a) Arr., An. II 3
Ἀλέξανδρος δὲ ὡς ἐς Γόρδιον παρῆλθε, πόθος λαμβάνει αὐτὸν ἀνελθόντα ἐς τὴν ἄκραν, ἵνα καὶ τὰ βασίλεια ἦν τὰ Γορδίου καὶ τοῦ παιδὸς αὐτοῦ Μίδου, τὴν ἅμαξαν ἰδεῖν τὴν Γορδίου καὶ τοῦ ζυγοῦ τῆς ἁμάξης τὸν δεσμόν. Λόγος δὲ περὶ τῆς ἁμάξης ἐκείνης παρὰ τοῖς προσχώροις πολὺς κατεῖχε, Γόρδιον εἶναι τῶν πάλαι Φρυγῶν ἄνδρα πένητα καὶ ὀλίγην εἶναι αὐτῷ γῆν ἐργάζεσθαι καὶ ζεύγη βοῶν δύο· καὶ τῷ μὲν ἀροτριᾶν, τῷ δὲ ἁμαξεύειν τὸν Γόρδιον. καί ποτε ἀροῦντος αὐτοῦ ἐπιστῆναι ἐπὶ τὸν ζυγὸν ἀετὸν καὶ ἐπιμεῖναι ἔστε ἐπὶ βουλυτὸν καθήμενον· τὸν δὲ ἐκπλαγέντα τῇ ὄψει ἰέναι κοινώσοντα ὑπὲρ τοῦ θείου παρὰ τοὺς Τελμισσέας τοὺς μάντεις· εἶναι γὰρ τοὺς Τελμισσέας σοφοὺς τὰ θεῖα ἐξηγεῖσθαι καί σφισιν ἀπὸ γένους δεδόσθαι αὐτοῖς καὶ γυναιξὶν καὶ παισὶ τὴν μαντείαν. Προσάγοντα δὲ κώμῃ τινὶ τῶν Τελμισσέων ἐντυχεῖν παρθένῳ ὑδρευομένῃ καὶ πρὸς ταύτην εἰπεῖν ὅπως οἱ τὸ τοῦ ἀετοῦ ἔσχε· τὴν δέ, εἶναι γὰρ καὶ αὐτὴν τοῦ μαντικοῦ γένους, θύειν κελεῦσαι τῷ Ιιὶ τῷ βασιλεῖ, ἐπανελθόντα ἐς τὸν τόπον αὐτόν. καὶ, δεηθῆναι γὰρ αὐτῆς Γόρδιον τὴν θυσίαν ξυνεπισπομένην οἱ αὐτὴν ἐξηγήσασθαι, θῦσαί τε ὅπως ἐκείνη ὑπετίθετο τὸν Γόρδιον καὶ ξυγγενέσθαι ἐπὶ γάμῳ τῇ παιδὶ καὶ γενέσθαι αὐτοῖν παῖδα Μίδαν ὄνομα. ἤδη τε ἄνδρα εἶναι τὸν Μίδαν καλὸν καὶ γενναῖον καὶ ἐν τούτῳ στάσει πιέζεσθαι ἐν σφίσι τοὺς Φρύγας, καὶ γενέσθαι αὐτοῖς χρησμὸν, ὅτι ἅμαξα ἄξει αὐτοῖς βασιλέα καὶ ὅτι οὗτος αὐτοῖς καταπαύσει τὴν στάσιν. ἔτι δὲ περὶ αὐτῶν τούτων βουλευομένοις ἐλθεῖν τὸν Μίδαν ὁμοῦ τῷ πατρὶ καὶ τῇ μητρὶ καὶ ἐπιστῆναι τῇ ἐκκλησίᾳ αὐτῇ ἁμάξῃ. τοὺς δὲ ξυμβαλόντας τὸ μαντεῖον τοῦτον ἐκεῖνον γνῶναι ὄντα, ὅντινα ὁ θεὸς αὐτοῖς ἔφραζεν, ὅτι ἄξει ἡ ἅμαξα· καὶ καταστῆσαι μὲν αὐτοὺς βασιλέα τὸν Μίδαν, Μίδαν δὲ αὐτοῖς τὴν στάσιν καταπαῦσαι, καὶ τὴν ἅμαξαν τοῦ πατρὸς ἐν τῇ ἄκρᾳ ἀναθεῖναι χαριστήρια τῷ Ιιὶ τῷ βασιλεῖ ἐπὶ τοῦ ἀετοῦ τῇ πομπῇ. Πρὸς δὲ δὴ τούτοις καὶ τόδε περὶ τῆς ἁμάξης ἐμυθεύετο, ὅστις λύσειε τοῦ ζυγοῦ τῆς ἁμάξης τὸν δεσμόν, τοῦτον χρῆναι ἄρξαι τῆς Ἀσίας. ἦν δὲ ὁ δεσμὸς ἐκ φλοιοῦ κρανίας καὶ τούτου οὔτε τέλος οὔτε ἀρχὴ ἐφαίνετο. Ἀλέξανδρος δὲ ὡς ἀπόρως μὲν εἶχεν ἐξευρεῖν λύσιν τοῦ δεσμοῦ, ἄλυτον δὲ περιιδεῖν οὐκ ἤθελε, μή τινα καὶ τοῦτο ἐς τοὺς πολλοὺς κίνησιν ἐργάσηται, οἱ μὲν λέγουσιν, ὅτι παίσας τῷ ξίφει διέκοψε τὸν δεσμὸν καὶ λελύσθαι ἔφη· Ἀριστόβουλος δὲ λέγει ἐξελόντα τὸν ἕστορα