже на море.
26. (VIII) Над теми женщинами, что между Эфрой и Нестором, нарисованы тоже пленницы: Климена [Ил. III 144], Креуза, Аристомаха и Ксенодика.
О Климене упоминает Стисихор в поэме «Разрушение Трои» в числе пленниц, а в «Возвращении» он говорит об Аристомахе, что она была дочь Приама, жена Критолая, сына Икетаона [Ил. XX 238]. О Ксенодике я не встречал упоминаний ни у поэтов, ни у прозаиков. О Креузе говорят, что мать богинь и Афродита освободили ее от эллинского плена, и что она была женою Энея; но у Лесхея и в кипрской поэме [Paus. IV 2,5] говорится, что женою Энея была Евридика.
(2) (IX) Над ними нарисованы возлежащие: Дионома, Митиаха, Писида и Клеодика.
В так называемой «Малой Илиаде» упоминается только одна Дионома; другие имена, кажется, выдуманы Полигнотом.
(Х) Потом нарисован Еней, нагой, разрушающий до основания стены Трои, за которыми виднеется одна только голова деревянного коня.
(XI) Тут же Полипит [Ил. II 739], сын Пирифоя, с повязкой на голове, возле него Акамант, сын Фисея, с шлемом на голове, а на шлеме гребень.
(3) (XII) Затем стоит Одиссей в панцире; Аякс, Оилея сын, с щитом в руке, подходит к жертвеннику и дает клятву относительно своего поступка с Кассандрой; Кассандра сидит на земле и держит изображение Аѳины, к которому она припала и опрокинула, когда Аякс оторвал ее. Нарисованы также сыны Атрея, тоже в шлемах; у Менелая на шлеме изображен дракон, как бывшее знамение при жертвах в Авлиде, и они заставляют Аякса дать клятву.
(4) (XIII) Как–раз против коня, что около Нестора, стоить Неоптолем, убивший Еласа.
Кто был Елас — неизвестно; он представлен едва дышущим. Тут же Астиной, о котором упоминает и Лесхей, пал на колени, а Неоптолем поражает его мечом. Из всех эллинов Полигнот представил одного только Неоптолема продолжающим убивать троянцев, так как вся картина должна была находиться над могилою Неоптолема. Этого Неоптолема, сына Ахиллова, Гомер повсюду так и называет Неоптолемом, но в кипрской поэме говорится, что Ликомид назвал его Пирром, а Феникс назвал Неоптолемом, потому что Ахилл начал воевать еще в юном возрасте.
(5) (XIV) Потом нарисован жертвенник и маленький мальчик, в страхе ухватившийся за жертвенник. На жертвеннике лежит и медный панцирь.
В настоящее время такие панцири редкость, а в старину их носили. Они состоят из двух блях: одна покрывает грудь и живот, другая — спину. Эти бляхи назывались «гиалы», и стягивались пряжками. (6) Эти панцири и без щитов могли давать достаточно безопасности. Потому Гомер и говорит, что фригиец Форкин не имел щита, так как у него был «гиалопанцирь» [Ил. XVII 812]. Кроме этого, нарисованного Полигнотом, я видел еще рисованный самосцем Каллифоном в храме Артемиды Ефесской. На этой картине, гиалы застегивают Патроклу женщины.
(7) (XV) По ту сторону жертвенника стоит Лаодика. Я не нашел ее имени у поэтов в числе троянских пленниц, и вообще ничего не могу найти доказывающего, чтобы она не была отпущена эллинами. По крайней мере, Гомер в Илиаде [Ил. III 121. 203], описывая, как гостеприимно приняты были у Антинора Менелай и Одиссей, говорит, что Лаодика была женою Еликаона, сына Антинорова, (8) а Лесхей говорит, что Еликаон ранен был в сражении ночью, и что его узнал Одиссей и еще живого вывел из сражения. Поэтому, если Менелай и Одиссей пользовались таким гостеприимством у Аптинора, то естественно, что Агамемнон и Менелай не имели ничего враждебного к жене Еликаона, а это неправдоподобное событие с Лаодикой выдумал Евфорион, из Халкиды.
(9) Подле Лаодики стоит каменная подставка, и на ней медная умывальница. Медуса сидит на земле и держит подставку обеими руками.
В оде имерейского поэта, Медуса тоже упоминается в числе дочерей Приама.
Подалее Медусы стоит совершенно остриженная старуха, или евнух, и на коленях держит голого ребенка, который от страха закрыл глаза руками.
27. (XVI) Тут нарисованы и убитые: нагой Пилис, опрокинутый на спину, под ним Иионей [отец Реза, Ил. X 435] и Адмит, еще в панцирях.
Лесхей пишет, что Иионей был убит Неоптолемом, а Адмит — Филоктетом.
Прочие убитые лежат выше: под умывальницей — Леокрит, сын Полидаманта [Ил. XVIII 249 сл., XII 49 сл., XIV 425], убитый Одиссеем, а за Иионеем и Адмитом Корив, сын Мигдона.
Кориву поставлен прекрасный памятник на границе фригов–текторинов. По имени его, и поэты у фригийцев стали называться мигдонами. Корив пришел на свадьбу Кассандры и был убит, одни говорят — Неоптолемом, а по словам Лесхея — Диомидом.
(2) (XVII) Над Коривом находятся: Приам, Аксион и Агинор [Ил. XI 59].
О Приаме Лесхей говорят, что он не был убит у алтаря Зевса Еркия, но что оторванный от него был убит Неоптолемом, попавшись ему на встречу у дверей собственного дома. Гекуба, по словам Стисихора в «Разрушении Илиона», была перенесена Аполлоном в Ливию. Аксион, по словам Лесхея, был сын Приама, убит Еврипидом, сыном Евемоновым; виновником смерти Агинора был, как говорит тот же поэт, Неоптолем. Он же пишет, что Ехекл [XX 474], сын Агинора, был убит Ахиллом, а сам Агинор — Неоптолемом.
(3) Труп Лаомедонта уносят: товарищ Одиссея Синон и Анхипл. На картине есть еще один убитый, по имени Ерес, но об Ересе и Лаомедонте, сколько мне известно, из поэтов никто не упоминает.
(XVIII) Там же есть дом Антинора, и над входом в дом повешена кожа барса, знак для эллинов — не трогать этого дома. Потом нарисована Феано́ и её сыновья: Главк, сидящий на двухгиалъном панцире, и Евримах на камне. (4) Возле него стоит Антинор и рядом дочь его, Крино́, которая держит ребенка. Лица всех их выражают скорбь, а слуги навьючивают на осла ящик и разные вещи, а на осле сидит маленький мальчик. Против этого места картины написано следующее двустишие Симонида:
«Писал Полигнот, феасиец родом,
Аглаофонта сын, разрушение города Илиона».
28. [Картины на левой стороне]. Другая половина картин, на левой стороне, представляет Одиссея, отправляющегося в ад, чтобы вызвать тень Тиресия и спросить о своем возвращении на родину. Это представлено таким образом.
