Заключение

Антигон, Птолемей и Селевк, первые эллинистические правители востока, столкнулись с беспрецедентной политико-военной дилеммой когда они обратились к управлению своих царств. Территории, находящиеся под их управлением, все вместе более или менее соответствовали своими огромными размерами Персидскому царству, но македонские полководцы, в отличие от свергнутых восточных царей, были чужеродным элементом в этой области. Поэтому они не имели влияния на местах, которое позволило бы им мобилизовать коренное население в защиту своих территориальных завоеваний, ни за пределами области, поскольку сама Македония была занята их соперниками.
Давно установлено, что эта проблема была разрешена путем поселения солдат, в основном европейского происхождения, на наделах земли на оккупированных территориях в обмен на определенные военные обязательства. Общая идея военных поселений предоставила два преимущества: с одной стороны, она установила островки греко-македонского населения среди восточных аборигенов, таким образом распространяя влияние греческой культуры среди высших классов покоренных народов, а с другой стороны, обеспечивает резерв обученных и лояльных кадров, который служил в основном в фаланге и всегда готов явиться по зову долга.
В Птолемеевом Египте эта система просуществовала недолго, и, определено, в последней четверти III века до н. э. Птолемеи, в связи с сокращением подготовленного личного состава, становятся все больше и больше зависимыми от услуг европейских наемников и необученных египетских рекрутов, ситуация, которая в значительной мере угрожала армии состоянием готовности к мятежу и даже вдохновляла к восстаниям среди местного населения, которое впервые поняло продажность власти и слабость устоев македонского режима. С другой стороны, военные поселения Селевкидов, многие из которых были основаны Антигоном, продолжали поставлять подготовленные и компетентные кадры для фаланги и конницы на протяжении III и половины II веков, хотя империя Селевкидов была намного больше и поселенцы были рассеяны по отдаленным уголкам царства для обеспечения региональной безопасности. Такое расселение не делало задачу проще и вполне могло уничтожить привязанность солдата-поселенца к далекому престолу в Антиохии, и вело к ухудшению военного стандарта таких резервистов, которые в первую очередь были фермерами.
Как я пытался предложить, ключ успеха Селевкидов можно найти в практике заполнения рядов гвардейцев, аргираспидов в пехоте, и Товарищей и агемы в коннице, сыновьями военных поселенцев. После первоначальной подготовки в военном центре в Апамее, молодые люди были готовы к немедленной мобилизации в любом уголке империи. Гвардейцы продолжали служить до тех пор, пока их отцы, по той или иной причине, не выводились из резерва. Возвращаясь к своему наделу и заменив отца в резерве, он применял военные навыки, полученные по время службы в регулярных частях и, хотя и за сотни километров от Антиохии, не сомневался в том, кто был законным царем Империи и в чем заключаются его верность и обязанности. Организация гвардии также сделала возможным постоянное вливание новой крови в ряды командиров, путем продвижения способных гвардейцев на видные посты в армии. В Птолемеевой армии наоборот заметна почти полная зависимость от наемных стратегов из греческого мира.
Несмотря на социально-культурную мотивацию, лежащую в основе военных поселений, их главное значение заключается в соображениях военных и безопасности, и поэтому военные поселения тяжело-вооруженных всадников в Мидии состояли в основном из иранцев, а не из греко-македонских солдат. Именно в интересах безопасности, несмотря на роль в полисе как агентов имперской политики Селевкидов, были лишены муниципальных прав поселенцы к северу от Тавра, хотя значительное их число было эллинского происхождения.
Таким образом, военные поселения предоставляли в основном фалангитов и тяжелую кавалерию, другие подразделения поставлялись местным населением империи. Из-за размеров империи легкие кавалерия и пехота сильно превосходили соответствующие рода войск в других эллинистических армиях. На самом деле, однако, большое количество легкой кавалерии не использовалось во всех случаях вследствие постоянного волнения в восточных провинциях, и в отличие от Птолемеев, которые дали оружие природным египтянам, Селевкиды были осведомлены о важности не поощрять военный потенциал сирийцев и вавилонян, понимая, что восстание в самом центре царства вполне может подорвать ее существование. Другим преимуществом Селевкидов было использование индийских слонов, которых можно было получить благодаря положению Селевкидского царства, и которые превосходили африканских слонов Птолемеев.