τοῦ ῥυμοῦ, ὃς ἦν τύλος διαβεβλημένος διὰ τοῦ ῥυμοῦ διαμπάξ, ξυνέχων τὸν δεσμόν, ἐξελκύσαι ἔξω τοῦ ῥυμοῦ τὸ<ν> ζυγόν. ὅπως μὲν δὴ ἐπράχθη τὰ ἀμφὶ τῷ δεσμῷ τούτῳ Ἀλεξάνδρῳ οὐκ ἔχω ἰσχυρίσασθαι. ἀπηλλάγη δ’ οὖν ἀπὸ τῆς ἁμάξης αὐτός τε καὶ οἱ ἀμφ’ αὐτὸν ὡς τοῦ λογίου τοῦ ἐπὶ τῇ λύσει τοῦ δεσμοῦ ξυμβεβηκότος. Καὶ γὰρ καὶ τῆς νυκτὸς ἐκείνης βρονταί τε καὶ σέλας ἐξ οὐρανοῦ ἐπεσήμηναν· καὶ ἐπὶ τούτοις ἔθυε τῇ ὑστεραίᾳ Ἀλέξανδρος τοῖς φήνασι θεοῖς τά τε σημεῖα καὶ τοῦ δεσμοῦ τὴν λύσιν.	Александр, когда он прибыл в Гордий, был охвачен желанием подняться на Акрополь, где находилась царская резиденция Гордия и его сына Мидаса, чтобы увидеть телегу Гордия и узел, соединявший телегу с ярмом. Относительно этой телеги легенда местных жителей сообщала, что Гордий был одним из древних фригийцев; он был беден, и у него было мало земли для возделывания и было две пары волов: одной он пахал, другой буксировал телегу. И однажды, когда он пахал, орел уселся на хомуте и стал ждать, пока не пришло время распрячь волов. Ошеломленный увиденным, Гордий отправился к телмесским предсказателям, чтобы рассказать о чуде. Телмесцы, на самом деле, были экспертами в объяснении божественных знамений, и им самим, а также женщинам и детям с рождения был дан дар гадания. Подходя к деревне Телмес, он натолкнулся на девушку, которая набирала воду, и рассказал ей, что случилось с орлом. И та — а она ​​также была пророчицей — посоветовала ему принести жертву Зевсу–царю, вернувшись в то самое место, где произошло чудо. Гордий попросил ее следовать за ним и объяснить, как принести жертву, и он принес ее, как она указала. Затем он женился на девушке, и у них родился сын по имени Мидас. Мидас был уже красивым и благородным мужем, когда фригийцы были вовлечены в гражданскую войну; они получили оракул, согласно которому телега привезет к ним царя, и он положит конец внутренней борьбе между ними. Пока они еще обсуждали эти вещи, Мидас пришел с отцом и матерью и встал перед собранием прямо на телеге. Толкуя оракул, фригийцы признали, что Мидас был тем, о ком бог сказал, что его привезет телега, и провозгласили его царем; Мидас положил конец гражданской войне и поместил телегу отца в крепости в качестве благодарности Зевсу–царю, который послал орла. В дополнение к этим легендам, о телеге