VIII. По делу о наследстве Кирона

В § 43 этой речи внук Кирона, оспаривающий его наследство и выступающий с речью, говорит, что родился после архонтства Эвклида (Эвклид был архонтом в 403 г. до н. э.). Он имел право выступать в суде после того, как ему исполнится 20 лет, следовательно, речь эта не может быть датирована временем ранее 383 г. до н. э. Однако считают, что ее нельзя датировать временем позднее 363 г. до н. э., так как в некоторых местах речей Демосфена, ученика Исея, датируемых этим временем (против его опекунов Афоба и Онетора), усматривают подражания данной речи Исея. На этих основаниях речь эту датируют временем ок. 365 г. до н. э.
Содержание
Когда Кирон скончался без законнорожденных детей, племянник его по отцу[1], предъявив притязание на наследство, принял его состояние от жены его[2], а после этого выступающий с этой речью подает в суд на племянника, утверждая, что сам он сын дочери[3] Кирона, а жена скончавшегося предоставила наследство племяннику с умыслом, чтобы, дав ему часть, выгадать остальное. Содержание таково, а положение это - предположение[4], так как доискиваются, законнорожденный ли этот сын дочери Кирона или нет. В это вплетается и доискивание по качественному определению[5], так как племянник вел тяжбу, говоря, что даже если мы допустим, что она законнорожденная дочь Кирона и, поскольку она скончалась, сейчас оспаривает ее сын, предпочтение должен иметь племянник по отцу перед отпрыском дочери, по тому закону, гласящему, что происходящие от мужского пола имеют предпочтение перед происходящими от женского пола. Ведь этот[6], чрезвычайно легко умолчав об этом законе, ведет тяжбу на основании различия родителей, указывая на то, что насколько дочь ближе по родству скончавшемуся, чем брат его, настолько отпрыск ее отличается от племянника его. Таким образом, тут он силен в вопросе справедливости и слаб в вопросе законности. А разработку в заключение основной сути дела он[7] опять проводит со свойственной ему силой.
(1) В таких случаях, граждане, неизбежно приходится негодовать, когда некоторые не только осмеливаются оспаривать чужое имущество, но и надеются своими доводами доказать, что у противника нет тех прав, которые предоставляются законами. Именно это сейчас вот они и пытаются делать. Ведь хотя дед наш Кирон скончался не бездетным, а оставил после себя нас, детей своей законнорожденной дочери, они и иск подают о вступлении в наследство как ближайшие по степени родства, и издеваются над нами, утверждая, будто мы не дети его дочери[8] и будто у него вообще никогда не было ее. (2) А причина того, что они поступают так, это их корыстолюбие и размеры имущества, которое Кирон оставил после себя, а они силой завладели им и держат в своих руках, и они осмеливаются говорить, будто он ничего не оставил после себя, и вместе с тем прибегать к оспариванию его наследства. (3) Однако ж надо считать, что судебное разбирательство у меня в действительности направлено не против подавшего иск о вступлении в наследство, а против Диокла из дема Флия[9], прозванного Орестом[10]: это ведь он и есть подговоривший его учинить нам хлопоты, лишающий нас имущества, которое Кирон, дед наш, умирая, оставил после себя, а нас подвергающий этим опасностям, чтобы ничего не вернуть нам из этого имущества, если вы будете введены в заблуждение, дав убедить себя его доводами. (4) Конечно, при таких их уловках вам надо узнать все проделки их, чтобы, не оставшись неосведомленными ни о чем из происшедшего, но с ясностью зная все это, вы затем подали свой голос. И если вы и на каком-нибудь другом деле в суде когда-нибудь особенно заостряли внимание, я прошу вас и на этом деле таким же образом заострить внимание, как того требует и справедливость. Хоть и много было в нашем полисе судебных дел, вам станет видно, что никто более бесстыдно, чем они, и более явно не домогался чужого имущества. (5) Однако ж это трудно, граждане, против изощренности речей и против свидетелей, свидетельствующих неправду, вступать в тяжбу о столь значительном совершенно неопытному в судах, и все же я очень надеюсь, что и добьюсь здесь у вас справедливости, и, во всяком случае в пределах изложения справедливого, сам тоже буду говорить удовлетворительно, если не получится что-то такое, что сейчас как раз ожидается мной[11]. Так я прошу вас, граждане, и выслушать меня с благосклонностью и, если вы решите, что со мной поступили несправедливо, помочь мне в справедливости.