(I). Виднеется река, очевидно, Ахерон [Од. I 513]; на берегах её растет тростник, а в воде рыбы, но такие бледные, что их скорее можно принять за тени, чем за рыб. На реке лодка, а в ней на веслах перевозчик. (2) Здесь, мне кажется, Полигнот следовал поэме «Миниаде», так как там о Фисее и Пирифое говорится:
«Там лодки, мертвых возящей,
Что возит Харон, старый перевозчик, в пристани не нашли».
(3) Потому–то Полигнот и представил Харона уже стариком. Сидящих на лодке трудно различить, кто они. Впрочем, между ними видны: юный Теллид, девушка Клеовея, у неё на коленях ящик, какой обыкновенно делают для Димитры. О Теллиде я слышал только, что поэт Архилох был потомок его в третьем колене, а Клеовея, говорят, первая перенесла таинства Димитры из Пароса в Фасос [Herod. VI 134].
(4) (II) На берегу Ахерона, почти под самой лодкой Харона, мучится человек, обижавший своего отца; отец вешает его на веревке.
Действительно, в древние времена особенно оказывали почтение к родителям; в доказательство этого, между прочим, можно указать на поступок так называемых в Катане «благочестивых» [тоже Lys. c. Leocr. 23-112]. Когда в Катане было извержение Этны, эти «благочестивые» бросили золото и серебро и понесли на своих плечах: один — мать, другой — отца. Хотя они и скоро бежали, но распространившееся пламя настигло их; однако и здесь юноши не бросили родителей. И в это время, говорят, лава разделилась на двое, так что юноши прошли с своими родителями невредимо. За это им до сих пор жители Катаны воздают почести.
(5) На картине Полигнота возле человека, который обижает своего отца и за то мучится в аду, стоит другой человек, который несет наказание за грабеж храма. Наказывает его женщина, хорошо знающая волшебства и всякие мучения. (6) В эти времена люди и к богам относились с особенным почтением, как это доказали аѳиняне, когда, по взятии храма Зевса олимпийского в Сиракузах, не только не тронули ничего из пожертвований, но даже оставили жреца — хранителя священных сокровищ. То же самое сделал мидянин Датис, как на словах, которые сказал жителям Дилоса, так и на деле, когда он, нашедши в финикийском корабле статую Аполлона, возвратил ее снова обратно в Танагры, в храм Дилий. Таково было почтение к богам; на этом–то основании Полигнот и нарисовал на картине святотатца.
(7) (III). Над всеми перечисленными лицами находится Еврином, которого делфийские археологи считают одним из богов ада — будто бы он объедал мясо мертвых людей и оставлял только кости. В «Одиссее», поэме Гомера, затем в так называемой «Миниаде» и в «Возвращении», хотя говорится об аде и его страшилищах, но о демоне Евриноме там нет никаких упоминаний. Я. скажу только, как и в каком виде изображен Еврином на картине: цвета он среднего между синим и черным, — как мухи, которые садятся на мясо; показывает зубы и сидит на разостланной шкуре коршуна. За Евриномом рядом стоят: Авга из Аркадии и Ифимедия. (8) Об Авге говорят, что она первая пришла к Тевфранту в Мисию и из всех женщин, которым был близок Иракл, она одна родила сына, совершенно похожего на отца. Ифимедии возданы великие почести миласийскими карийцами.
29. (IV). Над этими упомянутыми лицами нарисованы друзья Одиссея: Перимид и Еврилох; они несут жертвенных животных, черных баранов.
(V) Далее сидит человек, судя но надписи, Окн; он плетет канат, а около него стоит ослица, и все что Окн сплетет, ослица съедает. Этот Оки, говорят, был трудолюбивый муж, но имел жену — мотовку: что только он зарабатывал, жена его живо проматывала. (2) Под этой ослицей Полигнот именно и хотел представить жену Окна. Как мне известно, у ионян существует пословица: если кто трудится без пользы, говорят: «крутит веревку Окна». Птицегадатели называют еще одну птицу «окн», из породы самых больших и красивых цапель, одна из самых редких птиц.
(3) (VI). Тут же и Титий, но его не наказывают более: от постоянных мучений он совершенно истощенный и кажется неясною тенью, которую трудно даже различить.
(VII). Затем около человека, сучащего канат, видна Ариадна она сидит на камне и смотрит на свою сестру Федру, которая висит всем телом на веревке и держится за веревку обеими руками. Это в приличном виде представлена смерть Федры. (4) Ариадну случайно встретил, или же нарочно подкараулил Дионис и увез от Фисея, потому что прибыл с большим числом кораблей. Мне кажется, что Дионис был никто другой, как тот, кто первый ходил войною на индов и связал мостом берега реки Евфрата, на том самом месте, где находился город Связь (Зевгма); там еще доныне сохранился канат, служивший для сцепления моста, сплетенный из виноградных и плющевых ветвей. Потому о Дионисе сохранилось много преданий и у эллинов, и у египтян.
(5) (VIII). Ниже Федры на колени Фии склонилась Хлорида. Можно сказать безошибочно, что во время своей жизни эти девицы были дружны между собою. Хлорида была из Орхомена в Виотии, а Фия. Рассказывают еще, что с Фией сочетался Посидон, а Хлорида была супруга Нилея, сына Посидоиа. (6) Подле Фии стоит Прокрида, дочь Ерехѳея, а за ней Климена; последняя стоит спиной к Прокриде. В «Ностах» говорится, что Климена была дочь Миния, замужем за Кефалом, сына Дииона, и имела сына Ификла, а о Прокриде всем известно, что до Климены она была женой Кефала и как муж извел её.
(7) (IX) Несколько ближе Климены видна Мегара из Ѳив, жена Иракла, впоследствии отосланная им, так как родившиеся от неё дети умирали, и Иракл полагал, что женился несчастливо.
(X) Над головами поименованным женщин сидит на скале дочь Салмонея, и при ней стоит Ерифила, которая из под хитона около шеи высовывает пальцы. Легко догадаться, что в пазухе хитона она держит известное ожерелье.
(8) (XI) Над Ерифилой Полигнот нарисовал Елпинора и Одиссея, который стоит на коленях и над ямою держит меч; к яме приходит прорицатель Тиресий, а за Тиресием, на скале, сидит мать Одиссея, Антиклея. Елпинор вместо платья одет в вязаную циновку, обыкновенную одежду моряков.
(9) (xii) Ниже Одиссея, на тронах сидят Фисей и Пирифой; Фисей держит в обеих руках мечи — Пирифоя и свой собственный, а Пирифой смотрит на мечи: очевидно, он недоволен ими, так как они оказались бесполезными в их подвигах. Паниасис в своей поэме говорит, что Фисей и Пирифой представлены на тронах не как прикованные, а как бы приросшие к самой скале. (10) Об известной дружбе Фисея и Пирифоя Гомер говорит в обеих поэмах; так Одиссей, обращаясь к феакам, говорит:
«Не видел я более прежних мужей, как желал,
Фисея, Пирифоя, славных чад божьих».
И в Илиаде Нестор уговаривая Агамемнона и Ахилла и вразумляя их, говорит между прочим:
«Не видел я таковых мужей, и не увижу,
Как Пирифой, Дриант, пастырь народов,
Кеней, Ексадий, Полпфим богоподобный,
Фисей Эгеев, равный бессмертным».