также было сказано, что тот, кто сумеет развязать узел, прикреплявший ярмо к телеге, будет править Азией. Узел был сделан из коры кизила, и у него не было видно ни конца, ни начала. Александр, пребывая в затруднении в поиске способа развязать узел, но не желая оставлять дело нерешенным, потому что это могло вызвать волнения среди населения, разрубил его мечом, и сказал, как говорят некоторые, что он развязал его. Аристобул, с другой стороны, рассказывает, что он вынул из дышла загвоздку — это колышек, который проходит через дышло насквозь и на котором держится узел, и снял ярмо. Я не могу с уверенностью утверждать, что точно было у Александра с узлом. Затем он отошел от телеги со своими спутниками, будто оракул о развязывании узла сбылся. И действительно, в ту ночь на небе были громы и молнии. Вот почему на следующий день Александр принес жертву богам, которые показали ему чудеса и способ развязать узел.
b) Plut., Alex. 18, 2-4
Καὶ Γόρδιον πόλιν, ἑστίαν Μίδου τοῦ παλαιοῦ γενέσθαι λεγομένην, παραλαβών, τὴν θρυλουμένην ἅμαξαν εἶδε, φλοιῷ κρανείας ἐνδεδεμένην, καὶ λόγον ἐπ’ αὐτῇ πιστευόμενον ὑπὸ τῶν βαρβάρων ἤκουσεν, ὡς τῷ λύσαντι τὸν δεσμὸν εἵμαρται βασιλεῖ γενέσθαι τῆς οἰκουμένης. Οἱ μὲν οὖν πολλοί φασι, τῶν δεσμῶν τυφλὰς ἐχόντων τὰς ἀρχὰς καὶ δι’ ἀλλήλων πολλάκις σκολιοῖς ἑλιγμοῖς ὑποφερομένων, τὸν Ἀλέξανδρον ἀμηχανοῦντα λῦσαι, διατεμεῖν τῇ μαχαίρᾳ τὸ σύναμμα, καὶ πολλὰς ἐξ αὐτοῦ κοπέντος ἀρχὰς φανῆναι. Ἀριστόβουλος δὲ καὶ πάνυ λέγει ῥᾳδίαν αὐτῷ γενέσθαι τὴν λύσιν, ἐξελόντι τοῦ ῥυμοῦ τὸν ἕστορα καλούμενον, ᾧ συνείχετο τὸ ζυγόδεσμον, εἶθ’ οὕτως ὑφελκύσαντι τὸν ζυγόν.	Взяв город Гордий, который, как говорят, являлся резиденцией древнего Мидаса, он увидел знаменитую повозку, которая была соединена с корой из кизила, и в связи с этим он выслушал рассказ, который варвары считали правдивым и согласно которому тому, кто разорвет узел, суждено было стать царем мира. Многие говорят, что Александр, не найдя способа его разорвать, поскольку волокна были трудно различимы и переплетались друг с другом, разрубил узел мечом и тем самым разрубленный узел обнаружил множество концов. Аристобул, с другой стороны, сообщает, что Александру удалось легко распутать узел после того как он извлек из дышла крюк, которым была скреплена веревка: и так он снял ярмо.