(6) Так вот, прежде всего, что мать моя была законнорожденной дочерью Кирона, я докажу вам, приводя для давних событий слышанное из разговоров и свидетелей слышанного, а для тех событий, о которых и сами помнят, знающих свидетелей и еще очевидные доказательства, которые более вески, чем свидетельства. После того как я покажу все это с ясностью, тогда я покажу, что и наследовать более полагается нам, чем им, имущество Кирона. Итак, с чего они начали об этом, начиная с того и я попытаюсь излагать вам.
(7) Дело в том, что дед мой, граждане, Кирон вступил в брак с моей бабушкой, которая была его двоюродной сестрой, родившейся от сестры его матери. Так вот, она, прожив с ним в браке недолго времени, родив ему мою мать, через четыре года[12] окончила жизнь, а дед, так как у него была одна только дочь, вторым браком берет в жены сестру Диокла, от которой у него рождаются два сына. И он и воспитывал ее[13] у своей жены[14] вместе с детьми от нее, (8) и еще при их жизни, поскольку она вошла в возраст для замужества, выдает ее замуж за Навсимена из дема Холарг[15], дав за ней в приданое двадцать пять мин с одеждами и золотыми вещами. И тот[16] через три-четыре года после этого, занедужив, умирает, не имея детей от нашей матери, а дед наш, взяв ее к себе и не вернув себе все то приданое, которое дал за ней, вследствие безвыходного положения дел Навсимена, вторым браком выдает ее замуж за моего отца и дает за ней в приданое тысячу драхм. (9) Ну и вот это все в ответ на те обвинения, которые они сейчас выдвигают, как можно было бы показать с очевидностью, что так и было? Я, ища, нашел. Обязательно о моей матери, была ли она дочерью Кирона или нет, проживала ли она у него или нет, устраивал ли он в честь ее пиршественные угощения при обоих ее бракосочетаниях или нет, и получил ли каждый из вступивших в брак такое-то приданое за ней, всё это должны знать те слуги и служанки, которые были у него. (10) Так вот, желая вдобавок к имеющимся свидетелям привести доказательство относительно этого на основании допросов под пыткой, чтобы вы больше верили им, которым не надо будет приводить доказательства, но которые уже привели его относительно того, о чем свидетельствуют, я считал, что вот они должны выдать служанок и слуг для допроса под пыткой[17] относительно и этого и всего остального, что им приходится знать. (11) Но он, который сейчас будет считать, что вы должны верить его свидетелям, отказался прибегнуть к допросу под пыткой. Да ведь если будет ясно, что он не согласился на это, что еще остается свидетелям, кроме решения теперь свидетельствовать ложь, раз он отказался от такого важного доказательства. Я-то думаю - ничего. Ну а что я говорю правду, возьми-ка прежде всего вот это свидетельство и зачитай.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(12) Вы же ведь и по частным, и по государственным делам считаете допрос под пыткой вернейшим доказательством, и когда присутствовавшими оказываются рабы и свободные и надо бывает, чтобы было найдено что-то из искомого, вы не к свидетельствам свободных прибегаете, а подвергаете рабов допросу под пыткой и таким образом ищете найти правду о происшедшем. И это естественно, граждане: вы ведь и сами знаете, что из свидетельствовавших некоторые уже были признаны как засвидетельствовавшие неправду, а из подвергнутых допросу под пыткой еще никто никогда не был изобличен в том, что сказал на допросе неправду. (13) А вот он, наинаглейший из всех людей, прибегая к состряпанным доводам и свидетелям, свидетельствующим неправду, будет считать, что вы должны верить ему, отказывающемуся вот так от верных доказательств?! Но не мы, нет, мы, сочтя, что для подтверждения того, чему предстоит быть засвидетельствованным, прежде должны прибегнуть к допросам под пыткой, <доказав>[18], что они отказываются от этого, вот так будем думать, что вы должны верить нашим свидетелям. Возьми же вот эти свидетельства и зачитай.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(14) Кому естественно знать те давние события? Ясно, что тем, кто был с нашим дедом. Так вот, эти свидетели засвидетельствовали слышанное ими. Кто должен знать все касающееся выдачи замуж моей матери обязательно? Помолвившиеся и присутствовавшие при них, когда они помолвливались. Так вот, засвидетельствовали это близкие родственники и Навсимена, и моего отца. А кто знает то, что она воспитывалась в доме и была законнорожденной дочерью Кирона? Оспаривающие сейчас наследство на деле с очевидностью свидетельствуют, что это правда, раз отказываются прибегнуть к допросу под пыткой. Так что естественно, конечно, чтобы вы не поверили не нашим, а скорее их свидетелям.