30. (XIII). Далее Полигнот нарисовал дочерей Пандарея. Гомер в словах Пенелопы говорит, что они еще были девушками, когда по гневу богов у них умерли родители, но что этих сирот воспитала Афродита, причем они получили разные дары от других богинь; так Гера дала им ум и красоту, Артемида наделила красивым телосложением, а женскому рукоделию учила Аѳина.(2) Затем Афродита отправилась на небо к Зевсу, просить его устроить девушкам хороший брак, но во время её отсутствия девушки были похищены гарпиями и отданы ериниям. Так говорит Гомер. Полигнот нарисовал этих девушек в венках из цветов, играющими в костяшки. Имена их Камиро́ и Клития. Да будет известно, что отец их Пандарей был родом из критского Милита и вместе с Танталом участвовал в ужасном воровстве и ложной клятве.
(3) (XIV) За дочерьми Пандарея виден Антилох; одною ногою он стоит на камне и обеими руками закрыл лицо и голову. За Антилохом Агамемнон упирается левым плечом на скипетр и держит в руках ветвь. Протесилай смотрит на сидящего Ахилла а над Ахиллом стоит Патрокл. Все они, кроме Агамемнона, без бороды.
(4) (XV). Над ними нарисован Фок в отроческом возрасте и Иасей с большой бородой; он снимает с левой руки Фока перстень. Предание об этом следующее. Когда Фок перешел из Эгины в нынешнюю Фокиду, сделался в этой стране царем и намерен был там поселиться, то вошел в тесную дружбу с Иасеем, который, конечно, дал ему разные подарки и в том числе перстень с драгоценным камнем в золотой оправе, но впоследствии Фок вернулся обратно в Эгину и там был умерщвлен Пилеем. Поэтому на картине, в воспоминание дружбы, Иасей хочет посмотреть перстень, а Фок позволяет ему снять.
(5) (XVI). Над ними на камне сидит Мера. Об ней в «Ностах» говорится, что она умерла еще девицею, и была дочь Прита, внучка Ѳерсандра, правнучка Сисифа. Рядом с Мерой находятся: Актеон, сын Аристея, и его мать: они сидят на оленьей шкуре и держат в руках молодого оленя; подле них лежит охотничья собака — указание на жизнь и род смерти Актеона.
(6) (XVII). Если посмотреть опять на нижнюю часть картины, то сейчас за Патроклом на некоем холме будет Орфей: левой рукой он трогает кифару, а правой держится за ветви ивы, к которой он прислонился. Вероятно, это указывает на рощу Персефоны, в которой, по сказанию Гомера, растут черные тополи и ивы. Одет Орфей совершенно по–эллински; платье и покрытие головы ничего не имеют Фракийского. К другой стороне ивы прислонился Промедонт. (7) Одни полагают, что имя Промедонта внесено Полигнотом как бы в некую поэзию; другие говорят, что Промедонт был эллин, очень любивший музыку, особенно музыку Орфея.
(8) (XVIII). На той же половине картины находится Схедий, фокейский предводитель в походе на Трою, а за ним на троне сидит Пелий с седой головой и седой бородой, и смотрит на Орфея. Схедий держит в руках кинжал; на голове венок из травы. Около Пелия сидит Ѳамирид: у него совершенно испорчено зрение, и весь вид его представляет несчастную участь; на бороде и на голове длинные волосы, в ногах валяется лира, ручка отломана, струны порваны.
(9) (XIX). Над ним на камне сидит Марсий, а подле него цветущий юноша, Олимп, очевидно, учится играть на флейте. Келенские фригийцы говорят, что река, которая протекает через их город и называется «Марсий», произошла от знаменитого некогда флейтиста, и что Марсий первый изобрел игру на флейте, известную под именем «митро́он». Келенеяне говорят еще, что и галатов они прогнали только благодаря Марсию, который помог им против варваров водою из реки и звуками флейт.
31. (XX). Если взглянуть опять на верхнюю часть картины, то рядом с Актеоном будут: Аякс Саламинский, Паламид и Ферсит, играющие в кости — игру, выдуманную Паламидом; а другой Аякс смотрит, как они играют. У этого другого Аякса цвет кожи такой, как бывает после кораблекрушения, когда человек обрызган морского тиной. (2) Кажется, Полигнот нарочно вместе нарисовал врагов Одиссея. Аякс, сын Оилея, сделался врагом Одиссея за то, что Одиссей советовал эллинам побить его камнями за его поступок с Кассандрой; а что Паламид утоплен был Одиссеем и Диомидом, когда отправился ловить рыбу, это я читал в кипрской поэме. (3) Несколько выше Аякса, сына Оилеева, нарисован Мелеагр; он как бы смотрит на Аякса. Все они, кроме Паламида, с бородами. О смерти Мелеагра у Гомера говорится, что Ериния услышала проклятия Алѳеи, и что от этого Мелеагр умер; но в так называемых «Иэях» и в «Миниаде» говорится, что Аполлон пришел на помощь куретам против этолов и Мелеагр был убит Аполлоном, а рассказ, (4) будто Судьбы дали Алѳее факел и будто Мелеагр не должен был умереть, пока не сгорит факел, а Алѳея в ожесточении сожгла его, — этот рассказ впервые упоминается у Фриниха Полифрадмонова в драме «Плевронии». Там говорится:
«Не избежал он хладной смерти,
Погубило его быстрое пламя огня, загоревшегося от
Зломыслящей, жестокой матери».
Мне кажется, что Фриних не сообщил подробностей, потому что это не была его выдумка, а коснулся только потому, что они были уже распространены по всей Элладе.
(5) (XXI). Внизу картины далее за фракийцем Ѳамиридом сидит Гектор; обе руки положил на левое колено, лицо выражает печаль. За ним сидит на камне Мемнон и рядом Сарпедон, подпирающий лицо свое обеими руками, а Мемнон положил руку на его плечо. Все они с бородами. (6) На хламиде Мемнона вышиты птицы, так называемые «мемнониды». Геллеспонтийцы рассказывают, что эти птицы ежегодно в известные дни являются на могилу Мемнона, и те места около могилы, на которых нет ни дерева, ни травы, они расчищают и, смочив крылья водою Эсипа, окропляют водою. (7) Подле Мемнона нарисован нагой мальчик–эфиоплянин, так как Мемнон был царь эфиопский. Но, конечно, он пошел на Трою не из Эфиопии, а из персидского города Сус и от реки Хоаспа, после того, как покорил все племена, находившиеся в середине. Фригийцы показывают даже дорогу, по которой Мемнон вел войско по более короткому пути; эта дорога разделена на стоянки.
(8) (XXII). Выше Cарпедона и Мемнона, как раз над ними, стоит Парис, еще без бороды; он хлопает руками, как это делают деревенские люди. Своим хлопаньем он как будто зовет Пенфсилею, а Пенѳесилея, хотя и смотрит на Париса, но, кажется, вовсе не замечает его и даже не обращает никакого внимания; она держит лук, очень похожий на скифский, а на плечах шкура барса.
