Приложение 2. Браки Перикла

Из двух браков Перикла первый был обычным и привлекал мало внимания. Поэтому мы не знаем даже имени его первой жены, хотя известно, что она была ему родственницей и стала матерью его законных сыновей, Ксантиппа и Парала. Плутарх (Per. 24.8) утверждает, что эта женщина ранее была женой Гиппоника, сына Каллия, хотя Белох обоснованно утверждал, что Плутарх изменил порядок этих браков. С этой точки зрения после распада ее союза с Периклом эта женщина вышла замуж за сына Каллия. Каллий был зятем Кимона, политического оппонента Перикла, и могущественной фигурой (подписантом «Каллиева мира»).
Проблемы другого рода усложняют нашу оценку второго брака Перикла, поскольку союз Перикла с Аспасией из Милета был по своей сути провокационным, подняв волны комментариев и спекуляций. Когда сверхпатриотичный афинянин взял в свой дом женщину, которую его собственный закон о гражданстве объявил неравноправным партнером, противоречие не могло не возбудить слухи, которые продолжались и расширялись от времени Перикла до следующего столетия.
Кажется почти неприличным подходить к легенде об Аспасии с серьезной целью. Известные нам факты состоят в том, что в какой–то момент до 441 года (ее обвиняли в том, что она произвела Самосскую войну: Plut. Per. 24.2) она вышла замуж за Перикла и родила ему сына Перикла II. Аспасия была уроженкой Милета и дочерью Аксиоха; поскольку ее брак с Периклом последовал за принятием закона о гражданстве 451/50 г., Перикл II приобрел гражданство по специальному разрешению (Suda, s.v. demopoietos). После смерти Перикла Аспасия, как сообщается, вышла замуж за демагога Лисикла (schol. Menex. 235e, Plut. Per. 24.6).
В развитии этого мифа следует выделить два момента: 1) преувеличения комиков в пятом веке ее власти над Периклом и 2) философскую фантазию четвертого века, сосредоточенную на ее интеллектуальном потенциале и риторических способностях. Подстрекаемые, без сомнения, тем обстоятельством, что Афины вступили в войну с Самосом ради Милета (Thuc. 1.115.2-3), комические поэты (см. например, Plut. Per. 24.9) воспользовались возможностью обвинить в ней милетянку Аспасию. Так она стала «новой Омфалой», «Деянирой», «Герой» и «Еленой». Комическая традиция, однажды начавшись, продолжалась после 431 года, сделав ее причиной и Пелопоннесской войны (Ar. Ach. 526ff.). Поскольку эти шутки, очевидно, не требуют пресловутого «зерна истины», мы можем отбросить их, отметив, что сексуальность Аспасии дала ей власть над Периклом. Параллельное рассуждение относится к традиции пятого века, согласно которой Аспасия была проституткой и управляла домами дурной славы, поскольку ключом к этому развитию является еще раз предположение о ее развращённости в сочетании с низким гражданским статусом. Отсюда взялось обвинение, что Аспасия была наложницей, а ее сын — бастардом (Plut. Per. 24.9-11). Это уменьшение статуса позволило легко опустить ее еще дальше, так что к тому времени, когда Аристофан обвинил новую Елену в том, что она вызвала Пелопоннесскую войну, ее роль блудницы закрепились окончательно. Однако, Аспасия, судя по упоминанию имени ее отца, была женщиной аристократического рождения, и ее длительное сожительство с Периклом скорее гарантирует ее достойное поведение. В сократической литературе четвертого века «Омфала» превратилась в всесведующую мудрую женщину. Поэтому разумно (и, без сомнения, правильно) сделать вывод, что Аспасия обладала высоким интеллектом и была более, чем средняя афинская женщина, знакома с политикой и духовными материями.