<Эпилог>[1]
Содержание
По кончине Никострата за границей Гагнон и Гагнотей как двоюродные братья его по отцам [2] оспаривают его наследство, выступая против Хариада, утверждающего, что он его наследник по отказу, то есть по завещанию. Исей как являющийся родственником семейства Гагнона говорит, выступая в заключение речи в защиту их. Положение это - предположение[3].
(1) Близкими людьми приходятся мне, граждане, Гагнон вот этот и Гагнотей, и отец их еще раньше. Поэтому, кажется мне, естественно, чтобы я, как смогу, выступил в защиту их.
Так вот, что касается происшедшего за границей, ни свидетелей отыскать невозможно, ни противников наших, если они будут лгать в чем-то, изобличать не легко, так как ни тот, ни другой из них[4] не отправлялся туда, а случившееся здесь[5], кажется мне, может служить для вас достаточным очевидным доказательством того, что все оспаривающие имущество Никострата по отказу хотят обмануть вас. (2) Так вот, прежде всего, граждане, стоит разобрать вопрос о записи имен и рассмотреть, которая из двух сторон подлиннее и более в соответствии с происхождением составила свой иск. Ведь Гагнон вот этот и Гагнотей записали Никострата, сына Трасимаха, и заявляют себя двоюродными братьями ему и предоставляют свидетелей этому. (3) А Хариад и выступающие в защиту ему[6] утверждают, что Никострат происхождением - от отца Смикра, оспаривают же наследство сына Трасимаха. И вот они[7] нисколько не притязают на то имя[8], ни что знают его, ни что оно имеет отношение к ним. Так вот, они утверждают, что Никострат - сын Трасимаха, и соответственно его состояние оспаривают. (4) И если бы они согласно указывали имя Никострата по отцу то же самое, а спорили бы только о наследстве, вам ничего другого не нужно было бы рассмотреть, кроме как то, завещал ли что-то тот Никострат, которого обе стороны указывали бы согласно. Однако как же это возможно записать на человека двух отцов?! А именно это-то и сделал Хариад. Он ведь и подал иск об имуществе Никострата, сына Смикра, и против них, подавших иск об имуществе сына Трасимаха, внес залог в обеспечение своего иска, словно это тот же самый. (5) Так вот, все это наглая стряпня. Они ведь считают, что вот им[9], если дело будет простым и у них не получится никакой запутанности, не трудно будет доказать, что Никострат ничего не завещал. Если же они будут утверждать, что отец не тот же самый, а наследство тем не менее будут оспаривать, они точно знают, что вот им понадобится большую часть речи уделить тому, что Никострат был сыном Трасимаха, а не тому, что он ничего не завещал. (6) А кроме того, признавая, что Никострат был сыном Трасимаха, они не могли бы уличить вот их в том, что они не двоюродные братья ему, придумывая же умершему другого отца, они завели речь не только о завещании, но и о родстве.
(7) Да не только на основании этого вы могли бы узнать, что выдвигающие это против вот них - люди чужие какие-то, но и на основании происшедшего вначале. Ведь кто только не обрёзал у себя волосы[10], после того как из Аки пришло два таланта?![11] Или кто только не стал носить черную одежду, словно благодаря этой скорби унаследует это состояние? Или сколько только родственников и сыновей по отказу не стало притязать на имущество Никострата? (8) Демосфен[12], вот, стал утверждать, что он племянник ему, но после того как был разоблачен ими[13], отступился, а Телеф - что Никострат отказал ему все свое имущество, и этот вскоре унялся. Аминиад явился к архонту с сыном ему[14], которому не было и трех лет, и это при том, что Никострат не проживал в Афинах вот уже одиннадцать лет. (9) Пирр из дема Ламптры[15] стал утверждать, что имущество это посвящено Никостратом Афине, а ему самим Никостратом отказано[16]. Ктесий из дема Беса[17] и Кранай сперва стали утверждать, что им по иску присужден один талант с Никострата, а после того как не могли этого доказать, вымыслили, будто он был их вольноотпущенником[18], - но и тут не доказали того, что говорили. (10) Это - тотчас же в первое время ринувшиеся за имуществом Никострата. Хариад же тогда ничего не оспаривал, а потом явился не только сам, но и усыновляя ребенка от гетеры[19]. А это было у него, что или он унаследует имущество, или сделает этого ребенка горожанином[20]. Но и он поняв, что относительно родства будет, пожалуй, изобличен, оспаривание со стороны ребенка снял, а за себя внес залог в обеспечение своего иска по отказу[21].