(9) (XXIII). Над Пенѳесилеей нарисованы две женщины, несущие воду в разбитых кувшинах; одна молодая, другая уже в преклонных летах. Отдельных надписей нет, и над обеими написано: «непосвященные».
(XXIV). Над этими женщинами изображены: дочь Ликаона Каллисто, Номия и Пиро́, дочь Нилея, за которую Нилей требовал брачного выкупа — быков Ификла. (10) У Каллисто вместо ковра подостлана шкура медведя, ноги свои она положила на колени Номии. Я уже раньше сказал, что аркадяне считают Номию одною из своих местных нимф. По сказаниям поэтов, нимфы живут очень долго, но не свободны от смерти.
(XXV). За Каллисто и теми женщинами, что около неё, представлен утес, на котором Cисиф, сын Эолов, силится поднять камень.
(11) (XXVI). Потом на картине нарисованы: бочка, старик, около него мальчик и две женщины — одна молодая, стоит на камне, другая около старика, и такая же старуха. Все они несут воду, но у старухи, видно, разбился кувшин и оставшуюся в черепке воду она выливает назад в бочку. Насколько я могу догадаться, эти лица изображают людей, не почитающих елевсинских таинств, потому что древние эллины настолько ставили елевсинские таинства выше всякого другого богопочитания, насколько боги выше героев.
(12) (XXVII). Под этой бочкой мучится Тантал теми муками, какие описал Гомер, и к тому еще прибавлен ужас от нависшей скалы. Очевидно, Полигнот заимствовал это у поэта Архилоха; но я не знаю, почерпнул kи Архилох рассказ о камне у кого–либо другого, или сам внес в свое стихотворение. Вот сколько богатства и красоты в картинах фасийца Полигнота!
32. К священному округу примыкает замечательный театр, Если подниматься от священного округа, будет статуя Диониса, пожертвованная книдийцами. На самом высоком месте города находится ристалище (стадион). Раньше оно было выложено парнасским камнем, но потом аѳинянин Ирод перестлал его пентелийским мрамором. Вот сколько в мое время в Дельфах было замечательных памятников древности.

[Прочие города и достопримечательности Фокиды]

(2) Если из Делф идти на вершину Парпасса, то в 60 стадиях от города будет медная статуя и там подъем в пещеру Корикию, куда, впрочем, легче взобраться одному, без ничего, чем верхом на муле или на лошади.
Название свое пещера полупила, как я уже сказал выше, от нимфы Корикии. Из всех пещер, какие я видел, это была самая замечательная. Конечно, перечислять все пещеры, какие находятся по берегам или в морских обрывах, (3) нет никакой возможности, при всем добром желании, но самые замечательные из находящихся в эллинских и варварских странах, следующие.
Фригийцы — те, что поселились около реки Пенкала и произошли от аркадского племени азанов, — показывают так называемую пещеру Стевнос; она круглая и значительной высоты, посвящена матери богов, и там поставлена ее статуя. Затем в Ѳемисонии за Лаодикеей живут другие фригийцы и там тоже есть пещера. (4) Они рассказывают, что когда на Ионию и соседние места напали галаты, то на защиту Ѳемисона прибыли Иракл, Аполлон и Ерм, которые во сне указали старшинам их пещеру и велели им укрыться туда, вместе с женами и детьми. В память об этом перед пещерой поставлены небольшие статуи Иракла, Ерма и Аполлона, (5) так называемые «пещерники» (спилеты). Эта пещера находится в 3 стадиях от города, в ней есть источники, но входа не видно; солнечные лучи тоже мало проникают и потолок большею частью около самой земли.
Затем у магнисийцев, что при р. Лифее, в местности, «Илы», есть пещера, посвященная Аполлону. (6) Она не особенно велика, но в ней стоит весьма древняя статуя Аполлона, сообщающая крепость на всякое дело. Посвятившие себя этому Аполлону безопасно прыгают с утесов и высоких скал, вырывают с корнями большие деревья и с этой ношей проходят по самым узким тропинкам.
(7) Но корикийская пещера но величине превосходит все прочие; в ней почти повсюду можно ходить без факелов. Потолок довольно высок, есть источники, но еще больше течет воды с потолка, так что следы капель видны но всей пещере. Жители Парнасса считают эту пещеру особенно любимым местопребыванием нимф и Пана.
От Корикии взбираться на вершины Парнаса очень трудно даже налегке, потому что вершины находятся уже за тучами; там фиады беснуются в праздники Диониса и Аполлона.
|Тиѳорея]
Тиѳорея находится от Делф приблизительно в 80 стадиях, если идти чрез Парнасс, а если идти не чрез горы, а но проезжей дороге, то будет гораздо больше. (8) Как известно, Геродот, в описании похода мидян, дает другое название этому городу, не такое, какое дает Вакид в своих изречениях. Вакид называет жителей тиѳорейцами, а Геродот, говоря о приближении персов, говорит, (9) что жители этого города бежали на вершину горы, что имя городу было Неон, а вершины Парнасса — Тиѳорея. Вероятно, название это принадлежало сначала всей местности, а со временем, когда поселения составили один город, то и самый город вместо Неона стали называть Тиѳореей. Название, по словам туземцев, произошло от нимфы Тиѳореи, одной из тех нимф, которые, по сказанию поэтов, будто бы произошли от разных деревьев, особенно от дубов.
(10) Одним поколением раньше меня какой–то бог разрушил благосостояние Тиѳореи. От театра остались развалины, есть и ограда довольно древней сборной площади. Самое замечательное в городе — священная роща Аѳины с храмом и статуей богини и затем могила Антиопы и Фока. Я уже говорил при описании Ѳив, как Антиопа от гнева Диониса сошла с ума и как прекратился гнев бога; (11) говорил также, как ее полюбил Фок, взял, в жены, и они были похоронены вместе, в одной могиле и что предсказал прорицатель Вакид вообще об этой могиле и о могиле Зифа и Амфиона в Ѳивах; Кроме этого в городе нет ничего более замечательного. Река, которая протекает у тиѳорейцев, доставляет им воду; они спускаются с берегов и носят из реки. Называют эту реку «Кахал».
(12) В 70 стадиях от Тиѳореи находится храм Асклипия, называемого Архагет. Ему воздают почести не одни тиѳорейцы, но также фокейцы и другие эллины. В священном округе построены для приходящих к богу и для посвященных ему рабов дома. Посреди их находится храм и мраморная статуя с бородою в два фута длиною. Направо от статуи стоит ложе. Этому богу приносят всякие жертвы, кроме коз.
