XII. В защиту Эвфилета

Эта предваряющая часть о содержании речи и довольно большой отрывок из речи Исея "В защиту Эвфилета", сейчас обозначаемой в изданиях речей Исея под № 12 вдобавок к одиннадцати сохранившимся его речам, а до этого включавшиеся в состав фрагментов речей Исея, приводятся из сочинения Дионисия Галикарнасского "О древних (или старинных) ораторах. Исей", где Дионисий сравнивает Исея с Лисием (см. раздел "Свидетельства об Иссе" в ВДИ. 2013. № 1).
Дионисий сообщает о том, что Эвфилет, которого члены его дема Эрхия исключили из списка граждан, выступает с обжалованием такого решения членами дема как незаконного, но с речью в суде в защиту Эвфилста выступает его старший брат по отцу. Дионисий также сообщает, что это было связано с тем, что афинянами был принят закон о том, чтобы была произведена проверка граждан по демам, с тем чтобы исключить из гражданских списков тех, кто попал в них незаконным путем, но так, чтобы исключенный из дема голосованием членов дема незаконным образом мог обратиться в суд против вынесенного решения, вызвав в суд членов дема, но если он проиграет дело и в этом суде, то должен будет быть проданным в рабство с конфискацией имущества.
Известно, что такая проверка гражданских прав была проведена по демам Аттики по предложению Демосфена в 346-343 гг. до н. э. По-видимому, это было связано с тем, что после Пелопоннесской войны (431-404 гг. до н. э.) в число афинских граждан попало незаконным образом много нс имевших на это права. Таким образом, речь эта должна быть датирована после 346-343 гг. до н. э., хотя это, по-видимому, слишком позднее время для Исея (но точные данные его жизни и смерти неизвестны).
Такая же ситуация составила содержание LVII речи Демосфена "Против Эвбулида".
Здесь приводится отрывок из сочинения Дионисия Галикарнасского (Περιτών αρχαίων ρητόρων. Ίσαΐος. 16.1- 4-18.1).
Если же нужны и примеры, то, чтобы кому-нибудь не показалось, что мы говорим бездоказательно, я сделаю и это, предложив речь в защиту Эвфилета, в которой вызывает в суд[1] дем эрхиейцев[2] некто из тех, кого исключили из дема голосованием, как лишаемый гражданских прав незаконным образом. Дело, конечно, в том, что афинянами был принят новый письменный закон о том, чтобы была произведена проверка граждан по демам, с тем чтобы исключенный из дема голосованием членов дема лишался гражданских прав, а исключенным из дема незаконным образом можно было обратиться в суд против вынесенного решения, вызвав в суд[3] членов дема, и если они будут изобличены во второй раз, то чтобы они были проданы в рабство и имущество их переходило в государственную казну. По этому закону Эвфилет, вызвав в суд эрхиейцев как незаконным образом вынесших голосованием решение против него, вступает в эту тяжбу. Эти дела, конечно, обстоятельно изложены во вступительной части речи и удостоверены посредством свидетелей, а все то, чем он хочет подкрепить эти свидетельства, следует ниже, по моему личному мнению, все тщательно разработанное, но пусть всякий желающий судит сам, прав ли я в этом.
(1)[4] Что, стало быть, граждане судьи, вот этот Эвфилет нам брат, вы слышали не только от нас, но и от всех наших родственников, свидетельствовавших об этом. Но возьмите прежде всего нашего отца и рассмотрите, чего ради стал бы он лгать и брать его, если это был не его сын, себе в сыновья. (2) Ведь вы найдете, что все прибегают к таким вещам или за отсутствием у них законнорожденных детей, или по бедности вынужденные усыновлять себе чужеземцев, чтобы получать какую-то пользу от тех, ставших благодаря им афинянами. Ну а у нашего отца нет ни того, ни другого из этих оснований. Мы ведь два сына у него законнорожденные, так что уж не из-за одиночества мог бы он усыновить его себе. (3) Да и не в содержании и благосостоянии с его стороны нуждаясь: есть у него достаточно средств к жизни, и кроме того, вам засвидетельствовано, что он воспитывает и пестует его с детства, ввел в свою фратрию, а это немалые расходы. Так что это неестественно, граждане судьи, чтобы наш-то отец, ничуть не нуждаясь в этой пользе, предпринял такое несправедливое дело. (4) Но, конечно, ни одному человеку и в голову не может прийти, что я-то до такой степени совершенно безрассуден, что могу свидетельствовать ложь в его пользу, для того чтобы поделить отцовское имущество между большим числом наследников. Да ведь потом у меня не оказалось бы возможности оспаривать, утверждая, что он не мой брат: никто из вас не стерпел бы произносимых мной слов, если сейчас, подвергнув себя судебной ответственности[5], я свидетельствую, что он наш брат, а потом оказывалось бы, что я утверждаю противоположное этому. (5) Стало быть, это естественно, граждане судьи, что не только мы засвидетельствовали правду, но и остальные наши родственники. В самом деле, сами подумайте прежде всего о том, что мужья наших сестер отнюдь не стали бы свидетельствовать в защиту его ложь, поскольку его мать стала мачехой нашим сестрам, а обычно как-то, как часто бывает, мачехи и дочери от первого брака не ладят друг с другом, так что если бы он был у нашей мачехи от какого-то другого мужа, а не от нашего отца, то отнюдь, граждане судьи, наши сестры не допустили бы и не позволили своим мужьям свидетельствовать. (6) Но, конечно, и дядя наш, приходящийся нам дядей по нашей матери, а ему, несомненно, не близкий родственник, не захотел бы, граждане судьи, представлять в пользу его матери ложное свидетельство, из-за которого для нас получается совершенно очевидный ущерб, раз мы его, чужеземца, берем самим себе в братья. Ну а еще, граждане судьи, кроме того, как кто-нибудь из вас мог бы обвинить в лжесвидетельстве вот этого Демарата, Гегемона, Никострата, которые прежде всего (что всегда будет ясно) никогда не занимались ничем постыдным, затем, приходясь нам близкими родственниками и зная нас всех[6], засвидетельствовали, каждый из них, свое родство вот с этим Эвфилетом? (7) Так что
