παρὰ τῆς συγκλήτου δὲ Μουρήνας ἡγεμὼν πέμπεται,
Согласно Мемнону, сенат послал командовать в Азию Мурену, когда Сулла уехал в Италию. Итак, согласно Аппиану (Mithr. 64, 265), не сенат, а Сулла оставляет на месте во главе обоих фимбриевых легионов Луция Лициния Мурену, без сомнения в качестве пропретора провинции. Мурена, который служил под командованием Суллы в качестве легата, имел целью навести порядок в остальной Азии, в то время как Сулла направлялся в Италию весной или в начале лета 84 г. (Appien, Mithr. 64, 265). Версия Аппиана наиболее вероятна, так как сенат был в руках марианцев, которые не послали бы в Азию сторонника Суллы. Цицерон (Verrines, II, 1, 89-90) сообщает, что Мурена посвятил первые времена своего правления в Азии организации строительства флота в Милете для того, чтобы бороться против пиратов.
καὶ Μιθριδάτης διαπρεσβεύεται πρὸς αὐτόν, τὰς πρὸς Σύλλαν ὁμολογίας ἅμα τε προτείνων καὶ βεβαίους ἀξιῶν εἶναι,
В резюме Фотия игнорируются причины демарша Митридата к Мурене. Последний, по словам Аппиана, искал основания получить триумф (Mithr. 64, 265) и отъезд Суллы в Италию весной 83 г. оставлял ему свободное поле. Предлог для начала новой войны с царем Понта был предоставлен ему Архелаем. Понтийский генерал, который подозревался Митридатом в том, что перед Дарданом он вел переговоры с Суллой в ущерб ему, укрылся у Мурены, чтобы избежать судьбы подозреваемых в измене (Appien, Mithr. 64; ср. Orose, VI, 2, 12). Действительно, размах подготовительных мероприятий царя для подавления повстанцев в Боспоре (ср. Memnon 25.3) был истолкован как свидетельство того, что Митридат готовился к дальнейшим операциям против римлян. К этому следует также добавить, что царь Понта еще не выполнил все требования Суллы в Дардане, поскольку он по–прежнему занимал часть Каппадокии, в то время как он должен был восстановить Ариобарзана на его троне (Appien, Mithr. 64, 267; Cicéron, Pro lege Manilia, 4, 9). Архелай, опираясь на растущий слух о неминуемой войне, по Аппиану «обострил амбиции» Мурены, который стремился достичь триумфа, и именно поэтому римляне, в середине лета 83 г. (?), пересекли Каппадокию и напали на Команы, где были убиты понтийские всадники (Appien, Mithr. 64, 268-269). Именно тогда Митридат направил послов к Мурене, чтобы напомнить ему о заключении мира с Суллой. В этом случае Мемнон присоединяется к Аппиану, который во время нападения на Команы указывает на присутствие посла у Мурены.
— Appien, Mithr. 64, 267: «Против жителей Боспора он строил корабли и создавал многочисленную армию, поэтому масштабы его подготовки быстро породили мысль о том, что эти концентрации были направлены не на боспорцев, а на римлян».
— Cicéron, Pro lege Manilia, 4, 9: «Что касается Митридата, он употребил это время, не забывая о потерях первой войны, чтобы подготовить новую. После постройки и оснащения крупных флотов, сделав наборы среди всех народов, чьи бесчисленные армии он мог использовать, он притворился, что объявляет войну жителям Боспора, своим соседям».
— Appien, Mithr. 64, 268: «Осознавая это, Архелай был охвачен страхом и укрылся у Мурены, чьи амбиции он обострил, убедив его принять превентивные меры против Митридата»
ὁ δὲ μὴ θέμενος τῇ πρεσβείᾳ,
По словам Мемнона, Мурена решительно отверг просьбы понтийских послов прекратить все операции. Аппиан сообщает, что отказ Мурены основывался на его напоминании, что письменного соглашения не существовало (Mithr. 64, 269). Но тот же Аппиан в конце своего рассказа о второй митридатовой войне сообщает, что сам Сулла приказал прекратить войну из–за существования клятвенного соглашения между ним и царем (Appien, Mithr. 66, 279). Представляется более чем вероятным, что тот факт, что соглашение не было подписано в письменной форме, послужил предлогом для проведения операций против царя. Но в этом отношении ответственность единственно Мурены за развязывание войны по–прежнему остается предметом обсуждения у современных ученых.