(15) А теперь мы вдобавок к этим доказательствам имеем привести еще и очевидные доказательства[19] для того, чтобы вы узнали, что мы происходим от дочери Кирона. В самом деле, как это естественно бывает, когда есть дети [сыновья] от своей дочери, никогда он не совершал ни одного жертвоприношения без нас, но, будь это у него малое жертвоприношение, будь большое, мы всюду присутствовали и участвовали с ним в жертвоприношениях. И не только на такие призывались мы, но и на Сельские Дионисии[20] водил всегда нас, (16) и вместе с ним мы и зрителями были, сидя рядом с ним, и праздники справляли у него все; и когда он совершал жертвоприношение Зевсу Ктесию[21], к каковому жертвоприношению он относился особенно ревностно и ни рабов не привлекал поэтому, ни чужих свободных, но сам лично все делал, мы принимали участие в этом жертвоприношении, вместе с ним подготовляли жертвы, вместе возлагали их на алтарь и все прочее делали вместе, и он молил дать нам здоровье и достояние доброе, как это естественно для деда. (17) Да ведь если бы он не считал нас сыновьями своей дочери и не видел в нас единственных своих отпрысков, которые останутся после него, то он отнюдь не делал бы ничего этого, а приблизил бы к себе вот его, который сейчас утверждает, что он его племянник[22]. И что все это правда, совершенно доподлинно знают слуги нашего деда, которых вот он не согласился передать для допроса под пыткой, знают с совершенной очевидностью и некоторые из тех, кто бывал с нашим дедом, которых я представлю свидетелями. Возьми-ка эти свидетельства и зачитай.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(18) И не только из этого ясно, что наша мать была законнорожденной дочерью Кирона, но из действий нашего отца и из того, что жены членов дема знали о ней. Ведь когда отец брал ее в жены, он при бракосочетании справил пиршественное угощение и пригласил трех своих друзей вместе со своими близкими родственниками и для членов фратрии устроил брачное жертвоприношение с пиршеством по их уставу[23]. (19) И жены членов дема после этого выбрали ее вместе с женой Диокла из дема Питое[24] быть распорядительницей на Тесмофориях[25] и совершать установленные обряды вместе с ней. И отец наш. когда мы родились, ввел нас в свою фратрию, поклявшись в том, что вводит нас по установленным законам действительно рожденными от гражданки и помолвленной жены, а из членов фратрии никто не возразил и не оспорил, утверждая, что это неправда, хотя их было много и они тщательно рассматривали такие вопросы. (20) Да ведь не думайте, если бы наша мать была какой-то такой, как о ней утверждают вот они, то ни отец наш не стал бы справлять бракосочетание с пиршественным угощением и устраивать брачное жертвоприношение с пиршеством, а стал бы скрывать все это, ни жены всех остальных членов дема не стали бы избирать ее священнодействовать вместе с женой Диокла и назначать ее правомочной обрядов, а стали бы обвинять и изобличать, если бы не было всеми признаваемо, что наша мать - законнорожденная дочь Кирона. В действительности же благодаря совершенной очевидности дела и тому, что многие и сами знали всё это, ни с чьей стороны не было оспорено ничего такого. И что все это, что я говорю, правда, зови свидетелей этого.