(13) В 40 стадиях от Асклипия находится священный округ со святилищем Исиды, священнейшим из всех храмов, построенных эллинами египетской богине. Даже тиѳорейцы не имеют права жить там в окрестностях этого храма, а вход в святилище дозволяется только тем, кого призовет в сновидении сама Исида. То же самое делается и в городах, что за Меандром: подземные боги кого пожелают впустить в святилище, тем открывают это во сне. (14) В честь Исиды тиѳорейцы ежегодно устраивают торжественные празднества: весною и осенью. За три дня до наступления праздника совершается таинственное религиозное очищение тех лиц, которым предстоит войти в святилище; потом собирают все, что только осталось от жертв предыдущего празднества, складывают все это в одно место и закапывают. От святилища это место находится примерно в двух стадиях. Это делается на первый день. (15) На следующий день торговцы устраивают палатки из камыша или из другого материала, а в последний из трех дней открывается праздник: продают рабов и разного рода скот, платье, серебро и золото; в полдень идут приносить жертвы. (16) Более зажиточные приносят быков, оленей, менее состоятельные гусей и мелеагровских кур. Свиней, овец и коз не приносят в жертву. Священный обычай требует вводить животных для сожжения в самое святилище, обвязав их льняными или шерстяными повязками, обычай, заимствованный у египтян. (17) Все, назначенное в жертву, ведут в торжественной процессии, причем одни ведут животных в святилище, другие зажигают перед святилищем палатки и сами поспешно уходят. Рассказывают такой случай. Однажды один человек, не из тех, которым дозволяется входить в святилище, а непосвященный, когда начал гореть костер, осмелился из любопытства войти в святилище, и ему там представилось бесчисленное множество призраков. Вернувшись после этого в Тиѳорею, он как только рассказал о том, что видел, тотчас же и умер. (18) Подобный рассказ слышал я об одном финикийце, именно: у египтян празднество в месть Исиды совершается в то время, когда, по их словам, Исида оплакивает Осириса; но тогда же и Нил разливается, и египтяне говорят, что река разливается и затопляет поля от слез Исиды. Один римлянин, имевший власть над Египтом, подкупил одного человека, чтобы он вошел в святилище Исиды в Копте. Посланный вернулся из святилища, но как только рассказал, что видел там, тоже тотчас умор. Поэтому то совершенную правду сказал Гомер, что несчастье тому человеку, которому удастся увидеть богов. (19) В Тиѳорее меньше оливкового масла, чем в Аттике и Сикионии, но их масло своим цветом и доброкачественностью превосходит даже иверийское и то, что на полуострове Истрии. Тиѳорейцы варят из масла различные благовония и даже возят его царю.
33. [Ледонт]. Другая дорога из Тиѳореи идет в Ледонт. Ледонт тоже считался некогда городом; в настоящее время это безлюдное место, так что теперь у Кифиса живет около 70 человек. Поселение все таки называется Ледонтом, и жители имеют право посылать представителя в фокейский совет, точно так как и панопейцы. От этого поселения при Кифисе далее в 40 стадиях находятся развалины древнего Ледонта, получившего название от одного местного жителя. (2) Преступления горожан были причиной гибели многих городов. Так, оскорбление, нанесенное Александром Менелаю, повело к совершенному разрушению Илиона. Милет погиб вследствие страстности и переменчивости Истиея, который то строил город у идонов, то был советником Дария, то снова возвращался в Ионию. Город Ледонт обязан своим разрушением безбожию Филомила.
(3) Лилея находится от Дельф на расстоянии одного дня пути, даже в зимнее время, если идти чрез Парнасс. Расстояния будет около 180 стадий. Жители Лелеи, после того как город снова обстроился, едва было не подверглись новому бедствию со стороны македонян. Во время осады Филиппа, сына Димитрия, они должны были сдаться на известных условиях, и к ним был поставлен гарнизон, как вдруг один из жителей, но имени Патрон, возбудил всех годных к оружию граждан взяться за оружие и повел на македонян. Ему удалось победить их и заставить удалиться по договору. За этот подвиг лилейцы поставили его статую в Делфах.
(4) В Лилее есть театр, рынок, купальни и два храма: Аполлона и Артемиды. Статуи их стоячие, аѳинской работы, из пентелийского мрамора. Лилея, по имени которой назван город, по преданию была одна из так называемых нимф наяд, дочь Кифиса. (5) Тут же находятся источники и самой реки, которые выходят не всегда одинаково спокойно, но большей частью, особенно в полуденное время, вода выбивается со звуком, похожим на мычание быка. В отношении времен года в Лилее очень хорошо весною, летом, и осенью; но зима не такая мягкая: этому препятствует гора Парнасс.
(6) Далее в 20 стадиях, на высокой скале, находится Харадра; жители её очень нуждаются в воде, за которой им приходится спускаться к речке Харадру три стадии вниз. Харадр впадает в Кифис и по имени речки, мне кажется, назван и город. На рынке у харадрейцев стоят жертвенники так называемых героев. Одни полагают, что это Диоскуры, другие считают их местными героями.
(7) Земля при Кифисе считается самою лучшею в Фокиде, как для посадки деревьев, так и для посевов, и богата пастбищами, и эта часть страны наиболее обработана. Поэтому существует мнение, что города Парапотамии не было, и что именно к кифисским землям относится этот стих Гомера:
И те, что у Кифиса, божественные нивы обитают.
(8) Но с этим мнением не сходится показание Геродота; в сведениях о пиѳийских победах говорится тоже иначе, потому что на пиѳийских играх, которые первые были учреждены амфиктионами, победил в кулачном бою мальчиков «парапотамиец» Эхмей. Точно также Геродот, перечисляя города, сожженные Ксерксом в Фокиде, упоминает и город «Парапотамии». Очевидно, аѳиняне и виотийцы не восстановили Парапотамии, и жители, вследствие бессилия и бедности, должны были расселяться по разным другим городам. Теперь не осталось даже развалин этого города; неизвестно даже место, где стояли Парапотамии.
(9) Из Лилеи будет 40 стадий до Амфиклеи, название которой искажено жителями. Геродот, следуя древнему преданию, называет ее «Амфикея», а амфиктионы в изложении гибели фокейских городов назвали «Амфиклея», но местные жители рассказывают вот что. Один вельможа, подозревая своих врагов в покушении на убийство его юного сына, (10) положил его в ящик и скрыл в самом безопасном месте. Мальчика нашел волк и хотел съесть, но дракон обвился вокруг ящика и не допускал волка. Когда отец вернулся посмотреть на сына и увидел дракона, подумал, что дракон хочет умертвить сына и пустил в него дротик, по вместе с драконом убил и своего сына. Когда он узнал от пастухов, что убил благодетеля и защитника своего сына, то сделал большой костер и на этом костре сжег сына и дракона. Говорят, что это место и до сих пор похоже на горящий костер, а по имени дракона (офис) жители стали называть город «Офитеа».
Что замечательнее всего, это таинства, устраиваемые в честь Диониса, но вход в святилище не дозволяется; статуи тоже не видно. Амфиклейцы говорят, что бог служит им прорицателем и помогает в болезнях; (11) исцеление дает в сновидениях, и изрекатель воли его — главный жрец, вдохновленный Дионисом.
В 15 стадиях от Амфиклеи на равнине лежит Тифроний; там нет ничего замечательного. В 20 стадиях от Тифрония — Дримея. В том месте, где пересекается эта дорога и дорога, ведущая в Дримею из Амфиклеи, находится священная роща и жертвенники Аполлона. Есть и храм, но без статуи. От Амфиклеи до Дримеи, если повернуть налево, будет 80 стадий; по словам Геродота, а раньше еще… навволейцы. Родоначальником, по преданию, был Фок, сын Эака. В Дримее есть старинное святилище Димитры Фесмофоры; там стоит её стоячая статуя, высеченная из камня. В честь её, рассказывают, совершается ежегодно празднество фесмофории.