— Appien, Mithr. 64, 269: «пересекши Каппадокию, Мурена сразу же атаковал Команы, очень большую деревню, зависимую от Митридата, с почитаемым и богатым святилищем. Он убил нескольких всадников Митридата, а его послам, которые напомнили ему о договорах, ответил, что он их не видел: ибо Сулла не сделал письменного обязательства, но ушел после того, как сдержал свое слово делами».
— Appien, Mithr. 66, 279: «Но так как Сулла считал, что нельзя вести войну с Митридатом, поскольку он был защищен клятвенным соглашением, был послан Авл Габиний, чтобы, с одной стороны, сказать Мурене, что он должен серьезно отнестись к запрету вести войну с Митридатом, а с другой — примирить Митридата с Ариобарзаном».
καὶ γὰρ καὶ οἱ πρέσβεις, Ἕλληνες ὄντες καὶ τὸν βίον φιλόσοφοι, τὸν Μιθριδάτην μᾶλλον διέσυρον ἢ συνίστων,
По мнению Гуковского, возможно, Мемнон консультировался с источником, который датировал этим временем предательство Метродора Скепсийского. Последний, философ, пошедший в политику, стал служить Митридату. Будучи послом, он попытался покинуть царя Понта во время миссии во дворе Тиграна в 72 году. Но Тигран, зять царя Понта, донес о предательстве грека Митридату, и Метродор был убит (Strabon, XIII, 1, 55; Plutarque, Lucullus, 22, 1-5). Не идя полностью в направлении, предложенном Гуковским, мне кажется вероятным, что источник Мемнона передал типичный портрет греческих послов, как они воспринимались при дворе царя Понта, портрет, основанный на конкретном опыте, портрет Метродора, который затем превратился в широко распространенную критику послов греческого происхождения. Кроме того, если бы это предательство было совершено греческими философами в 83 году, то по какой причине Митридат продолжал бы доверять персонажам вроде Метродора?
Другая гипотеза продвинута Янке: Мемнон или Фотий смешал бегство Архелая к Мурене с членами этого понтийского посольства, откуда взялась мысль, что греки предали царя: однако, если понтийский генерал тоже грек, как и послы, он только солдат, а не философ.
ὥρμητο ἑπὶ τὸν Μιθριδάτην,
По словам Аппиана (Mithr. 64, 269), Митридат посылает своих послов к Мурене, когда последний атаковал Команы. На первый взгляд, порядок событий у Мемнона, по крайней мере, как он передается Фотием, несколько отличается от аппианова. Действительно, здесь нападение Мурены, как представляется, происходит в результате отправки послов Митридатом. В переданном нам виде текст, не говоря уже о том, что Мурена спровоцировал войну, тем не менее, усиливает ответственность римлян в начале нового конфликта с царем Понта: действительно, игнорируя определенные события и, в частности, тот факт, что Митридат еще не восстановил Ариобарзана на престоле Каппадокии, Мемнон лишь добавляет тезис о том, что Мурена виновен во Второй Митридатовой войне.
Еще предстоит выяснить, на какое движение намекает этот отрывок. Если мы признаем, что понтийские послы направляются к Мурене в результате совершенного им нападения на Команы, то вполне вероятно, что Фотий сохранил лишь второе враждебное движение Мурены и промолчал о его первом нападении, на город Команы. Поэтому отрывок, безусловно, сообщает о грабежах Мурены после того, как он завернул понтийских послов, которые пришли с просьбой прекратить любые враждебные действия во имя договора, заключенного с Суллой в Дардане. По словам Аппиана (Mithr. 64, 270), Мурена продолжил свои операции на понтийской территории и провел зиму 83/2 г. в Каппадокии, куда он отправился на разграбление окрестностей, нападая даже на святилища. Как справедливо указал Гуковский, здесь можно говорить только о Понтийской Каппадокии, так как маловероятно, что Мурена напал на союзника Рима Ариобарзана.