СВИДЕТЕЛИ
(21) Ну а еще, граждане, и из действий Диокла[26], когда дед наш скончался, легко узнать, что нас признавали сыновьями дочери Кирона. Дело в том, что я пришел унести его[27], чтобы похоронить из своего дома, с одним из моих близких, двоюродным братом моего отца; и Диокла я не застал в доме, а войдя внутрь, я собирался уносить, имея с собой тех, кто понесет. (22) Но так как жена нашего деда[28] стала просить хоронить его из ее дома и говорила, что хотела бы сама тоже заняться его телом вместе с нами и обрядить его, и при этом умоляла и плакала, я дал убедить себя, граждане, и придя вот к нему, в присутствии свидетелей я сказал, что устрою похороны оттуда, потому что об этом попросила его сестра. (23) И Диокл, выслушав это, ничего не возразил, а утверждая, что кое-что он уже и купил на похороны, а кое за что дал задаток сам, считая, что он должен получить эти издержки с меня, и условился, что за все купленное я расплачусь с ним, а что касается всего того, за что он, как утверждал, дал задаток, он сведет меня с взявшим задаток. И тут он вдруг обронил, что Кирон совсем ничего не оставил после себя, хотя я еще ни словом не обмолвился о его имуществе. (24) Да ведь если бы я не был сыном дочери Кирона, он не стал бы условливаться со мной об этом, а стал бы говорить такие слова: "Да кто ты такой? Да тебе с какой стати хоронить? Я не знаю тебя, не смей входить в дом". Вот что пристало бы сказать, именно то, что он теперь убедил говорить других. Но в действительности ничего такого он не сказал, а велел наутро принести деньги. И что все это, что я говорю, правда, зови свидетелей этого.
СВИДЕТЕЛИ
(25) И не только он, но и оспаривающий сейчас наследство не сказал ничего такого, а оспаривает этот, подговоренный им. И хотя он[29] не захотел взять у меня принесенные деньги, утверждая на следующий день, что взял их вот у него, мне не препятствовали вместе хоронить, и я вместе делал все. Нет, не вот он нес издержки, и не Диокл, а издержки на похороны покрывались из того, что Кирон оставил после себя. (26) Да ведь и вот ему полагалось бы, если бы Кирон не был мне дедом, гнать меня, выставлять вон и препятствовать вместе хоронить. У меня ведь было бы отнюдь не такое положение, как вот у него: я-то дозволил ему как племяннику нашего деда вместе делать все это, а ему не полагалось бы дозволять мне это, если бы только это было правдой, то, что они сейчас осмеливаются говорить. (27) Но вот он так был поражен правдой дела, что, когда я говорил на могиле[30] и обвинял Диокла в том, что он, лишая имущества, убедил вот его оспаривать его у меня, не осмелился вообще ни звука проронить и сказать то, что осмеливается говорить сейчас. И что все это, что я говорю, правда, зови свидетелей этого.
СВИДЕТЕЛИ
(28) На основании чего сказанное должно вызывать доверие? Не на основании ли свидетельств? Да, думаю. А на основании чего - свидетели? Не на основании ли прибегания к допросам под пыткой? Да, естественно. А на основании чего - не верить их словам? Не на основании ли их отказа от средств доказательства? Всенепременно. Как же можно было бы с большей очевидностью доказать, что моя мать была законнорожденной дочерью Кирона, как не доказывая таким вот образом? (29) Что касается давних событий, - представляя слышанное свидетельствующими, что касается еще живущих, - знающих все эти дела, тех, которые лично знали, что она воспитывалась у него, признавалась дочерью, дважды была выдана замуж, дважды была помолвлена, а еще, относительно всего этого, - отказавшихся прибегнуть к допросу под пыткой тех слуг, которые знали это всё. Я-то, клянусь Олимпийскими богами, не мог бы привести более веских доказательств, чем эти, но считаю достаточными приведенные.
