Юридическая литература эпохи Августа

Начало создания права ранней Империи
Конечно, трудно обнаружить четкую границу между республиканским периодом и эпохой принципата - крупные фигуры, как, напр., Требаций Теста, относятся и к тому, и к другому, - однако уже при Августе и его ближайших преемниках можно различить явные признаки нового как в области создания имперского права, так и в области источников права, а также в положении юристов.
Политика в области гражданских прав должна считаться с увеличением Империи[1]: после того как уже Цезарь распространил римские гражданские права на верхнюю Италию, а латинское право - на Нарбоннскую Галлию, Сицилию и часть испанских провинций, его преемники продолжают этот процесс на других территориях и в других городах. Constitutio Antoniniana (212 г. по Р. Х.) доводит его до логического конца. Римское право становится имперским правом, хотя в восточных провинциях сохраняется прежнее международное право, которое даже оказывает влияние на римское.
Август[2] проводит последовательную правовую политику. Она включает законы о браке и о вольноотпущенниках, регулирует экономические преступления и реформирует гражданский и уголовный процесс. "Первый гражданин" во всем, что касается формы, подчеркнуто придерживается республиканских рамок. Прежде всего - в духе реставрационных тенденций - он пытается оживить законодательную деятельность народных собраний (Mon. Ancyr. 2, 12), однако без особого успеха; практические соображения вынуждают заменить эту деятельность правотворчеством сената, так что senatusconsulta регулируют и гражданское право. Принцепс часто является их инициатором. По существу законы о браке и об оскорблении величества дают - по крайней мере в зародыше - возможность терроризировать высшее Сословие.
В законодательстве все большую роль уже в течение ближайших веков играет непосредственное императорское правотворчество: lex de imperio (Gaius 1, 5) предусматривает эти полномочия. Наряду с сохранившимися источниками права - старыми законами, заключениями юрисконсультов, преторс-кими эдиктами - императорские узаконения все больше накладывают свой отпечаток на развитие правовой сферы.
Юристы и сейчас относятся, как правило, к сенаторскому сословию: Касцеллий и Лабеон открыто заявляют о своих республиканских умонастроениях; Г. Кассий Лонгин приспосабливается к новым временам. И без того специалисты по праву не могут быть опасны "первому гражданину"; но они практически больше и не занимаются государственным правом. Август, однако, ценит юристов, происходящих из всаднических семейств, в иных случаях при Цезаре получавших сенаторский ранг, и покровительствует им: таковы Алфен Вар и Капитон. Всадником остается Офилий, и мы не можем обнаружить, чтобы это причинило его профессиональному влиянию какой-либо ущерб; блестящий ученый Требаций не проявляет интереса к официальной карьере - так начинается новый, плодотворный процесс.
Ученым в области права ius respondendi сообщается, начиная с Августа, ex auctoritateprincipis[3], "властью "первого гражданина"" (Pompon, dig. 1, 2, 2, 49); это приводит к тому, что заключения юристов-профессионалов все более связывают судей (ср. также Dig. 1,1,7 рг.)\ эти заключения в позднейшую эпоху получат силу закона (legis vicem, Gaius 1,7).
Правовые школы
В республиканскую эпоху занятия заключаются в прослушивании лекций знаменитых респондентов и в личной беседе с ними. Только в императорскую эпоху постепенно возникает и ширится сознательная школьная подготовка; позднее становятся знаменитыми школы в Берите (с III в.) и в Константинополе (с 425 г.). Правление Августа открывает переходный период, в который благодаря объединению ученых и развитию отношений между учениками и преподавателями заявляют о себе - уже в I в. по Р. Х.[4] - две правовые школы[5], прокулианцев и сабинианцев[6]. Ретроспективно корни обеих, как полагают, можно обнаружить в творчестве двух крупнейших представителей эпохи Августа.
Предтечей позднейших прокулианцев был наиболее высокий научный авторитет своего времени, Антистий Лабеон, упорный республиканец, которого Август призвал в комиссию по новому устройству сената; он успешно вступается за врага Августа, Лепида. Он проходит курульные магистратуры вплоть до должности претора, однако отклоняет предложенное императором вызывающе поздно консульство[7].
Излюбленная форма Лабеона - юридический комментарий: этот жанр становится для него универсальным. Он кратко объясняет Законы двенадцати таблиц[8]; его комментарий - по 60 или более книг - к обоим преторским эдиктам[9], превосходящий по крайней мере в тридцать раз Сервия, становится в последующую эпоху необходимым справочником. Pithana, убедительнейшие правовые аксиомы, примыкают к греческой традиции; книги понтификов он обсуждает в De iure pontificio. Сюда же относятся правовые заключения и иная казуистика из его наследия (Posteriores libri XL), письма юридического содержания (Libri epistularum, Pompon, dig. 41, 3, 30, 1), может быть, возникшие не без влияния Тиронова издания писем Цицерона, и комментарий к Lexlulia de maritandis ordinibus (18 г. по Р. Х.), весьма вероятно, что и к другим законам о браке[10]. Его сочинения - около 400 книг.
Как ученик образованного юриста Требация Тесты, Лабе-он излагает свои философские и филологические познания (Gell. 13, 10, 1) не как антиквар, но как творец; уделяя внимание толкованиям слов, дефинициям и тонким смысловым различениям, этот юрист со своим острым умом заставляет грамматику, этимологию и диалектику работать на решение правового вопроса в каждом отдельном случае и во многих отношениях продвигает вперед гражданское право. Вряд ли возможно обосновать версию об испытанном им стоическом влиянии. Он - новатор науки о праве, и позднейшие поколения ставят его высоко.