[Елатия]
34. Самым большим городом в Фокиде, после Делф, считается Елатия. Она лежит в сторону Амфиклеи, от которой до Елатии расстояния 170 стадий большею частью но низменности, и только вблизи Елатии дорога подымается несколько вверх. По этой низменности течет речка Кифис, а около Кифиса водится очень много птиц, так называемые отиды (ушатки–драхвы), Елатейцам удалось прогнать македонского царя Кассандра; они избегали также сражения с Таксилом, полководцем Мифридата, за что римляне даровали им самостоятельное управление и свободу от податей. (2) Елатейцы утверждают, что они пришлого рода и происходят от древних аркадян, именно от Елата, сына Аркадова, который во время нападения флегийцев на делфинский храм явился в Фокиду на защиту бога и сделался основателем Елатии. В числе сожженных мидянами фокейскиих городов упоминается и Елатия. Много бедствий пришлось перенести Елатии вместе с другими городами Фокеи; (3) много бедствий назначила им судьба и одним отдельно перенести от македонян. Во время войны с Кассандром, Олимпиодор был главным виновником того, что македоняне не могли взять город, но Филипп, сын Димитрия, привел народную партию в Елатии в крайний ужас, а влиятельных лиц склонил на свою сторону разными подарками.
Когда римский полководец Тит, посланный для освобождения эллинов, отправил вестника объявить елатейцам, что дарует им прежнее самостоятельное управление, если они отпадут от македонян, (4) Елатия, по неразумию народной партии или правящих лиц, осталась верною Филиппу, почему и была осаждена римлянами. Впоследствии, когда елатейцы вышли против Таксила, полководца Мифридатова, и выдержали осаду понтийских варваров, римляне за этот подвиг даровали им свободу.
Затем в мои времена, когда разбойничья шайка костовоков, лапавшая на Элладу, дошла и до Елатии, один елатеец по имени Мнисивул собрал вокруг себя отряд и убил многих варваров, (5) при чем и сам пал в битве. Этот Мнисивул одержал много побед в беге, а в 235 ол. победил в простом беге и в двойном со щитом. Около Елатии на дороге поставлена медная статуя этого скорохода Мнисивула. В Елатии замечателен рынок и колонна с рельефным изображением Елата, но я наверное не могу сказать, почитают ли они его, (6) как основателя города, или же это надгробный памятник. Там же построен храм Асклипия со статуей его с бородой. Ваятелями этой статуи были Тимокл и Тимархид; родом они из Аттики. На конце города, на правой стороне, находится театр с старинной медной статуей Аѳины. она, говорят, защитила Елатию от варваров, которыми предводительствовал Таксил.
(7) В 20 стадиях от Елатии стоит святилище Аѳины — Кранеи. Дорога туда подымается несколько вверх, но так незаметно, что можно взойти без всякой усталости. В конце дороги находится крутой холм, впрочем, не особенно большой и не очень высокий. На этом то холме и построен храм; там же устроены колоннады и между ними помещения для служителей богини, и особое для жреца. (8) Жрец у них выбирается из отроков, причем строго наблюдается, чтобы время его жречества окончилось раньше, чем он станет юношей. Должность жреца продолжается пять лет, в продолжении которых он ведет особую жизнь при богине, причем, по старому обычаю, купается в особенной ванне. И эту статую делали сыновья Поликла; она изображена, как бы выходящая в сражение, а на щите её сделано такое же изображение, какое находится в Аѳинах на щите так называемой Девы.
35. [Авы]. В Авы и Иампол можно идти и из Елатии через горы в правую сторону от города. Большая дорога из Орхомена в Опунт ведет и в эти города: если идти из Орхомена в Опунт, то нужно немного свернут налево, и там будет дорога в Авы. Жители Ав говорят, что они пришли к Фокиду из Аргоса и основателем их города был Авант, сын Линкея и Ипермнистры, дочери Даная, от которого город получил имя. С древних времен Авы считается священным городом Аполлона, там было и прорицалище Аполлона. (2) Однако персы далеко не так отнеслись к сей святыне, как римляне: войско Ксеркса сожгло храм Аполлона, а римляне из благоговения к Аполлону, дали жителям Ав независимое управление. Эллины, боровшиеся с варварами, решили не возобновлять сожженного святилища, а оставить так на все времена, как памятник вражды. По той же причине и храмы в Алиартие, и храм Геры в Аѳинах по Фалирейской дороге, и храм Димитры в самом Фалире остаются до сих пор невозобновленными.
(3) В таком же виде, вероятно, стоял и храм в Аввах до того времени, когда ѳивяне, преследуя пораженных ими и бежавших в этот храм фокейцев, сожгли храм вместе с укрывшимися в нем людьми, и таким образом предали вторичному разрушению после персов. Поэтому в настоящее время из всех зданий, опустошенных пожаром, это святилище представляет самый печальный вид, потому что оставшееся от мидийского пожара было вторично разрушено в виотийском пламени. (4) Возле этого главного храма стоит другой, несколько меньший, построенный императором тоже в в честь Аполлона. Древнейшие статуи пожертвованы самими авейцами, именно стоячие медные статуи Аполлона, Лито и Артемиды. В Авах есть театр и площадь древнего устройства.
(5) Если опять вернешься на прямую дорогу, в Опунт, тебя примет Иамполь. Самое название города указывает на происхождение его жителей и откуда они пришли в эту сторону: это были ианты, бежавшие сюда из Ѳив от Кадма и его войска. В древние времена так и называли этот город «Иантон–полис» (город иантов); в последствии переименовали в Иамполь. (6) Город этот был сожжен царем Ксерксом, а затем Филипп разрушил все здания; однако осталось еще очертание старой площади, здание совета, небольшой дом, и недалеко от ворот театр. Царь Адриан выстроил там колоннаду, которая и названа но его имени. Колодец один: из него пьют и моются; другой воды нет, разве что соберут зимою от дождей. (7) В Иамполе почитают больше всего Артемиду, и в честь её построен у них храм, но какова статуя богини, не знаю, потому что храм открывается всего два раза в год. Относительно животных, предназначенных Артемиде, говорят, что они никогда не болеют и всегда оказываются жирнее других.
(8) Из Херонеи в Фокиду ведет не только одна прямая дорога на Дельфы чрез Панопей, Давлиду и Перепутье (Схисты), но есть еще другая дорога, неровная, большей частью гористая, которая ведет в фокейский город Стириду; длина этой дороги 120 стадий. Жители Стириды говорят, что они, по своему происхождению, не фокейцы, а аѳиняне, будто бы переселившиеся сюда из Аттики вместе с Петеоем, сыном Орнея, который был изгнан из Аѳин Эгеем, и так как за Петеоем последовала большая часть поселка Стиреев, то и новый город был назван «Стирида».