Два фрагмента относятся к эпизоду знаменитого гордиева узла. Ничего не уцелело от части работы Аристобула о событиях, которые последовали за осадой Милета до прибытия армии в Гордий [1]. В истории Арриана мы находим, что Александр, покорив Милет и демобилизовав флот, отправился в Карию, покоряя города, которые он находил на своем пути, и тот же Галикарнас после осады [2]. Оттуда он спустился в Ликию и двинулся вдоль побережья в сторону Сиде, открыв между тем, благодаря некоторым информаторам, заговор против него Александра, сына Оропа, одного из гетайров [3]. После завоевания Аспенда в Памфилии, согласно сообщениям Арриана, Александр двинулся к Фригии, заняв по пути Сагалас [4]. Оттуда он прибыл в Келены, где он оставил гарнизон из полутора тысяч человек и отправился в Гордий, приказав Пармениону присоединиться к нему там вместе с остальной армией [5].
После отступления о военно–морских операциях и об успехах персов в Эгейском море и о смерти Мемнона Родосского в начале второй книги «Анабасиса Александра» Арриан возвращается, чтобы сосредоточиться на прибытии Александра в Гордий [6]. В дополнение к Арриану и Плутарху эпизод о гордиевом узле также встречается у Марсия, Курция Руфа и Юстина [7].
Важно отметить, что у Диодора нет никаких следов пребывания Александра в Гордии. Согласно сицилийцу, Александр фактически пошел по другому пути: после уничтожения Галикарнаса, царь отправил часть армии внутрь страны, и она покорила весь регион до Фригии. Александр тем временем покорил все побережье до Киликии [8]. Оттуда, по словам Диодора, он отправил Пармениона и его войска к Сирийским воротам, а затем последовал за ним, чтобы попытаться добраться до Дария [9]. Более того, эпизода с узлом нет и в романтической традиции, приписываемой Псевдо–Каллисфену, и он не вошел в так называемый роман об Александре. Чтобы объяснить это отсутствие, предполагалось, что эпизода не было у Клитарха и в александрийской традиции, также признанной Диодором: по мнению Гуковски, египетский грек Клитарх предпочел не создавать дубликат с оракулом, произнесенным Александру в Сиве, в святилище Зевса Аммона. Пранди, исходя из предположения, что Диодор в книге XVII Исторической библиотеки зависит от двух источников различного характера, полагает, что для первой части экспедиции агирийский историк использует не историка Александра, а автора всемирной истории вроде Дурида, который будет уделять особое внимание той части греков, которые боролись вместе с персами против македонского завоевания. Поэтому, по мнению Пранди, невозможно отрицать, что Клитарх включил эпизод о Гордии в свою работу. Пирсон, однако, считает, что это упущение зависит от привычки Диодора обобщать и сокращать, иногда радикально, свои источники. Хотя невозможно с уверенностью установить, виновата ли в данном случае «забывчивость» или Диодора или его источника, гипотеза Пирсона представляется предпочтительной также в свете умолчания об эпизоде александрийской традицией, объединившейся с романом об Александре.
Принимая тезис Пирсона, можно сказать, что Диодор использовал иные источники, нежели другие авторы, которые указывают на взятие Гордия и развязывание узла, конкретно Арриан, Юстин, Курций Руф, Марсий и Плутарх [10].
Арриан и Юстин — единственные, кто приводит легенду о Гордии, который из простого и бедного крестьянина стал владыкой, в то время как другие лишь упоминают об этом, и сосредотачиваются только на истории Александра. Однако версии, представленные различными источниками, не полностью совпадают, как видно из таблицы 4. Авторы, которые представляют наиболее полную историю, также рассказывающую о событиях в Гордии, различаются в отношении чуда: в истории Арриана это орел, а у Юстина — птицы разных пород [11]. Однако в обоих источниках оракул растолковывает девушка (хотя Юстин не уточняет его происхождение), которая становится женой Гордия. У Арриана девушка из города Телмеса, жители которого обладали даром истолковывать божественные знамения, советует Гордию вернуться в то же место и принести жертву Зевсу–царю [12]. Однако, согласно Юстину, Гордий идет в соседний город, чтобы попросить ответа, и встречает девушку, которая дает ему толкование чуда, раскрыв ему, что ему суждено стать царем [13].