(11) Следовало бы, конечно, граждане, чтобы всякий, кто, оспаривая имущество по отказу, проиграет иск, наказывался не установленным размером внесенного залога[22], а во сколько именно оценивая имущество, которое ожидал получить, приступал он к делу, столько и уплачивал полису. Ведь так ни законы не пренебрегались бы, ни родственные узы не попирались бы, а прежде всего - ни на умерших никто не лгал бы. А поскольку всем можно оспаривать и все чужие имущества, как кому будет угодно, то вам надо как можно тщательнее разбирать эти дела и ничего, по возможности, не упускать. (12) Но лишь в представленных в суд делах о наследстве, мне кажется, надлежит больше верить очевидным доказательствам, чем свидетелям. Ведь что касается прочих сделок, не очень трудно изобличать свидетельствующих ложь: они свидетельствуют против совершившего сделку при его жизни и в его присутствии. Что же касается завещаний, как можно распознать говорящих неправду, если расхождения не очень велики, поскольку тот, против кого свидетельствуют, уже умер, родственники ни о чем из совершённого не знают и изобличение никоим образом не получается основательным? (13) А еще, граждане, и из завещающих многие и не говорят присутствующим, что завещают, но ставят их свидетелями только того, что оставили завещание, а случается, что и запись изменена и переписана на противоположное завещанию умершего. Свидетели ведь ничуть не более будут знать, представляется ли само то завещание, по поводу которого они были приглашены. (14) А раз и признанно присутствовавших можно обмануть, то как же вас-то, ничего не знающих о деле, не с гораздо большей готовностью могут попытаться сбить с толку?
Однако и закон, граждане, гласит, что завещание действительно не просто в том случае, если кто-то сделал завещание, но если сделал его находясь в здравом уме. И вам, конечно, следует рассматривать прежде всего, сделал ли он завещание, затем, не сделал ли он его находясь в состоянии умопомешательства. (15) А если мы в возражение утверждаем, что вовсе не было завещания, каким образом вы могли бы узнать, сделал ли человек завещание находясь в состоянии умопомешательства, пока не поверите в само то, что завещание было сделано? Так вот, что касается оспаривающих имущество по отказу, вы видите, сколь трудно разобраться, правду ли они говорят, что же касается оспаривающих по степени родства, то прежде всего им отнюдь не надо представлять свидетелей в том, что наследство принадлежит им (всеми ведь признано, что имущество скончавшегося достается ближайшим по степени родства), (16) затем законы, не только законы относительно степеней родства, но и законы относительно отказов отстаивают права родственников. Ведь закон никому не дозволяет отказывать свое имущество, если от старости или от болезни или от прочего, что и вы знаете, тот находится в состоянии умопомешательства, по степени же родства имущество и находящегося в каком бы то ни было состоянии получает ближайший по степени родства не подлежащим оспариванию. (17) Кроме того, в завещание вам приходится верить, полагаясь на свидетелей, которыми можно и быть обманутыми (иначе ведь не было бы выступлений с обвинением в лжесвидетельстве), а в право по ближайшему родству, полагаясь на самих себя: родственники ведь оспаривают по законам, которые установили вы. (18) К тому же, граждане, если бы эти оспаривающие по завещанию признаваемо приходились Никострату близкими людьми, то хотя и тут не доподлинно, все же, однако, более естественным было бы полагать, что завещание и вправду сделано. Действительно ведь некоторые, нехорошо относящиеся к своим родственникам, предпочитают друзей, не связанных с ними узами родства, своим очень близким родным. Однако ни что сотрапезниками, ни что друзьями, ни что в том же отряде.. ,[23] в этом мы вам свидетелей во всем представили. (19) А что самое важное, что в особенности свидетельствует против бесстыдства Хариада, вот это вы рассмотрите. Ведь коли он усыновившего его ни погибшего в сражении не подобрал, ни сожжению не предал, ни праха не собрал, но все это оставил на людей, нисколько не близких, то как же не был бы нечестивейшим тот, кто, не совершив умершему никаких установленных обрядов, считает себя вправе унаследовать его имущество? (20) Но, клянусь Зевсом, хотя он не совершил ни одного из них, он распорядился состоянием Никострата[24]. Но и это все[25] засвидетельствовано вам, и по большей части он и сам не отрицает все это. А необходимые основания для каждого действия, думаю, находятся: что же еще остается определенно признающему?