καὶ τῷ τε Καππαδοκίας Ἀριοβαρζάνῃ τὴν ἀρχὴν βεβαιοτέραν ἐποίει,
Кажется, что зимой 83/2 г. Мурена восстановил Ариобарзана на его престоле, занимая зимние квартиры в Каппадокии. В этой связи следует ли понимать, что римляне обосновались на союзной территории, где царь Ариобарзан должен был их содержать, или Мурена поместил свой лагерь на вражеской территории?
καὶ ἐπὶ ταῖς εἰσβολαῖς τῆς Μιθριδάτου βασιλείας κτίζει πόλιν Λικίνειαν,
Конечно, в ту же зиму Мурена основал город Лицинию в Понтийской Каппадокии, так как этот регион расположен «на границах» с понтийским царством, о чем сообщает Мемнон. Название города остается спорным, так как Якоби, следуя исправлению Рейнаха, воспроизводит чтение Λικίνειαν, тогда как Анри предпочитает читать Ἐκίνειαν. Основание этого города в другом месте неизвестно, но оно хорошо отражает амбициозный характер Мурены, который, желая получить триумф, вполне мог захотеть отметить свой проход через Азию основанием города, носящего его имя. Поэтому эти первые римские операции, возглавляемые Муреной против позиций Понта, вызвали вторую митридатову войну.

ἐν τούτοις ὅ τε Μουρήνας καὶ ὁ Μιθριδάτης διαπρεσβεύονται πρὸς Ἡρακλεώτας,
И снова Мемнон настаивает на роли своего родного города в дипломатической области, потому что он единственный, кто упомянул о посылке римских и понтийских послов в Гераклею. Аппиан (Mithr. 65, 270-273) сообщает, что Митридат отправил посольство в Рим и ждал, чтобы действовать. Он интерпретирует отсутствие ответа от римлян как готовность с их стороны вступить в войну с ним и, в свою очередь, намеревается начать враждебные действия. Возможно, требуется датировать эти дипломатические шаги зимой 83/2 г., когда Мурена оккупировал Каппадокию, а Митридат отправил посольства в Рим, чтобы жаловаться на Мурену.
ἀνὰ μέρος ἑκάτερος κατὰ τοῦ ἑτέρου καλῶν ἐπὶ συμμαχίᾳ,
Тот факт, что обе стороны предпринимают шаги для получения поддержки Гераклеи, несомненно, доказывает, что оба они, Мурена и Митридат, готовились к войне. Первый не собирался положить конец своим действиям против царя Понта, а второй подозревал или опасался, что его жалобы останутся в Риме без ответа.
Призыв Мурены к Гераклее понятен, поскольку город был объявлен другом и союзником Рима (ср. Memnon 18.10). Римляне, конечно же, желали, чтобы гераклеоты, подобно жителям Милета, участвовали в конфликте, снабжая их триерами или строя военные корабли (Cicéron, Verrines, II, 1, 89). Более того, милетцы были не единственными, кто помогал римлянам в войне с Митридатом: галатский принц Дейотар отправил войска Мурене (Cicéron, Philippique, XI, 33). Возможно также, что Родос и Приена приняли римскую сторону, поскольку, согласно эпиграфическим источникам, оба города отправили делегации Мурене и его квестору М. Силану. С другой стороны, призыв Митридата менее ясен, если бы не стратегическая позиция, занимаемая Гераклеей в Черном море, которая позволила бы царскому флоту иметь ценный доступ к водам Понта, и если бы демарш царя не был лишь средством удержать гераклеотов от участия в войне против Рима. В свете ответа города двум ходатаям представляется, что его стратегия оказала желаемое воздействие.