Тактика и действия Селевкидской, а также других эллинистических армий на поле боя недооценены современными историками и рассматриваются как точные копии базовой диспозиции Александра без его изобретательности и блеска маневра. Единственным вкладом в искусство ведения войны, обычно приписываемым армии Селевкидов, является развертывание слонов, главным образом, с оборонительной целью. Но такое пренебрежение несколько несправедливо по отношению к царям Селевкидов, которые почти во всех своих сражениях применяли различные и неожиданные маневры. Базовая диспозиция и тактика по общему признанию следовала схеме армии Александра: фаланга помещалась в центре и защищалась конницей на флангах и легковооруженными либо на флангах, либо по фронту. Основная цель состояла в том, чтобы оттеснить противостоящий фланг и облегчить кавалерии взятие вражеского центра во фланг или тыл. В этом у Селевкидов не было особого выбора; раз уж их эллинистические соперники располагались в такой формации, они должны были приспосабливаться соответствующим образом. Однако, при Магнесии, столкнувшись с римскими легионами, Антиох III оказался способен развернуть кавалерию между фалангой и аргираспидами для того, чтобы загнать клин в стену легионеров, с тем чтобы каждая часть могла быть обойдена отдельно. Даже в ограниченных рамкам традиционной эллинистической тактики вклад Селевкидов нельзя игнорировать: им можно приписать некоторые инновации в диспозиции войск, такие как гибкое и хорошо защищенное построение подразделений фаланги при Магнесии и Бейт-Захарии, введение тактического наступательного резерва при Ипсе и против Молона, блокирование путей обхода при Панионе и Фермопилах, и т. д. Фактические планы кампании, особенно когда применяются различные стратагемы, всегда привлекают элементом неожиданности. При Ипсе и Эласе армия устроила ловушку для сильнейшего фланга врага притворным отступлением, заманивая вражескую кавалерию подальше от поля боя, а затем блокируя обратный путь слонами или кавалерией, а в случае Эласы, захватив ее между двух огней; при Киррестике войска Деметрия были ошеломлены внезапным появлением самого Селевка и его слонов со стороны скрытой дороги у них на фланге; битва против Молона была решена почти без кровопролития внезапным появлением резервных войск, которые до сих пор были сокрыты, и подобная стратагема, исполненная в данном случае слонами, была применена против галатов (Luc. Zeuxis 9). При Рафии Антиох обошел слонов по фронту на обоих вражеских флангах с тем чтобы обойти кавалерию левого фланга Птолемеев, и заняться преследованием с целью убить Птолемея и таким образом решить исход.
Испытание армии заключается не только в ее деяниях в открытом столкновении, но также на марше, штурме укрепленных позиций, блокировании проходов и защите стратегических направлений. Селевкиды были особо впечатляющи в применении гибких планов по зачистке засад и блокировании дорог. Применение отряда для приманки, чтобы определить вражескую диспозицию и объединенные усилия специальных подразделений в дефиле и на хребте, чтобы выбить противника с горы Эльбурз, было замечательной тактической инновацией; уникальный состав колонны Селевкидов при Бейт-Захарии в самодостаточных дивизионах, каждая "миниформация" обычной эллинистической боевой линии представляла собой наступательное построение вместо обычного оборонительного строя в длинной колонне; атака на позиции Птолемеев при Порфирионе легковооруженных Селевкидов, взобравшихся на скалу и осыпающих врага сверху, и тройная операция, чтобы запереть противника в самом проходе, является выдающимся примером тактики и личной храбрости. Тарн справедливо почувствовал, что если бы больше записей о военной деятельности Селевкидов было доступно, то значительное число инноваций горной тактики явились бы свету. В оборонительном построении Антиоха III при Фермопилах в связи с его значительной слабостью в живой силе и кавалерии, он не довольствовался статической линией, но развернул свои войска в гибком порядке, чтобы разорвать линию неприятеля и затем быть в готовности начать преследование.