Наконец, по словам Юстина, именно Гордий становится царем фригийцев, потому что он первый, кто встретился едущим на повозке в храм Юпитера [14]. Арриан не совсем ясен по этому вопросу. Фактически, в начале своего повествования он сообщает, что Александр стремился подняться на акрополь, чтобы увидеть дворец Гордия и его сына Мидаса, и τὴν ἅμαξαν (…) τὴν Γορδίου, «повозку Гордия». Когда, однако, рассказывается история Гордия, версия меняется: от брака с девушкой рождается Мидас, который становится красивым и благородным мужчиной. Между фригийцами началась гражданская война, и они получили оракул, согласно которому царь, который положит конец раздорам, предстанет перед ними в повозке. Как они утверждали, Мидас прибыл на повозке с отцом и матерью и остановился прямо перед собранием. Фригийцы, истолковав оракул, назвали Мидаса царем [15]. Очевидно, что разница между двумя версиями налицо: у Юстина царем фригийцев становится Гордий, а у Арриана — его сын Мидас. Также в версии Марсия из Пеллы повозка идентифицируется как та, которая привезла во Фригию Мидаса (а не Гордия), а Курций Руф сообщает, что это телега перевозила Гордия, отца Мидаса [16]. Ясно, что в его рассказе было две разные версии, которые Арриан искажает: одна приписала Гордию царскую власть над Фригией и, следовательно, владение повозкой, а другая утверждала, что именно Мидас был первым правителем. Фредриксмейер, которому следуют Роллер и другие, утверждает, что этот второй вариант, согласно которому повозка доставила Мидаса во Фригию, будет создан самим Александром или его окружением сразу после прибытия в Гордий; здесь использовалась традиция, которая через Геродота соединила Мидаса с Македонией, откуда он переехал во Фригию. Пранди, основываясь на FGrHist 124 F 54, считает, что присутствие Мидаса (а не Гордия) в мифе о повозке следует отнести к Каллисфену, который действительно знал, возможно, через Геродота, традицию, упомянутую выше, которая связывала Мидаса с Македонией. Роллер добавляет, что вместо этого Юстин следовал типично греческому использованию создания одноименного героя, основателя города, и поэтому назвал бы этого персонажа Гордием, именем, также связанным ранее с Мидасом и Фригией. Гипотеза впечатляет, хотя в источниках нет явных свидетельств, подтверждающих ее.
Другое различие касается оракула, связанного с повозкой: развязывание узла будет гарантировать господство над Азией, за исключением версии Плутарха, согласно которой тот, кто его развяжет, станет царем τῆς οἰκουμένης, «известного мира».
Есть также различия в событиях, в которых лично участвует Александр. Во–первых, согласно Арриану и Юстину, македонский царь узнал оракул еще до своего прибытия в город, в то время как по Плутарху и Курцию Руфу царь был проинформирован о нем местными жителями [17]. Если бы Александр знал оракула заранее, это объяснило бы желание царя идти в город и сразу в акрополь. Не кажется невызывающей возражений гипотеза Фредриксмейера, согласно которой Александр, который прибыл в Гордий и ознакомился с оракулом, решил приступить к завоеванию всей Азии. Это, фактически, означало бы, что проект завоевания Персидской империи родился только в 333 году, а не в момент отъезда в Азию. Источники, однако, похоже, согласны мотивировать отъезд Александра в Азию намерением подчинить персидского врага, и в противном случае решение пересечь Геллеспонт и всю первую часть кампании в Малой Азии не будет объяснено.
Наконец, у Аристобула отличается и способ, с помощью которого Александр развязывает узел. Все источники сообщают, что Александр, поломав голову, решает проблему, открыто разрубив веревки [18]. Арриан и Плутарх, сообщив наиболее распространенную версию, добавляют и аристобулов вариант: царь Македонии обошел препятствие, удалив стержень, который держался в узле [19]. В обоих случаях Александр не исполняет, чего требовал оракул, потому что он использует трюк, не сумев сообразить, как можно было развязать узел. Однако существует два различных способа: во–первых подчеркивается стремительность характера правителя, который не позволяет остановить себя препятствию, но совершает решительный, почти насильственный акт; второй способ, на который указывает Аристобул, подчеркивает изобретательность царя, который выходит из положения, по–видимому, используя хитрость.