(9) В Стириде дома построены на высокой и скалистой горе, вследствие чего у них летом большой недостаток в воде; колодцев мало и воды дают они тоже недостаточно. Этой водой они моются и поят скот, а за водой для питья мужчины ходят к источнику, который находится в долине, за 4 стадии от города. (10) Этот источник выкопан в скалах и оттуда–то приходится брать воду. В Стириде есть храм Димитры Стиритидской, выстроенный из серого кирпича, а статуя богини сделана из пентелийского мрамора. Богиня держит факелы, а возле неё стоит другая статуя, старая, обвитая повязками, одна из самых древних, сделанных в честь Димитры.
36. От Стириды до Амвросы будет около 60 стадий. Дорога туда идет ровная, по долине, между горами. Там очень много виноградников, и кроме того в земле амвросов растет, не так густо, как виноград, особый род кустарника. Это растение ионяне и другие эллины называют «коккос», а галаты, живущие за Фригией, называют его на своем языке «ис». Величиной оно бывает, как терновый куст; (2) листья похожи на листья мастикового дерева, только немного чернее и мягче; плоды похожи на плоды стрихна, величиной с горох, и в этом плоде живет маленькое насекомое. Когда плод начинает созревать, оно выходит наружу и сейчас улетает; похоже на комара. Поэтому плоды собирают, когда насекомое еще не вышло, потому что кровь этого насекомого употребляется для окраски шерсти. (3) Город Амвроса расположен у подошвы горы Парнасса, против Делф с другой стороны. Название города, говорят, произошло от имени Амвроса. Когда ѳивяне вовлечены были в· войну с македонянами и Филиппом, то окружили город Амвросу двумя стенами. Эти стены построены из местного камня, черного цвета, очень крепкого. Каждая стена имеет в ширину почти одну сажен, и в вышину там, где еще не сломана, будет две с половиною сажени. (4) Расстояние между стенами — одна сажень. Башни, стенные зубцы и вообще всякие укрепления для стен строились только на один раз.
В Амвросе есть небольшой рынок, на котором стоят мраморные статуи, большей частью поломанные.
(5) Если повернуть на Антикиру, то сначала дорога будет в гору, затем, когда пройти две стадии, будет ровная местность, и здесь; на право от дороги, находится святилище так называемой Артемиды Диктиннейской. Амвросейцы больше всего почитают эту богиню. Статуя её эгинской работы, из черного мрамора. От этого святилища дорога постоянно подымается в гору до самой Антикиры. Говорят, в древние времена город назывался «Кипарисс», и Гомер в перечислении фокейцев нарочно употребляет это имя, хотя уже и в то время город назывался «Антикира», потому что Антикирей будто бы был современник Иракла. (6) Город расположен против развалин Медеона.
Я уже говорил в начале описания Фокиды, что жители Антикиры оскорбили святыню делфийского храма. Затем антикирейцы были изгнаны Филиппом, сыном Аминты, а вторично их изгнал римлянин Отилий, так как и они были подвластны македонскому царю Филиппу, сыну Димитриеву, против которого послан был из Рима Отилий на защиту аѳинян.
(7) Горы, возвышающиеся над Антикирой, очень скалисты; на них растет много черемухи. Один сорт этой черемухи, именно, черная черемуха, употребляется, как слабительное средство; другой сорт, белая черемуха — как рвотное. Для этого употребляются корни.
(8) На рынке антикирском стоят медные статуи; в пристани находитея небольшой храм Посидона из необделанных камней; внутри храм штукатурен. Статуя бога сделана из меди; он представлен в стоячем виде: одною ногою наступил на дельфина и с этой стороны положил руку на бедро, в другой руке держит трезубец. (9) За гамнасией, в которой устроена также купальня, по другую сторону находится другая, старая гимнасия, и там есть медная статуя; надпись на ней гласит, что «Ксенодам, антикреец, панкратиаст, между мужами получил олимпийскую победу». Если надпись говорит правду, то, очевидно, Ксенодам получил масличную ветвь в 211 олимпиаду. (10) Это единственная олимпиада, о которой илийцы не имеют записей.
За рынком в Антикире есть колодезь, в котором бьет ключ, но для защиты от солнца над ним устроена крыша, которую поддерживают колонны. Немного дальше за колодцем, вверх, поставлен памятник из простого камня, и там, говорят, похоронены сыновья Ифита: один, возвратившийся из–под Илиона и умерший на родине, а другой будто бы умер под Илионом, но кости его перевезены были на родину.
37. За городом направо, почти в 2 стадиях расстояния, есть высокая скала, часть горы; на этой скале построено святилище Артемиды. Статуя сделана Праксителем: богиня держит в правой руке факел, за плечами колчан, с левой стороны стоит собака. Эта статуя будет величиной выше самой высокой женщины.
(2) На границе Фокеи есть город Вулида, названный так по имени Вулона, основавшего здесь поселение из городов древней Дориды. По преданию, вулийцы составили собрание Филомила и фокейцев. До Вулиды от виотийской Фисвы будет 70 стадий, но есть ли дорога в Вулиду от фокейской Антикиры, не знаю наверное, потому что между Антикирой и Вулидой находятся непроходимые утесистые горы; но до пристани — от Антикиры будет 100 стадий, а от пристани до Вулиды сухим путем, я полагаю, будет самое большое — 7 стадий. (3) В этом месте впадает в море быстрый горный поток, который местные жители называют «Ираклия». Город Вулида лежит на высоком месте; мимо его приходится проезжать, если ехать морем из Антикиры в коринѳскую Лехею.
Большая половина жителей занимается ловлею улиток, для добывания пурпуровой краски. Замечательных зданий или чего особенного в Вулиде нет; там только два храма: Артемиды и Диониса. Статуи их вырезаны из дерева, но кто был ваятелем — не могу догадаться. Божество, наиболее почитаемое вулийцами, они называют «Мегистос», очевидно, название Зевса. В Вулиде есть также источник, называемый Савнион.
(4) Из Дельф идет дорога в приморский город Кирру, который находится от Дельф в 60 стадиях. В долине устроен там ипподром, и здесь происходят, во время пиѳийских игр, конские бега. Относительно Тараксиппа в Олимпии я уже говорил при описании Илиды; но даже в этом ипподроме, посвященном Аполлону, бывают иногда несчастья с наездниками, потому что во всяком деле демон посылает человеку и добро, и зло. Конечно, сам ипподром не пугает лошадей; и это не зависит от героя, ни от другой какой–либо причины. (5) Равнина за Киррой совершенно голая, и жители совсем не хотят сажать там деревьев, может быть по причини какого–нибудь проклятия, или потому, что знают, что земля неудобна для разведения деревьев. Говорят, что в Кирру — по имени Кирры названа нынешняя местность.
Гомер в Илиаде и в гимне Аполлону называет этот город первоначальным именем «Криса». Впоследствии жителя Кирры оказались нарушителями святыни Аполлона, и между прочим вырезали даже часть посвященной Аполлону земли. (6) За это амфиктионы решили поднять против киррейцев оружие: полководцем назначили сикионского владетеля Клисѳена, а в советники вызвали из Аѳин Солона. Но когда спросили Пиѳию о победе, получили такой ответ:
«Не прежде рушите башню сего града,
Как полны лазурноокой Амфитриты
Омоют мои земли от темного моря».