τῶν μὲν οὖν Ῥωμαίων τὴν ἰσχὺν φοβερὰν ἡγοῦντο (…) ὡς τοσούτων πολέμων ἀναρραγέντων μόλις ἂν τὴν ἰδίαν τηρεῖν δύνασθαι, μήτι γε ἑτέροις ἐπικουρεῖν,
Гераклея, несомненно, видела участь, которую Сулла после Дардана уготовил городам, стоявшим на понтийской стороне во время войны, и она спасала жителей Хиоса, которых Митридат изгнал из их города (ср. Memnon 23.1-2). Следовательно, гераклеоты, которые не были наказаны за помощь, которую они оказали хиосцам, наверняка подозревали, что царь не колеблясь заставит их заплатить за поддержку римским силам. Возможно, именно по этой причине они сочли предпочтительным не вмешиваться в новую войну между римскими армиями и силами Митридата. Желание оставаться нейтральными было против соглашения, заключенного с римлянами в прошлом: возможно, здесь следует увидеть своего рода пассивное сопротивление гераклеотов, которые, возможно, уже страдали от излишеств римских публиканов.

ἀλλὰ γὰρ Μουρήνᾳ μὲν συνεβούλευον οὐκ ὀλίγοι πρὸς τὴν Σινώπην ὁρμᾶν καὶ περὶ τοῦ βασιλείου κινεῖν τὸν πόλεμον, ὡς εἰ ταύτην ἕλοι, τῶν λοιπῶν κρατῆσαι ῥαιδίως,
Мурена, напав на Команы, вновь захватил понтийскую территорию и в конце зимы 83/82 г. разграбил 400 деревень, тогда как царь даже не двинулся, поскольку он все еще ждал возвращения своих послов, посланных ранее в Рим. Мурена, нагруженный огромной добычей, вернулся во Фригию и Галатию, где к нему присоединился Калидий, посланный Римом к Мурене, безусловно, в начале 82 года, после жалоб, поданных понтийскими послами. Этот Калидий, призванный напомнить Мурене, что царь был союзником Рима и что любая операция против него должна быть прекращена, тем не менее, высказался за войну, поскольку, по словам Аппиана, он пригласил Мурену продолжать наступление (Mithr. 65, 272-3).
Сообщение Мемнона о наступлении Мурены полностью отличается от повествования Аппиана (Mithr. 65, 270-273), поскольку он не упоминает Синопу, но только сообщает о нападении римлян на деревни.
— Appien, Mithr. 65, 272-273: «Затем Мурена, нагруженный огромной добычей, вернулся во Фригию и Галатию, где Калидий, посланный из Рима после жалоб Митридата, не вручил ему ни одного решения сената, а просто сказал во всеуслышание, что сенат призвал его спасти царя, который был союзником. После того, как он произнес эти слова, видели, как он беседовал с Муреной, и тот, не сдерживая уже своего стремления, снова напал на митридатову землю».
ὁ δὲ Μιθριδάτης πολλῇ δυνάμει κατασφαλισάμενος ταύτην, εἰς αὐτοπρόσωπον πόλεμον καθειστήκει,
После того, как Митридат стал жертвой римских вторжений и увидел в этих нападениях объявление войны, он решил отреагировать, и в начале года и даже весной 82 года отправил Гордия заняться римлянами, которые нападали на «деревни» (Appien, Mithr. 65, 273), в то время как сам он возглавил операции у Синопы. Чтобы согласовать версии Мемнона и Аппиана, следует признать, что понтийские силы действовали одновременно на двух фронтах, что никоим образом не является исключительной тактикой. С другой стороны, кажется странным, что Аппиан не сообщил об операциях против города. По словам Де Каллатаи, деревни были впервые атакованы зимой или в конце зимы 83/2 г. Затем по советам Калидия было начато новое нападение, и во время этого второго движения будет необходимо поместить наступление на Синопу.

καὶ πείραις μὲν ταῖς κατʼ ἀρχὰς ἐπικρατέστερα ἦν τὰ τοῦ βασιλέως,
Аппиан также упоминает битву, но его история отличается от истории Мемнона. По словам Аппиана, битва происходила на берегу реки, но он не приводит ее названия (Appien, Mithr. 65, 274 -275). Возможно, это река Галис, которую ранее пересек Мурена, чтобы напасть на деревни Митридата (Appien, Mithr. 65, 271). Аппиан представляет битву как ответ царя на наступательные действия Мурены против деревень, которые находились в его сфере влияния. Столкнувшись с этими нападениями и увидев, что его жалобы, доведенные до Рима его послами, не положили конец действиям Мурены, он решил действовать и послал Гордия взять под контроль его позиции. Что касается самого царя, то он немедля явился на поле боя, приведя с собой большую часть своей армии (Appien, Mithr. 65, 274). Мемнон не дает точной информации о месте битвы, но тот факт, что о ней сообщается после упоминания о нападении на Синопу, свидетельствует о том, что это противостояние происходит вокруг Синопы на берегах Галиса.