(30) Давайте я теперь уже докажу то, что преимущественное право на имущество Кирона принадлежит мне, а не вот ему. И я считаю просто, что и вам уже ясно, что родившиеся с тем [31] не ближе по праву ближайшего родства, чем происшедшие от того[32]. Как же? Ведь одни называются родственниками, а другие - отпрысками скончавшегося. Тем не менее, поскольку они, вопреки такому положению, осмеливаются оспаривать, мы обстоятельнее покажем это и на основании самих законов. (31) Ведь если бы моя мать, дочь Кирона, была жива, а тот[33] скончался бы не сделав никакого завещания, и вот он был бы правомочен жить в браке с ней, то правомочным имущества был бы не он, а дети, родившиеся от него и от нее, как только у них пройдет двухлетие после отроческой зрелости[34] - так гласят законы. Стало быть, если и при жизни ее не он стал бы правомочным имущества жены, а дети, ясно, что и после ее кончины, поскольку она оставила бы после себя нас, детей, не вот им, а нам полагалось бы наследовать имущество.
(32) Да и не только на основании этого закона, но и на основании закона о дурном обращении[35] это ясно. Ведь если бы дед наш был жив, но нуждался в необходимом, то не вот он подлежал бы судебной ответственности за дурное обращение, а мы, так как закон этот велит содержать своих породителей, а породители - это мать и отец, дед и бабушка и их мать и отец, если они еще живы, потому что те - начало степени родства и их имущество передается потомкам. Поэтому необходимо содержать их, даже если они ничего не оставляют после себя. Как же это справедливо, если они ничего не оставят после себя, то чтобы судебной ответственности за дурное обращение подлежали мы, если не будем содержать их, а если оставили что-то после себя, то чтобы наследником был вот он, а не мы?! Никак, конечно.
(33) Для сопоставления я приведу любого из родственников и из родных по прямой линии и спрошу вас по каждому в отдельности[36], - так вам, пожалуй, легче всего будет уяснить дело. Дочь ли Кирона или браг ближе по степени родства? Ясно ведь, что дочь. Ведь она родилась от того, а он - с тем[37]. А дети ли дочери или брат? Дети, конечно. Ведь это родные по прямой линии, а не родственники. Ну а если мы имеем такое превосходство перед братом, то уж перед вот ним-то, племянником, мы и подавно имеем преимущество. (34) Но боюсь, что, говоря слишком общеизвестные вещи, я покажусь вам докучливым. Ведь все вы наследуете отцовское имущество, дедовское имущество, имущество еще дальше по восходящей линии, приняв на основании степени родства по нисходящей линии право ближайшего родства, не подлежащее оспариванию, и не знаю, случалась ли у кого-нибудь когда-нибудь до этого такая тяжба. Итак, после зачитывания закона о дурном обращении я уже попытаюсь изложить то, из-за чего все это происходит.