Спрашивается, какое из двух решений было действительно принято Александром, и большинство критиков считают, что предложенное Аристобулом является более надежным, в то время как другое было бы построено на очернении македонского правителя, виновного в совершении нечестивого поступка, искажающего оракул и разрубившего узел мечом [20]. Однако необходимо указать, что, даже удалив стержень, который скреплял веревки, Александр не исполнил всего, чего требовал оракул, и здесь налицо тоже хитрость [21]. Поэтому более уместно выделить пропагандистские мотивы акта о развязывании узла, безусловно, понятные Александру и тем, кто был рядом с ним: "желая ухватиться за пророчество о царской власти и вынужденный довести дело до конца, раз он начал его, Александр, пребывая в затруднении, решил разрубить узел без промедления и лично создал версию, которая приписывает ему развязывание узла. Эта версия должна была найти своевременный повторный запуск в работе Аристобула — вероятно, очевидца того факта, учитывая его близость к царю — и, следовательно, у Арриана и Плутарха, которые, по их прямому признанию, лишь черпают у историка" (Сквиллаче).
Помимо решения, принятого в этой ситуации Александром, представляется уместным подчеркнуть, что Аристобул — единственный источник, прямо процитированный для эпизода, возможно, потому что он один, кто передает другую версию в отличие от традиционной. Многие полагают, что анекдот о развязывании узла полностью отсутствовал в повествовании Птолемея, и по этой причине Арриан не упомянул о нем, но в пользу этого тезиса нет никаких свидетельств, и нельзя исключать, что эпизод был представлен историком также в сокращенном виде.
Однако, что кажется общим для всех источников, так это желание подчеркнуть, что основная цель Александра состояла в том, чтобы продемонстрировать, что оракул был исполнен (независимо каким способом) и что поэтому ему было предопределено оказаться на высоте перед его армией и местным населением [22].
Таблица 4: Источники о Гордиевом узле

	Арриан	Плутарх	Юстин	Курций Руф	Марсий из Пеллы
Оракул	Известен Александру до прибытия в Гордий	Раскрыт Александру местными жителями	Известен Александру до прибытия в Гордий	Раскрыт Александру местными жителями
Повозка	Хранится в крепости		Хранится в храме Юпитера	Хранится в храме Юпитера
Птицы	Орел		Разные птицы
Толкователь оракула	Девушка		Девушка
Хозяин повозки	Мидас		Гордий	Гордий	Мидас
Материалы для узла	Кора кизила	Кора кизила			Побеги винограда
Награда за развязывание узла	Стать царем Азии	Стать царем ойкумены	Стать царем Азии	Стать царем Азии	Стать царем Азии
Способ развязать узел	По некоторым данным: разрублен ударом меча; по Аристобулу: удалена загвоздка из дышла.	Большинство источников: разрублен ударом меча; по Аристобулу: вытянут стержень.	Разрублен ударом меча	Разрублен ударом меча

---

[1] Вообще в источниках очень много информации о марше армии Александра от Граника до Исса. См. Arr., An. I 17, 3 – II 7, 3; Plut., Alex. 17-19; Diod. XVII 21, 7 – 31; Curt. Ruf. III 1; 4-7.
[2] Arr., An. I 20, 1-23, 6. Плутарх лишь кратко упоминает осаду Галикарнаса (Alex. 17, 2). Диодор сообщает о тех, кто, по некоторым данным, побудил Александра распустить флот, то есть лишить македонцев возможности уйти морем, чтобы тем самым заставить их полностью выложиться в сухопутном бою (Diod. XVII 23, 1). Агирийский сторик подробно описывает осаду Галикарнаса (Diod. XVII 23, 4 -27, 6).
[3] Arr., An. I 23,6 - 26,5. Диодор рассказывает только, что Александр покорил все города побережья вплоть до Киликии, сосредоточившись, в частности, на взятии крепости мармаров, о которой Арриан не упоминает (Diod. XVII 27,7 – 28,5).