(21) Так вот, без сомнения знайте, граждане, что они не по праву домогаются имущества Никострата, но хотят вас обмануть, а вот их, его родственников, лишить того, что дали им законы. И не один только Хариад поступает так, но и многие другие уже, даже не зная некоторых из умерших за границей, оспаривают их состояние. (22) Они ведь думают, что в случае удачи они будут владеть чужим имуществом, а в случае неудачи - опасность невелика: а свидетельствовать и ложь некоторые готовы, изобличения же относительно неизвестного трудны. Словом, большая разница - оспаривать ли по степени родства или по отказу. Но вы должны, граждане, прежде всего рассматривать вопрос о завещании, состоялось ли, по-вашему, оно, - это ведь и законы указывают, и совершенно справедливо. (23) А если с очевидностью и вы сами не знаете правду, и свидетели - близкие люди не скончавшегося, но Хариада, желающего получить чужое имущество, что было бы справедливее, чем подавать голос за присуждение имущества родственникам? И ведь если бы вот с ними что случилось, то никому иному, как Никострату, досталось бы их имущество: он оспаривал бы его по той же степени родства как двоюродный брат им по отцам-братьям. (24) Но, клянусь Зевсом, не Гагнон и не Гагнотей родственники Никострата, как утверждают наши противники, а - другие[26]. Ну и они[27] за вчинившего иск о наследстве по отказу свидетельствуют, а сами по степени родства не будут оспаривать его?! Не дошли ведь они до такого уж безрассудства, что, поверив в завещание, так легко отступаются от такого большого имущества! И действительно, и по тому, что сами они говорят, самим этим родственникам выгоднее, чтобы вот они[28] добились присуждения имущества Никострата, а не Хариад. (25) Ведь потом, если вот они, оспаривающие по степени родства, получат наследство, можно будет и тем, когда захотят, вчинить иск по праву степени родства и доказать вам, что сами они были более близкими родственниками Никострата и что он был сыном Смикра, а не Трасимаха, если же имущество унаследует Хариад, нельзя будет ни одному родственнику притязать на имущество Никострата: поскольку владеет им тот, кому оно присуждено по отказу, что станут, явившись, говорить вчиняющие иск по праву степени родства?
(26) Итак, что и каждый из вас счел бы должным, то и подтвердите для вот этих молодых людей. А представили они вам свидетелей прежде всего в том, что они двоюродные братья Никострата по отцам-братьям, затем в том, что они не были с тем в ссоре, еще и в том, что они похоронили Никострата[29], кроме того, в том, что Хариад вот этот отнюдь, ни здесь, ни в военном походе, не был в близких отношениях с Никостратом, а еще, что деловое сотоварищество, на которое он особенно опирается, - это ложь.
(27) И помимо всего этого, граждане, вам стоит разобрать и этих, и тех, каковы они. Трасипп, вот, отец Гагнона и Гагнотея, уже и исполнял некоторые общественные повинности для вас, и делал взносы, и вообще был дельным гражданином, сами же они[30] и не отбывали никогда никуда, кроме как туда, куда бы вы ни назначили, и оставаясь здесь не бесполезны полису, а и участвуют в военных походах, и делают взносы, и исполняют все прочее, назначаемое им, и выказывают себя, как все знают, добропорядочными, (28) так что скорее им пристало оспаривать по отказу имущество Никострата, а не Хариаду. Он ведь, когда проживал здесь, сперва был отведен в тюрьму как вор, пойманный с поличным, но тогда отпущенный вместе с некоторыми другими Одиннадцатью, которых всех вы по государственному делу казнили[31], в другой раз, обвиненный перед Советом в мошенничестве, сбежал, а не повиновался, (29) да с тех пор вот уже семнадцать лет не являлся в Афины, а явился лишь после того, как погиб Никострат. И для вас он ни в походе никаком не принял участия, ни взноса никакого не сделал, разве только с того времени как стал оспаривать имущество Никострата, ни вообще никакой общественной повинности не исполнил для вас. И после этого, представляя собой такого, мало ему оказывается, если он не понесет наказания за свои прегрешения, но он еще и чужое имущество оспаривает! (30) Если бы, конечно, вот они были охотники до чужих дел или как другие граждане, то он бы, наверное, не об имуществе Никострата спорил, а за свою жизнь тягался. Однако, граждане судьи, с него другой, если кто захочет, взыщет, а вот за них вы заступитесь, (31) и не предпочтите желающих несправедливо владеть чужим имуществом близким умершему по родству и, не говоря уже об этом, воздавшим теперь тому последние почести, но, памятуя и о законах, и о клятвах, которые вы дали, а кроме того, и о свидетельствах, которые мы представили, подайте голос за справедливое решение.