ЗАКОН
(35) Дело в том, что Кирон владел состоянием, граждане, - землей в деме Флия[38], легко оцениваемой и в талант, двумя домами в городе, одним доходным, у святилища Диониса в Лимнах[39], приносящим доход в тысячу драхм[40], а другим, в котором жил он сам, в тринадцать мин, а еще рабами, приносящими доход, двумя служанками, молоденькой рабыней[41] и обстановкой, с которой он жил в своем доме, оцениваемой вместе с рабами почти в тринадцать мин, всего же состоянием, сколько было видимого, в более чем девяносто мин, а кроме того, он ссужал немалые деньги, с которых получал лихву[42]. (36) На это имущество давно стал зариться Диокл, злоумышляя со своей сестрой, как только скончались дети Кирона[43]. Он[44] ведь не выдавал ее замуж, могущую еще родить детей от другого мужа, чтобы Кирон, если она разведется с ним, не принял решения относительно своего имущества, как и полагалось бы, а убеждал ее оставаться и утверждать, будто думает, что беременна от него[45], и притворяться, будто у нее непроизвольно получился выкидыш, чтобы, надеясь всегда на то, что у него родятся дети, он[46] не усыновил ни того, ни другого из нас. И он[47] клеветал всегда на нашего отца, утверждая, что тот зарится, злоумышляя, на имущество Кирона. (37) И вот, он стал убеждать его[48] взыскать все долги у всех своих должников и всю лихву, и передать ему управление видимым имуществом, обводя старого человека ухаживанием и лестью, пока не прибрал к рукам все его имущество. Но зная, что я буду требовать по праву стать правомочным всего этого имущества, когда дед скончается, приходить мне к деду, ухаживать за ним и проводить с ним время он не препятствовал, боясь, как бы тот, рассердившись, не разгневался на него, но подготавливал того, кто будет оспаривать у меня это состояние, уделяя ему ничтожную часть в случае удачи, а всё это присваивая себе и даже перед ним не признавая, что дед наш оставляет после себя имущество, но утверждая, что ничего нет. (38) И как только дед скончался, он, предуготовив похоронные принадлежности, деньги за них велел мне принести ему, как вы слышали от свидетелей, засвидетельствовавших это, но стал притворяться, будто уже взял их вот у него, а у меня уже не захотел взять, исподтишка отстраняя меня, чтобы казалось, будто тот хоронит деда, а не я. Хотя вот он оспаривает и дом этот, и все прочее, что тот оставил после себя, и утверждает, что тот ничего не оставил после себя, применить силу и перенести деда[49] я при таких тяжелых обстоятельствах не считал должным, в чем друзья мои были согласны со мной, а вместе делал все и вместе хоронил, причем расходы производились из того, что дед оставил после себя. (39) И во всем этом я оказался вынужден действовать таким образом.
Но чтобы они в этом не получали никакого перевеса надо мной, утверждая перед вами, что я ничего не израсходовал на похороны, я спросил толкователя[50] и по его указанию сделал расходы от себя на девятый день поминок, устроив наилучшим образом, чтобы прекратить это их кощунство и чтобы не казалось, будто они понесли все расходы, а я никаких, - нет, их понес равным образом и я.
(40) Вот таковы в общем происшедшие события и те причины, по которым мы имеем эти хлопоты, граждане. А если бы вы знали о наглости Диокла и о том, каков он вообще, никто не станет с недоверием относиться ни к чему из сказанного. Он ведь владеет состоянием, благодаря которому сейчас живет в блеске, чужим, выдав себя за усыновленного отцом грех своих единоутробных сестер[51], оставшихся дочерьми-наследницами, хотя тот не сделал никакого завещания относительно этого. (41) А так как имущество двух сестер требовали жившие с ними в браке, имевшего женой старшую он, заперев в доме, злоумышленно издевался над ним, и хотя против него было подано обвинение по делу о бесчинстве, до сих пор еще не понес наказания за это, а мужа родившейся после нее он велел убить своему слуге, слугу своего отослал, а вину свалил на свою сестру, (42) запугав же ее своими гнусными угрозами, он вдобавок отнял у ее сына его состояние, сделавшись опекуном, и держит его землю, а ему дал какой-то каменистый участок[52]. И что все это, что я говорю, правда, хоть они боятся его, но, может быть, они и согласились бы засвидетельствовать это, если же нет, я представляю свидетелей, знающих об этом. Зови же сюда их сперва.
