Смерть Ромула

Как мы видим во fr. 7 (=10 P), Макр перенес введение института диктатуры в Альбе во времена Ромула. Плутарх (Rom. 27, 1) также в контексте правления Ромула упоминает реформу власти в Альбе. Ромул после смерти Нумитора в качестве меры, благоприятной для народа, заменил там монархию на ежегодную должность. И здесь, как и в макровой цитате у Дионисия мы встречаемся с назначением «ежегодного архонта», который стал преемником царствования в Альбе. У Плутарха не хватает лишь названия этого магистрата в качестве диктатора. Сравнение этих двух положений говорит о том, что уже Макр приписывал создание этой должности Ромулу.
В изображении Плутарха, учреждение длжности в этом году в Альбе тесно связано со смертью Ромула. Об этом Плутарх сообщает в двух версиях. Первая интерпретирует исчезновение царя как убийство сенаторами, которые расчленили и унесли тело (Plut. Rom. 27,6; ср. Dion. Hal. Ant. Rom. 2,56,3; Liv. 1,16,4, Val. Max. 5,3,1, Cassius Dio [Ioannes Antiochenus fr. 32 Μ]): «от Ромула не осталось ни частицы праха, ни клочка одежды. Некоторые предполагали, что сенаторы набросились на него в храме Вулкана, убили и, рассекши тело, вынесли по частям, пряча ношу за пазухой». Вторая версия сообщает об апофеозе Ромула (Plut. Rom. 27, 6-9), и она уже стояла у Энния (Ann. 54-55 Skutsch). Дионисий также знает о третьем варианте, согласно которому Ромул был убит поселенцами (Dion. Hal. Ant. Rom. 2,56,4).
Как и в случае с рождением Ромула и Рема или со смертью Рема, мы имеем перед собой различные конкурирующие варианты относительно смерти Ромула. По трем причинам можно предположить, что первая версия Плутарха связана с Макром:
1) У Плутарха линия рассуждений идет прямо от установления диктатуры в Альбе Ромулом до его убийства. Ромул стал тираном. Поэтому после введения «более демократичной» формы правления в Альбе у политически развитых сенаторов также возникло желание создать новую форму государства. После исчезновения Ромула возникло подозрение, что он был убит сенаторами. Если это причинно–следственная связь уже происходит из Макра, а не только из Плутарха, то здесь была бы прямая ссылка на Макра как на автора варианта с убийством. Если бы это было так, то это могло бы иметь последствия для временной расстановки фрагмента. Затем Дионисий удалил бы цитату из своего первоначального контекста (истории Ромула) и вставил бы ее в первую диктатуру. Следовательно, фрагмент должен быть скорректирован в хронологическом порядке. Так как контекст у Плутарха говорит об этом предположении, фрагмент в данной работе был перемещен.
2) В рационализирующую тенденцию Макра, как мы видели при рождении близнецов Ромула и Рема (frr. 1.2.3), замена апофеоза убийством хорошо вписывается. То, что вариант с убийством не является главным, показывает, что и здесь происходит бесследное исчезновение Ромула. Это исчезновение «объясняется» расчленением тела. А именно, если Ромул и Рем не были рождены Марсом, то Ромул не мог быть принят последним к богам. Дионисий (Ant. Rom. 2,56,3) также называет эту версию в отличие от «сказочного» апофеоза «более убедительной». То же самое различие он применял уже при рождении близнецов.
3) Третья ссылка на авторство Макра может лежать в наблюдении Гигона. Он высказывает предположение о том, что Амулий предвосхищает тиранические стороны фигуры Ромула. Если мы представим себе, что в представлении Макра Амулий является отцом близнецов, можно представить себе, что так была сконструирована и объяснена тираническая черта в сущности Ромула. Однако это должно оставаться гипотезой.
Макр, также при смерти Ромула будет применять типичную для него критику мифа. Он рационализировал традиционное представление об апофеозе. Апофеоз, воспринимаемый как мифический, отбрасывается в пользу более достоверного убийства. Как и в случае с Марсом, который как отец Ромула и Рема заменяется Амулием (fr. 1), Макр также нашел здесь неприемлемым смешивать человеческую и божественную области. В этом случае здесь также налицо радикальное переосмысление Макра.