Поэтому Солон предложил посвятить киррейскую землю Аполлону, чтобы таким образом море граничило с священною землею. (7) Кроме этого Солон придумал еще для киррейцев другую хитрость, следующего рода. Так как вода была проведена в город из реки Плиста посредством канала, то Солон отвел воду в другое место. Осажденные жители все–таки не сдавались и довольствовались водой из колодцев и дождевой водой, а Солон между тем набросал в Плист корней черемицы и когда заметил, что вода достаточно набралась зелья, снова пустил воду в канал. Киррейцы с жадностью бросились на воду, но стали страдать ужасным поносом и потому не могли охранять городские стены. (8) Таким образом амфиктионы взяли город и наказали киррейцев за святотатство. С тех пор Кирра сделалась пристанью для Дельф. В ней замечателен храм Аполлона, Артемиды и Лито́; их статуи аттической работы, очень большие. Там же стоит статуя Адрастии, по величине несколько меньше других статуй.
38. [Локры Озольские]. Со стороны Кирры с Фокидой граничит земли озольских локров. Относительно имени локров я слышал разные предания, которые и расскажу. Говорят, например, будто у Оресфея, сына Девкалионова, который царствовал в этой стране, была сука, которая вместо щенка родила полено. Ореcфей закопал это полено, (2) а весною из него будто бы выросло виноградное дерево, и но ветвям («оза») этого дерева назвали и народ озолами. Другие рассказывают, будто Несс, перевозчик на реке Евине, раненый Ираклом, бежал в эту землю и там умер, но так как тело его не было похоронено, то от гниения трупа в воздухе распространилось зловоние («озо»). Третьи говорят, будто там в какой–то реке была отвратительная вода, распространившая удушливый запах (оза). По четвертому сказанию, там растет много асфодела, и когда он цветет, то от его запаха… (8) Потом еще рассказывают, что тамошние жители были коренными, первыми обитателями этой земли. Они не знали еще употребления одежды, и во время холода накрывались свежими звериными шкурами, а для большей красоты клали шкуру мехом наружу. Поэтому, конечно, их тело должно было издавать неприятный запах («озо»), как шкуры.
(4) [Амфисса]. В 120 стадиях от Дельф находится самый большой и самый знаменитый город локров — Амфисса. Локры причисляют себя к этольскому племени и стыдятся прозвания «Озольские», и приводят то основание, что когда римский царь переселял этолян в Никополь, то большая часть этого племени перешла в Амфиссу. Однако первоначальное происхождение их от локров. Название города произошло от имени Амфиссы, дочери Макара, сына Эолова, которую любил Аполлон.
(5) Город украшен разными сооружениями; в особенности замечательны памятники Амфиссы и Андремона. С последним, говорят, похоронена и жена его Горга, дочь Инея. В городском акрополе храм Аѳины; там есть в стоячем виде медная статуя богини, но преданию, привезенная из Илиона Фоантом и сооруженная из троянской добычи; однако я этому не верю.
(6) Раньше я уже говорил, что самосцы Рик, сын Филея, и Ѳеодор, сын Тилекла, первые открыли правильную плавку меди и первые стали плавить. Из медных произведений Ѳеодора, я ничего не знаю, но в Ефесе, в храме Артемиды Ефесской, если идти в залу картин, то за жертвенником так называемой Артемиды Протофронии находится мраморная ограда, и за этой оградой, между разными статуями, в самом конце доставлено изображение женщины, называемой ефесцами «Никс» (ночь); (7) оно сделано Риком. Эта статуя, на вид, гораздо старше и более грубой работы, чем Аѳина в Амфиссе. Жители Амфиссы совершают таинства так называемых «сынов анаков». Кто они были — говорят разно; одни думают, что это диоскуры, другие — что куриты, а большая часть полагает, что это кавиры. У этих локров ость еще следующие города. (8) За Амфиссой на материке — Миония, от Амфиссы в 30 стадиях; это те самые мианы, что пожертвовали щит Зевсу в Олимпии. Самый город лежит на высоком месте; там есть роща и жертвенник богов «милихиев». Этим богам приносят ночные жертвоприношения, и жертвенное мясо принято съедать до восхода солнца. За городом есть посвященная Посидону земля, называемая «Посидонион»; там находится храм Посидона; статуи при мне уже не было. (9) Мионийцы живут около Амфиссы, а при море лежит Ианфия и на границе с нею — Навпакт.
За исключением Амфиссы, все прочие города были подвластны городу Патрам, — каковая честь дарована Патрам царем Августом. В Иавфии есть храм Афродиты, а немного выше города находится кипарисовая роща в перемежку с сосною. В этой роще стоит храм и статуя Артемиды. Стены были некогда раскрашены, но от давнего времени истерлись, так что ничего не осталось. (10) Вероятно, город получил название от имени женщины или нимфы.
[Навпакт]. Затем о Навпакте я знаю предание, что доряне, двинувшиеся вместе с сыновьями Аристомаха, строили там корабли, на которых и переправлялись в Пелопоннес; оттуда происходит название города. Что касается истории Навпакта — как во время землетрясения в Лакедемоне мессинцы, бежавшие в Иѳому, получили от аѳинян право поселиться в Навпакте, который аѳиняне отобрали у локров, как потом, после поражения аѳинян при Эгос–Потамах, лакедемоняне выгнали мессинян из Навпакта, обо всем я подробно изложил раньше в истории Мессинии. Когда мессинцы вынуждены были уйти из города, локры снова собрались в Навпакте. (11) Так называемая у эллинов «Навпактская поэма» большинством приписывается одному милетянину, а Харон, сын Пифеоя, называет автором её навпактийца Каркина; мы тоже следуем мнению этого лампсакийца, потому что невероятно, чтобы стихотворения милетянина, и при том о женщинах, могли быть названы навпактскими.
(12) В Навпакте при норе находится храм Посидона и там стоит стоячая медная статуя его. Потом есть там храм Артемиды; статуя из белого мрамора представляет ее бросающей дротик, и называется «Этольская». В пещере воздают почести Афродите, молятся по разным причинам, в особенности к ней обращаются с молитвами вдовы, которые просят о браке.
(13) От храма Асклипия остались только развалины; он был построен частным лицом, Фалисием, по следующему случаю. Фалисия очень страдал глазами, так что почти был слеп. Асклипий, бог исцелитель в Епидавре, послал к нему женщину, Аниту, писавшую стихи, с запечатанной дощечкою. Это бог вручил ей во сне: как только Анита проснулась, действительно, нашла в руках запечатанную дощечку. После этого она поехала на корабле в Навпакт, и предложила Фалисию распечатать дощечку и прочитать, что там было написано.
(14) Фалисий сначала думал, что не будет в состоянии прочитать своими слабыми глазами, но, надеясь получить от Асклипия что–нибудь полезное, снял печать, и как только взглянул на дощечку, тотчас стал здоров и дал Аните то, что было написано на дощечке — 2,000 статиров золота.