СВИДЕТЕЛИ
(43) Так вот, этому чинящему такое бесчинство и насилие и лишившему своих сестер их состояния мало оказывается владеть их имуществом, но оттого, что он не понес никакого наказания за это, он явился с намерением и имущества нашего деда нас лишить, и дав вот ему всего лишь, как мы слышали, две мины, он подвергает нас опасности не только относительно имущества, но и относительно отечества. Ведь если вы будете введены в заблуждение, дав убедить себя, будто наша мать не была гражданкой, то, значит, и мы не граждане, так как мы родились после архонтства Эвклида[53]. Разве относительно мелочей каких-то затеял он эту тяжбу с нами?! (44) Да при жизни нашего деда и нашего отца мы ни в чем не обвинялись, но все время постоянно жили без оспариваний с чьей бы то ни было стороны, а теперь, когда они скончались, даже если мы выиграем дело, нам будет стыдно за то, что нас запятнали оспариванием, по вине этого Ореста[54], висельника, который, попавшись на прелюбодеянии и претерпев то, что полагается занимающимся такими делами[55], даже и так не унимается в этом, как свидетельствуют против него лично знающие Так вот, о нем, каков он, вы и сейчас слышите, и потом еще узнаете подробнее, когда мы против него будем выступать с иском[56]. (45) А вас я прошу и умоляю, не допустите, чтобы я подвергся оскорблению относительно этого имущества, которое дед мой оставил после себя, и чтобы я был лишен его, но помогите насколько у каждого из вас есть возможность А у вас достаточно доказательств на основании свидетельств, на основании допросов под пыткой, на основании самих законов, что мы происходим от законнорожденной дочери Кирона и что преимущественное право наследовать его имущество принадлежит нам. а не им, поскольку мы потомки деда. (46) Итак, памятуя и о своей клятве, по которой вы судите, и о доводах, которые мы привели, и о законах, подайте свой голос за справедливость.
Не знаю, что еще надо говорить: думаю, вам ничего не остается неизвестным в сказанном. Возьми же оставшееся свидетельство, о том, что он попался на прелюбодеянии, и зачитай.
<СВИДЕТЕЛЬСТВО>


[1] «племянник по отцу» — сын брата Кирона (ἀδελφιδοῦς).
[2] Т. е. вдовы Кирона.
[3] «сын дочери» — θυγατριδοῦς.
[4] См. прим. 4 к речи III.
[5] «качественному определению» — в данном случае имеется в виду преимущественное право на наследование.
[6] Т. е. выступающий с речью сын дочери Кирона. Это ответчик, он выступает вторым (после истца).
[7] По–видимому, имеется в виду Исей, составитель этой речи.
[8] В § 43 противники утверждали, что мать этого ответчика (выступающего с речью) не была гражданкой.
[9] Флия — дем Аттики. Диокл — брат второй жены Кирона.
[10] Орест — здесь не Орест, сын Агамемнона и Клитемнестры, а другой Орест, сын Тимократа; его имя в Афинах обозначало «грабитель», «разбойник», он упоминается в комедиях Аристофана «Ахарняне» (1166) и «Птицы» (712,1491).
[11] «если не (εὰν μή)… мной» — в таком чтении смысл непонятен. Может быть, следует читать εάν μοι… и тогда смысл будет: если у меня получится то, что я сейчас ожидаю (= то, на что я сейчас надеюсь) — т. е. добиться справедливости и говорить удовлетворительно (?).
[12] «четыре года» — текст сомнительный. По другим чтениям и конъектурам — «через тридцать дней» и др.
[13] Т. е. дочь от первого брака, мать выступающего с речью.
[14] Т. е. у сестры Диокла, второй своей жены.
[15] Холарг — дем на равнине на северо–западе от Афин.
[16] Навсимен.
[17] Слуги и служанки — это рабы. Свидетельства рабов принимались только при допросе под пыткой (βάσανος), и они признавались действительными.
[18] «доказав» — дополнение по конъектуре вместо предполагаемой лакуны в тексте.
[19] См. § 6: «и еще очевидные доказательства».
[20] Сельские Дионисии - εἰς Διονύσια εἰς ἀγρὸν ἦγεν, точнее, «на Дионисии в село водил». Дионисии — празднества в честь бога Диониса (4 раза в году). Были Большие, или городские Дионисии и Малые, или сельские. На Малых Дионисиях происходила торжественная процессия членов семейств для принесения жертвы, разыгрывались пьесы и т. д.
[21] Зевс Ктесий — покровитель домашнего имущества, Домохранитель.