Тем не менее, это противоречит толкованию, представленному Буркертом. Тот в своем анализе двух различных представлений о смерти Ромула и Рема отмечает, что апофеоз Ромула и его приравнивание к Квирину должно быть относительно молодым изобретением, так как мифы о богах были чужды римской государственной религии. Обожествление было основано на греческих моделях, и только Цезарь приравнял Ромула к Квирину. Вариант с убийством, напротив, следует рассматривать как более древний. Речь идет о «мифе о расчленении тела», который имеет параллели в других культурах. Ромул подвергся «космогоническому» жертвоприношению, символизирующему творение социального и космического порядка: «Разлагая первобытного царя на члены, государство возникает в своем порядке, структуре и необходимой связи». Буркерт приходит к выводу, что «миф о расчленении» — это более древняя версия и предшествует апофеозу.
Как оценивать «миф о расчленении» у Буркерта? Уже Классен справедливо обратил внимание на то, что убийство должно объяснять исчезновение Ромула рационалистически, то есть во вторую очередь. Поэтому нет необходимости приписывать эту версию древнему обряду. Бреммер подчеркивает гипотетический характер интерпретации Буркерта и также отвергает ее.
Преследует ли Макр с его новой версией другие цели, чем чисто критические к мифу? Кох и Классен видят в ней, прежде всего, антисулланскую пропаганду. У Плутарха и Дионисия Галикарнасского Ромул описан как тиран, что объясняет недовольство сенаторов (Dion Hal. Ant. Rom. 2,56,3). Последующее убийство тирана должно было служить предупреждением современным «тиранам». Классен также приводит место из «жизни Помпея» Плутарха (Pomp. 25,4) и речь Лепида у Саллюстия (Hist. 1,55 M), чтобы доказать, что тиранический Ромул и его убийство произошли в политической пропаганде поздней республики. Г. Писон угрожает плутархову Помпею, что он закончит как Ромул, а Лепид называет Суллу горе-Ромулом. В месте Плутарха, безусловно, упоминается версия убийства. Это позволяет получить 67 до н. э. как terminus ante quem для этого варианта. При сравнении Суллы с Ромулом, однако, не обязательно упоминаются тиранические стороны Ромула. В отличие от Суллы, Ромул был «настоящим» царем. Тем самым у нас есть лишь один пример того, что убийство Ромула взялось из политической пропаганды. Для того, чтобы сделать вывод, что Макр изобрел или принял эту версию с тенденциозным намерением, отсутствует методическая основа. Несмотря на то, что убийство Ромула в политике было мобилизовано в пропагандистских целях, это еще не означает, что оно истолковывалось так и в историческом произведении. Буркерт также справедливо указывает, что даже вариант с убийством едва преследовал популярскую тенденцию, так как сенаторы становятся главными действующими лицами свободы. Кроме того, тезис о том, что поздние республиканские историки преследовали в своих работах политическую направленность, обычно следует считать недоказанным.
Но может ли современная политика повлиять на интерпретацию Макра в более общем смысле? Изображение Ромула как тирана, безусловно, анахронично. Сюда проецируются более «молодые» представления о тирании. При этом Макр мог быть затронут как теоретическими дискуссиями, так и конкретными римскими политиками.
Роль сената в судьбе человека, наделенного чрезвычайными полномочиями, была в конце республики большой проблемой. Тиб. Гракх, Сатурнин, Помпей и другие вступили в конфликт с сенатом. Но даже диктатура Суллы была опасна для сената, хотя Сулла хотел снова укрепить власть сената. Но если это было невозможно для сената, это также было признаком его слабости. На этом общем фоне следует понимать и тираническую сторону Ромула, подчеркнутую Макром, и его убийство сенаторами. Интерпретация Макра должна была бы рассматриваться не как пропаганда, а как обратная проекция актуальных проблем.
Макр переосмыслил смерть Ромула в критическом к мифу ключе, при этом политическая ситуация поздней республики дала ему мотивы и окраски.