εἶτα εἰς ἀγχώμαλον ἡ μάχη συνεστράφη, καὶ εἰς ὄκνον ἡ μάχη τὸ πρόθυμον περιέστησε τῶν πολεμίων,
Этот отрывок является еще одним моментом несогласия между версиями Мемнона и Аппиана и поддерживает гипотезу о том, что эти два автора не упоминают одну и ту же конфронтацию между царскими войсками и римской армией. Действительно, битва, как она описана у каждого из этих двух авторов, не имеет аналогичного результата: у Мемнона битва нерешительна, и она заканчивается отступлением Митридата и Мурены, каждый из которых уходит в противоположном направлении, в то время как у Аппиана (Mithr. 65, 275) царь сильно преобладает, и Мурена бежал в Фригию (конец 82 года), или согласно Мемнону в Азию. Более того, путь, которым следует царь Понта, не совпадает у двух авторов: у Мемнона Митридат направляется на восток к Фасису и Кавказу, а у Аппиана (Mithr. 65, 276) царь отправляется в Каппадокию, изгоняя один за другим гарнизоны, которые поставил там Мурена.
Учитывая эти точки несогласия между этими двумя рассказами, я не уверена, что абсолютно необходимо сопоставить обе версии, и вполне возможно, как это происходит очень часто у Мемнона, последний, или, скорее всего, Фотий сообщил о втором движении вооруженной конфронтации между понтийскими и римскими армиями. Однако трудно определить, произошло ли наступление, о котором сообщил Мемнон, до или после наступления, о котором сообщил Аппиан, тем более, что обе битвы завершились расхождением вражеских сил. Конечно, де Каллатаи указывает на нюансы, которые появляются в соответствующих рассказах Аппиана и Мемнона, и подчеркивает, что у последнего «Мурена был не так разбит, как у Аппиана». Однако этот ученый следует тем же рассуждениям, что и Рейнах, поскольку оба они считают битву одним и тем же сражением. Напротив Гуковский выдвигает гипотезу, согласно которой Мемнон смешал легата Суллы, который сражался с понтийскими войсками во время этой второй Митридатовой войны, и его сына, который сражался под Лукуллом.
καὶ τὰ οἰκεὶα ἕκαστος διετίθει,
Вывод Фотия о завершении второй митридатовой войне очень краток и умалчивает о том, что Сулла отправил в Азию Авла Габиния с сообщением для Мурены, что царь Понта не денонсировал договор, заключенный ими в 85 году, и, следовательно, было запрещено вести с ним войну (Appien, Mithr. 66, 279-80). Тем не менее, Митридат решил заключить мир с Ариобарзаном и скрепил брачный союз с царем Каппадокии. Ариобарзан был помолвлен с четырехлетним ребенком, и по этому соглашению Евпатор нашел предлог для сохранения части Каппадокии, которую он занимал с начала Первой митридатовой войны. Рейнах предполагает, что дочь Митридата, слишком юная, чтобы быть обещанной Ариобарзану, на самом деле была помолвлена с его сыном.
Именно этим соглашением Аппиан (Mithr. 67, 281) завершает свой рассказ о войне между Митридатом и Муреной, которая заканчивается почти через три года, весной 81 г. Оба мужа расстались, и, как указывает Мемнон, вернулись к своим заботам: Мурена возвращается в Италию, где он без отсрочки получил желанный триумф (Cicéron, Mur. 5, 11; 7.15; Pro lege Manilia, 3.8), в то время как Митридат старался навести порядок в своем царстве. Так, он положил конец восстаниям в Боспоре, где он возвел на престол своего собственного сына Махара (Appien, Mithr. 67, 281). С другой стороны, его операции против ахейцев к северу от Колхиды привели к провалу: потеряв по словам Аппиана две трети своей армии (Mithr. 67, 282), он вернулся в свое царство с конца 81 года до конца следующего года.