---

[1] Эпилог — здесь дополнительная речь. Составитель «Содержания» пишет, что оратор Исей как являющийся родственником семейства Гагнона (истца на суде) говорит, выступая в заключение речи в защиту их (συνηγορῶν αὐτοις), т. е. выступая синегором. Тяжущиеся стороны должны были сами выступать в суде. Не умеющие делать этого заказывали речи специалистам, так называемым логографам («речеписцам»), каковым и был Исей. Тяжущиеся должны были заучить речи и выступать сами в суде. Сами логографы не имели права выступать в суде. В помощь могли выступать близкие родственники и друзья, которые выступали в заключение речи в защиту. Они и назывались синегорами (или синдиками), а их речи — синегориями. Но многие не верят, что здесь выступал Исей. Выступающий здесь с речью был другом тяжущихся (истцов), а не родственником (см. § 1 речи). Кроме того, они считают, что Исей не был афинским гражданином, следовательно, не имел права выступать в суде, а составитель «Содержания» ошибочно сделал такой вывод из начала речи (§ 1).
Никострат, наследство которого здесь оспаривается, служил наёмником «за границей», в походе, где и погиб. В § 7 речи сказано: «после того как из Аки пришло два таланта», т. е. была доставлена в Афины денежная сумма в два таланта. Здесь чтение «из Аки» (ἐξ Ἀκῆς) — конъектура вместо рукописного ἐξάκις. Ака = Акка = Птолемаида — город в Финикии, где персидский сатрап Фарнабаз собирал наемное войско для похода в Египет, окончившегося неудачей. Этот поход датируется 374 г. до н. э. Речь эту датируют временем вскоре после 374 г. до н. э.
[2] Т. е. их отец был родным братом отца Никострата.
[3] См. прим. 4 к речи III.
[4] Т. е. ни Гагнон, ни Гагнотей.
[5] В Афинах.
[6] «выступающие… ему» — συνδικοῦντες, т. е. синдики; см. прим. 1.
[7] Гагнон и Гагнотей.
[8] Т. е. сына Смикра.
[9] Гагнону и Гагнотею.
[10] В знак траура.
[11] См. прим. .1 (в конце).
[12] Не оратор Демосфен.
[13] Гагноном и Гагнотеем.
[14] Никострату.
[15] Ламптры — дем Атики.
[16] Предположительно добавляется «часть его (имущества)» или «в пользование».
[17] Беса — см. прим. 19 к III. 22.
[18] Если вольноотпущенник умирал без наследников, его имущество мог потребовать себе его прежний владелец.
[19] Текст этого предложения ненадежен. Предлагаются различные конъектуры. См. следующее предложение (тоже исправленное конъектурами). Считают, что Хариад хотел выдать этого ребенка за усыновленного Никостратом (?).
[20] «горожанином» — здесь ὰστός (горожанин, имеющий гражданские права), а не πολίτης (гражданин, имеющий и гражданские и политические права).
[21] «по отказу» — т. е. что имущество отказано ему Никостратом по завещанию.
[22] Одна десятая часть оценки оспариваемого наследства. В случае проигрыша весь этот залог доставался выигравшему иск.
[23] Отмечается лакуна в тексте (общий смысл: не были, т. е. с Никостратом).
[24] «…хотя… Никострата» — ἐπειδὴ τούτων οὐδέν ἐποίησε, τὴν οὐσίαν τοῦ Νικοστρατοῦ διεχείρισεν. Это предложение непонятно. В старых изданиях вместо точки в конце поставлен вопросительный знак (т. е. понимается как возможное возражение). Кроме того, ἐπειδὴ (после того как; так как; поскольку) здесь, по–видимому, употреблено в смысле «хотя»(?). См. § 26 (в конце).
[25] «это все» — относят к сказанному в § 19.
[26] Т. е. не родственники Никострата, сына Смикра (по утверждению противников), а родственники Никострата, сына Трасимаха.
[27] Т. е. эти другие родственники.
[28] Т. е. Гагнон и Гагнотей.
[29] Т. е. по обычаю, урну с прахом Никострата доставленную на родину, в Афины.
[30] Гагнон и Гагнотей.
[31] «Одиннадцать» — коллегия из одиннадцати членов (в Афинах), которые ведали тюрьмами и исполнением смертных приговоров и обязаны были наблюдать за тем, чтобы граждане находились под надежной стражей, и др. Обычно считают, что здесь имеется в виду, что эти «Одиннадцать» были казнены (за небрежность), хотя и сомневаются в этом.