[4] Arr., An. I 27-28. Высказывалось предположение, что выбор Александра направиться в центральные районы Анатолийского полуострова также был сделан для того, чтобы обезопасить северный маршрут к Геллеспонту и тем самым облегчить прибытие подкреплений или возвращение войск.
[5] Arr., An. I 29. О Гордии, расположенном на холме на правом берегу реки Сангарий, см. Strab. XII 5, 3; Xen., HG I 4, 1; Plin., HN V 146; St. Byz. s.v. Юстин (Epit. XI 7, 3) сообщает, что Гордий «расположен между Великой и Малой Фригией», в то время как, согласно Курцию Руфу, «Гордием называется город, омываемый рекой Сангарий, которая находится на равном расстоянии от Понта Эвксинского и от Киликийского моря». Согласно Aткинсону, Курций Руф основывается на мифе, который сделал Гордий центральной точкой Малой Азии. Смотрите также Liv. XXXVIII 18, 12, где описана геометрическая форма Анатолии.
[6] О персидских военно–морских операциях и смерти Мемнона см. Arr., An. II 1-2; Diod. XVII 29, 1-4; 31, 3-4; Curt. Ruf. III 1, 19-21. По словам Диодора, смерть Мемнона произошла после взятия Митилены, но трудно точно определить дату события, хотя можно предположить, что это было летом 333 года.
[7] Schol. in Eur. Hipp. 671 (= Marsyas, FGrHist 135-6 F 4); Curt. Ruf. III 1, 14-18; Just., Epit. XI 7, 3. Миф о Гордии также находится у Элиана (NA XIII 1), где, однако, мы читаем только то, что орел раскрыл Гордию, который пахал, что его сын Мидас станет царем. Раскрыв это ему, он уселся на ярмо плуга и оставался там целый день, пока вечером Гордий не закончил пахать.
[8] Diod. XVII 27, 6-7.
[9] Diod. XVII 32.
[10] Очень краткие указания на легенду о Гордиевом узле находятся также у Strab. XII 5, 3; Ael., NA XIII, 1; Tz., Chil. VI 72, 690.
[11] Орел появляется также у Элиана (NA XIII, 1). Роллер указывает, что орел был для фригийцев священным животным и часто был связан с Зевсом и культом Кибелы. Гордий также упоминается Геродотом, который помнит его как отца Мидаса (Hdt. I 14, 2; VIII 138-3-4).
[12] Arr., An. II 3, 4.
[13] Just., Epit. XI 7, 6-7.
[14] Just., Epit. XI 7, 9-12.
[15] Arr., An. II 3, 1-6.
[16] Schol. in Eur. Hipp. 671 (= Marsyas, FGrHist 135-6 F 4); Curt. Ruf. III 1, 14. Плутарх очень кратко резюмирует историю, он не упоминает Гордия, а лишь сообщает, что о городе говорилось, что там была резиденция древнего Мидаса (Plut., Alex. 18, 2).
[17] У Юстина оракул является причиной, по которой Александр добирается до Гордия (см. Epit. XI 7, 4: «Он намеревался занять город не из–за желания сделать его своим, а потому, что он слышал, что в храме Юпитера этого города сохранилось ярмо Гордия, и древние оракулы предсказывали, что тот, кто разорвет узел, будет править всей Азией»). См. также Arr., An. II 3, 1.
[18] Curt. Ruf. III 1, 18; Just., Epit. XI 7, 16.
[19] Plut., Alex. 16, 3-4.
[20] Согласно Tарну, этот эпизод происходит из стоической традиции, которая представляла Александра как злого человека, который, не колеблясь, исказил оракул для своих целей.
[21] Пирсон определяет версию, предложенную Аристобулом, как менее «драматическую». Лейн Фокс утверждает, что версия Аристобула была бы апологетической, потому что историк отказался бы описать акт высокомерия своего царя, и поэтому не должна приниматься во внимание.
[22] Curt. Ruf. III 1, 17, где сказано, что вокруг царя стояла толпа фригийцев и македонян.