Политический и научный противник Лабеона[11], не менее знаменитый в свое время (Gell. 10, 20, 2), - Атей Капитон[12] (консул 5 г. по Р. Х.), ученик Офилия (Dig. ibid.), которого Тацит (ann. 3, 70 и 75) заклеймил как фаворита Августа и Тиберия, поскольку тот был одним из первых юристов на императорской службе. Его причисляют к никогда его не упоминающим сабинианцам; возможно, это происходит потому, что позднейшие раздоры двух школ проецируются на личную вражду двух крупнейших специалистов эпохи Августа. Он знает право понтификов и сакральное право лучше, чем частное. От его утраченных произведений остались заглавия: по крайней мере 9 книг Coniectanea[13] к частному праву, - вероятно, у каждой книги было собственное заглавие; по крайней мере 6 книг Depontificio iure[14], De iure sacrificiorum (Macr. Sat. 3, 10, 3), а также произведение об авгуральном праве. Капитона меньше читают юристы, чем лексикографы вроде Феста (т. е. Веррия Флакка) и антиквары вроде А. Геллия.


[1] E. Ferenczy, Rechtshistorische Bemerkungen zur Ausdehnung des romischen Burgerrechts und zum iusltalicumunter dem Prinzipat, ANRW 2,14, 1982, 1017— 1058; H. Chantraine, Zur Entstehung der Freilassung mit Biirgerrechtserwerb in Rom, ANRW 1, 2, 1972, 59—67.
[2] Schulz, Geschichte 117—334; F. Wieacker, Augustus und die Juristen seiner Zeit, TRG 37, 1969, 331—349; W. Litewski, Die romische Appellation in Zivilsa–chen, I. Prinzipat, ANRW 2, 14, 1982, 60—96; P. L. Strack, Zur tribunicia potestas des Augustus, Klio 32, 1939, 358—381; S. des Bouvrie, Augustus’ Legislation on Morals —Wich Morals and What Aims?, SO 59, 1984, 93—113.
[3] W. Kunkel, Das Wesen des ius respondendi, ZRG 66, 1948, 423—457; его же, Herkunft 272—289 (смело!); 318—345; умеренно E Wieacker (cm. предыдущее прим.); R. A. Baumann, The leges iudiciorumpublicorum and their Interpretation in the Republic, Principate and Later Empire, ANRW 2, 13, 1980, 103—233; остается под вопросом, высказывались ли эти юристы «именем цезаря» или «с позволения цезаря». Последнее вероятнее; это предполагает, что Август ограничивает право таких высказываний узким привилегированным кругом.
[4] D. Liebs, Diejuristische Literatur, в: Fuhrmann, LG 195 слл. относит I в. до Р. Х., как и I в. по Р. Х., к ранней классике. Он выступает против понимания всей республиканской эпохи как доклассической.
[5] Античные свидетели вполне охотно сочиняют «правовые школы» и взаимоотношения между учениками и преподавателями: J. Kodrebski, Der Rechts–unterricht am Ausgang der Republik und zu Beginn des Prinzipats, ANRW 2,15, 1976, 177—196; D. Liebs, Rechtsschulen und Rechtsunterricht im Prinzipat, ANRW 2, 15, 1976, 197-286.
[6] В I в., как представляется, возникает сознательное различие: сабинианцы, или кассианцы, делают научную мысль (которая в Риме необходимо принимает стоическую окраску) по преимуществу орудием приведения в единое целое общего права и защиты традиции; таким образом, из–под их пера часто выходят общие обзоры. Задачей прокулианцев (для которых можно предположить влияние не только Стой, но и перипатетиков) является точное и логичное (и, таким образом, не пренебрегающее новшествами) рассмотрение отдельного случая; их работы по большей части казуистичны. Различие пропадает ко II веку.
[7] Ср. также A. Wacke, Die potentiores in den Rechtsquellen. Einfluß und Abwehr gesellschaftlicher Ubermacht in der Rechtspflege der Romer, ANRW 2,13, 1980, 562—607.
[8] Gell. 1, 12, 18; 6, 15, 1; 20, 1, 13; в соответствии с ним разве только в трех книгах.
[9] Gell. 13, 10, 3; богатейшая сокровищница — Дигесты.
[10] W. Stroh, Ovids Liebeskunst und die Ehegesetze des Augustus, Gymnasium 86, 1979, 323—352; L. F. Raditsa, Augustus’ Legislation Concerning Marriage, Procreation, Love Affairs and Adultery, ANRW 2, 13, 1980, 278—339; J. H. Jung, Das Eherecht der romischen Soldaten, ANRW 2, 14, 1982, 302—346; Die Rechts–stellung der romischen Soldaten, ibid. 882—1013; R. Villers, Le mariage envisage comme institution de l’Etat dans le droit classique de Rome, ANRW 2, 14, 1982, 285-301.
[11] Tac. ann. 3, 75; Gell. 13, 12, 1; Dig. 1, 2, 2, 47.
[12] Cos. suff. 5 г. по P. X., с 13 г. «попечитель вод», curator aquarum; издания — W. Strzelecki, C. Atei Capitonis fragmenta, Lipsiae 1967; более старые — Bremer, Iurisprud. antehadr. 2, 1, 261—287; Huschke, Iurisprud. anteiust. 16 (изд. Seckel—Kubler), Lipsiae 1908, 62—72; Kruger, Quellen 2, 159; о нем P. Jors, Ateius 8, RE 2, 2, 1896, 1904—1910; Kunkel, Herkunft 114 слл.
[13] Gell. 4, 14, 1; 10, 6, 4; 4, 10, 7; 14, 7, 13; 8, 2.
[14] Gell. 4, 6, 10; Fest. р. 154 M. = 144 L.; Macr. Sat. 7, 13, 11.