Ввиду значительных способностей Селевкидского строя, что тогда помешало ему в компании против римлян? Преимущество легиона над фалангой на пересеченной местности не всегда актуально, тогда как два главных противостояния с римской армией имели место на плоской арене, и, в теории, Антиох III в состоянии был одолеть легионеров, как продемонстрировал это Пирр при Гераклее. Главный фактор ответственный за крушение надежд Антиоха при Фермопилах - это низкий уровень дисциплины среди фалангитов, которые обратились в бегство видя захват лагеря и опасность быть взятыми с тыла. Подобная угроза быть обойденным с фланга стала причиной рассеяния линии фаланги при Рафии, но если бы они сопротивлялись еще какое-то время (дождавшись возвращения Антиоха из преследования), то могли бы спасти день. Значительное улучшение дисциплины фаланги можно отметить при Магнесии. Несмотря на довольно отчаянное положение, центр Селевкидов сформировал "квадрат" и удерживал позицию до тех пор, пока слоны, заключенные в "квадрат", не пришли в ярость. Что касается последней битвы - тенденция к расточительности, обычная для осады и морской войны того времени, и качество руководства Антиоха III должны нести всю тяжесть вины. В первую очередь была неуклюжая попытка забежать вперед применив колесницы с косами против римской конницы несмотря на уроки Кунакса и Гавгамелы, и неудачи другого экзотического оружия, слонов, в подобных обстоятельствах при Заме. Слабость руководства также можно увидеть в других сражениях Селевкидов, особенно при Рафии. Как большинство эллинистических командующих, за исключением Антигона при Паратакене и Селевка I при Ипсе, Антиох лично участвовал в бою на острие кавалерийской атаки, что мешало ему исполнять надлежащую роль главнокомандующего, наблюдая за общим развитием событий, управляя и контролируя всем войском. Атакуя во главе отборной кавалерии, он поступал как Александр, но Александр всегда выбирал подходящий момент и никогда не атаковал с Товарищами если не был уверен, что это будет иметь решающее значение и что он не будет нужен в другой части поля боя; во всяком случае, он никогда не терял из виду того, что происходит позади него, и он признавал важность изменения тактики в случае необходимости и отказа от преследования. Антиох III с другой стороны при Рафии, а также при Магнесии находился на острие атаки и осуществлял преследование для достижения своих предвзятых целей, убийства Птолемея и захвата лагеря, не замечая того, что происходит на поле боя. Если имела место деградация армии Селевкидов по сравнению с македонянами Александра, то, очевидно, только в дисциплине, тактическом планировании и руководстве боем, а не в общем стандарте и действиях войск.
И наконец несколько слов к оценке сражений против Иуды Маккавея. Традиция изображает евреев малочисленными и слабыми, но стойко держащихся против царских войск, - искаженная картина, основанная на еврейских источниках, которые с дидактическими целями скрывали отряды и численность бойцов в распоряжении Иуды Маккавея. Но анализ источников позволяет предположить, что евреи часто имели численное преимущество, хотя уступали в вооружении, а также имели кавалерию и полу-тяжелую пехоту. С другой стороны, хорошо известное объяснение временных успехов Иуды Маккавея, что армия Селевкидов ко второму веку деградировала и не могла действовать на холмистой местности, не выдерживает критики. Армия Селевкидов, благодаря организации гвардии, не была испорчена более поздним внутренним кризисом сороковых, а армия в целом имела опыт скоординированных операций на гористых местностях, и, кроме того, включала в себя особые контингенты, набранные из горцев (ср. II Macc. 4.29, 5.24, 12.35). На самом деле большинство еврейских побед были достигнуты в отношении небольших отрядов, организованных местными наместниками. Из кампаний против царских войск только битву при Аммае можно рассматривать как крупную победу, достигнутую благодаря тщательному планированию, знанию местности и элементу неожиданности (I Macc. 3.38-4.25).