[22] «его» — Кирона; «племянник» (ἀδελφιδοῦς) — сын брата.
[23] См. речь III, § 76.
[24] Питое — дем Аттики. Этот Диокл из дема Питое известен из речи Демосфена «Против Мидия» (Dem. III. 62) и по надписям. Другой Диокл из дема Флия — брат второй жены Кирона (см. выше § 3).
[25] Тесмофории — см. прим. 56 к речи III, § 80.
[26] Диокл — здесь брат второй жены Кирона. О нем будет еще говориться дальше в речи.
[27] «его» — тело скончавшегося деда (Кирона).
[28] Т. е. вторая жена Кирона, сестра Диокла.
[29] Диокл.
[30] «Когда… могиле» — ἐπὶ τοῦ μνήματος ἐμοῦ ποιουμένου λόγους. Здесь μνήματος (могиле) — конъектура вместо рукописного βήματος, «на помосте для выступающих в суде (= трибуне)» — вызывает сомнение. На похоронах частных лиц не было принято произносить надгробные речи. Может быть, здесь имеется в виду (предыдущее ?) выступление по этому делу на суде? (т. е. если оставить рукописное чтение).
[31] С Кироном (т. е. братья и сестры Кирона).
[32] Кирона (т. е. потомки Кирона).
[33] Кирон.
[34] «у них… зрелости» — ἐπὶ δίετες ἥβησαν (см. также речь X, § 12) — отроческая (= половая) зрелость в Афинах считалась у мальчиков, достигших 16 лет. После отрочества наступала юность. Т. е. совершеннолетними мальчики становились в 18 лет, став уже эфебами. Эфебами они были два года, после чего становились полноправными гражданами.
[35] «закона… дурном обращении» — ἐκ τοῦ περὶ τῆς κακώσεως νόμου, т. е. с родителями и т. п.
[36] Текст здесь сомнителен, но общий смысл ясен.
[37] «от того», «с тем» — т. е. она дочь Кирона, а он — брат, родившийся от общих с Кироном родителей.
[38] Флия — дем Аттики.
[39] Лимны — «Болота», район в юго–восточной части Афин (см. Гарпократион, s.v. ἐν Λίμναις). Место этого святилища Диониса устанавливают не с бесспорностью.
[40] «тысячу драхм» — конъектура; по рукописному чтению — «две тысячи».
[41] «рабыней» — παιδίσκην. Может быть, «девкой», которую Кирон отдавал внаем в притон.
[42] Таким образом, в сумме получается 96 мин, а если принять чтение «две тысячи драхм», — то 106 мин.
[43] Т. е. два сына Кирона от второй жены, сестры Диокла.
[44] Диокл.
[45] От Кирона.
[46] Кирон.
[47] Диокл.
[48] Диокл — Кирона.
[49] В свой дом (см. выше § 21).
[50] Имеется в виду толкователь священного права - ἐξηγητής.
[51] Т. е. сестер по матери. Отмечается, что этот факт трудно объяснить: брак с единоутробной сестрой был запрещен.
[52] Из лексикографов известны названия двух речей Исея «Против Диокла по делу о бесчинстве» и «Против Диокла по делу об имении (περὶ χωρίου — о земле = земельном участке). Таким образом, из данной речи VIII видно, что суд по делу о бесчинстве Диокла уже состоялся до этого суда. Фрагменты речей Исея, названия которых известны из источников, у разных издателей нумеруются по–разному. В изданиях П. Русселя (coll. Budé, 38) и Э. Форстера (Loeb Classical Library, 202) эти фрагменты приводятся под номерами IX и X.
[53] Эвклид — архонт 403/402 г. до н. э. Дети, рожденные от матери–негражданки после этой даты, не имели гражданских прав.
[54] Орест — см. § 3 с прим. 10.
[55] См. Аристофан. Облака. 1083, где указано одно из наказаний за это: «Когда ж ощиплют там его и сзади редьку вставят» (пер. А. Пиотровского).
[56] См. прим. 52.