мне очень хотелось бы узнать и у почтеннейшего из наших судебных противников[7], мог бы ли он на основании чего-то иного доказать, что он афинянин, кроме как на основании того, на основании чего и мы доказываем, что Эвфилет - афинянин. Я-то ведь думаю, он не мог бы сказать ничего иного, кроме того, что и мать у него гражданка и <законная жена, гражданин и>[8] отец, а что он говорит правду, представил бы в свою защиту свидетелями своих родственников. (8) Затем, граждане судьи, если бы опасности подвергались они, то они считали бы, что вы должны верить скорее их близким родственникам свидетельствующим, а не обвинителям. А вот теперь, когда мы представляем всё это, они будут считать, что вас должны убеждать скорее их слова, а не отец Эвфилета, я, брат, члены фратрии и вся наша родня?! И, конечно, они, не подвергаясь никакой опасности ни в чем, делают всё это из-за личной вражды, а мы свидетельствуем, подвергая всех самих себя судебной ответственности. (9) И вдобавок к этим свидетельствам, граждане судьи, прежде всего мать Эвфилета, которую они признают гражданкой, готова была принести клятву перед третейским судьей у Дельфиния[9] в том, что действительно вот этот Эвфилет происходит от нее и нашего отца. Да ведь кому пристало знать это лучше ее самой? Затем, граждане судьи, наш отец, кому естественно после его матери лучше всех знать своего сына, он и тогда был и сейчас готов поклясться в том, что действительно вот этот Эвфилет - его сын от гражданки и законной жены. (10) Ну а кроме того, граждане судьи, мне в то время было тринадцать лет, как я сказал и раньше, когда вот он родился, и я готов поклясться в том, что действительно вот этот Эвфилет - мой единокровный брат[10]. Так что, граждане судьи, было бы справедливо, чтобы вы считали более заслуживающими доверия и наши клятвы, чем их слова. Мы-то ведь доподлинно зная готовы поклясться относительно него, а они говорят это, услышав от его недругов или измышляя сами. (11) А кроме того, граждане судьи, мы представляли свидетелями наших родственников и перед третейскими судьями, и перед вами представляем, которым не стоит не верить, а они, после того как Эвфилет подал первый иск против общины дема и тогдашнего старшины дема, который сейчас уже скончался, хотя третейский суд велся два года, так и не смогли найти никакого свидетельства о том, что вот он происходит от какого-то другого отца, а не от нашего. А для третейских судов это были самые убедительные показатели того, что они лгут, и оба третейских суда вынесли решение против них. Возьми-ка свидетельство первого третейского суда.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(12) Так вот, что они и тогда были осуждены третейским судом, вы услышали. А я считаю, граждане судьи, что, как они стали бы утверждать, если бы третейские судьи вынесли решение в их пользу, что это убедительный показатель того, что он не сын Гегесиппа[11], так и у нас сейчас свидетельство о том, что это мы говорим правду, должно быть таковым, поскольку третейские судьи решили, что они поступают беззаконно, его, афинянина, и сперва правомочно внесенного в списки граждан, затем вычеркнув из этого списка. Итак, что вот этот Эвфилет - наш брат и ваш согражданин и что он беззаконно был подвергнут бесчинству сговорившихся между собой в деме, думаю, граждане судьи, вы выслушали достаточно.
18 (11) Таков стиль речей Исея и таковы различия по сравнению с направлением Лисия[12].


[1] Т. е. в гелиею (суд присяжных).
[2] Т. е. членов дема Эрхия (дем Аттики).
[3] «обратиться в суд против вынесенного решения» — ἔφεσιν εἰς τὸ δικαστήριον εἶναι. По поводу трактовки этого юридического термина (ἔφεσις) см. Paoli U. La ἔφεσις εἰς τὸ δικαστήριον en droit attique // Paoli U. Altri studi di diritto greco e romano. Milano, 1976. P. 211-220. У. Паоли главным образом возражает против общепринятого понимания этого термина как апелляции. Скорее всего, его нужно понимать как соответствующее современному понятию «обжалования по кассации», т. е. решения (= об отмене решения) суда нижестоящей инстанции в суде вышестоящей инстанции. В Афинах высшей судебной инстанцией был суд присяжных, решения которого не подлежали обжалованию.
[4] Эта нумерация параграфов не самой речи (которая не сохранилась), а данного отрывка, — условная.
[5] «подвергнув… ответственности» — по обвинению в лжесвидетельстве.
[6] «нас всех», по рукописному чтению — «о нас всё».
[7] «противников» — т. е. это члены дема, которые проголосовали против Эвфилета, а не только обвинители, назначенные демом выступать в этом судебном процессе. Таких обвинителей было пять (см. Аристотель. Афинская политая. 42).
[8] Установлена лакуна в тексте, дополняемая таким образом.
[9] Дельфиний — святилище Аполлона Дельфиния в Афинах, судилище. Местонахождение неизвестно.
[10] Т. е. брат по отцу.
[11] Гегесипп — отец этих двух сыновей (Эвфилета и того, кто выступает с речью).
[12] 18(11) — это заключительное высказывание Дионисия Галикарнасского, относится не к речи.