67. Codех Iviron 812: <Иоанн Гиркан> разрушил <Самарию> . Вскоре, однако, Ирод восстановил город и назвал его Севастой. И Аттал, царь Азии, пошел войной на Никомеда Монодонта и завладел его страной. Но Никомед, призвав на помощь римлян, возвратил себе трон. Аттал по смерти матери своей Аполлониады устроил ей погребение в главном святилище Пергама, которое он воздвиг, и назвал прилегающее озеро ее именем, сам же умер, и приговор Пифии исполнился ему как та и предсказала Атталу, когда он советовался с оракулом, а именно: “<Ободрись, быкорогий, ты будешь царем, как и дети детей,> но не их сыновья». О наследовании в их династии уже сообщалось в предыдущем повествовании.
2. Незадолго перед войной с Югуртой в Нумидии римские консулы Maрк Эмилий и Квинт Цепион были побеждены в бою у реки Роны галльскими и германскими племенами кимвров, тевтонов, тигуринов и амбронов и после долгих мытарств и гибели значительной части войска потеряли свой лагерь, который был разграблен врагом. Когда эта весть дошла до Рима, ужас охватил жителей как и во времена Ганнибала, в войну с Карфагеном: римляне вспоминали прошлые страдания города и боялись, что варвары, окрыленные успехом, снова пойдут на Рим. Поэтому они сделали Мария консулом во второй раз — он только что вернулся из Нумидии и стал очень популярным за свои там удачи — и назначили его стратегом в войне против кимвров. 3. Поскольку война против варваров затянулась вопреки всем ожиданиям, римляне не хотели тратить время, выбирая новых полководцев, и удостоили его консульства в третий и в четвертый раз … вместе с Квинтом Лутацием Катулом он сразился с врагом вторично, убил 200 тысяч человек, взял в плен не менее восьми тысяч и захватил командира неприятелей, Teвтобода. Гордясь своими подвигами, он приобрел влияние, как и следовало ожидать, среди римлян дома и был сделан консулом от сената в пятый раз, когда еще находился в лагере.
4. Варвары не успокоились после поражения, которое они понесли: кимвры и тевтоны, еще остававшиеся в большом количестве у себя на родине, поднялись со всем войском со своей территории и вторглись в Италию. И опять они были разгромлены теми же стратегами, Гаем Марием и Квинтом Катулом: 140 тысяч воинов пали в бою, шестьдесят тысяч были взяты живыми, тогда как римская армия потеряла не более трехсот человек. Римляне во главе с Катулом воевали успешнее: они захватили тридцать один штандарт кимвров и, как казалось, сделали главное дело; ведь солдаты Мария захватили только два. 5. Причиной этого успеха окружению Катула виделся Сулла. Видя, что Марий досадовал на него и не давал ему больше возможности для действий, препятствуя его продвижению, Сулла примкнул к Катулу, который поручал ему самые важные задачи и, блестяще справившись со всеми из них, он создал мнение, что его подчиненным необыкновенно везло. Когда это обстоятельство завершило войну против германцев, сенат постановил триумфальную процессию для обоих консулов.
6. После войны с варварами, в консульство Секста Юлия Цезаря и Луция Филиппа переворот состоялся в Риме: во время безопасного мира почти повсюду в Римской империи самая лютая война неожиданно разгорелась в Италии. Пицены, марсы и пелигны, которые были подданными римлян в течение длительного времени, на свою беду возжелали свободы и автономии, и затеяли распрю с римлянами по этой причине, начав войну, принесшую много смертей и массу зла. В самом деле, консул Рутилий был убит на ней, и кроме него Цепион, знатный молодой человек, и Порций Катон, другой консул. Вожди пиценов и их товарищей–повстанцев в борьбе против римлян были следующие: Тит Веттий, Гиерий Азиний, Тит Геренний и Авл Клуенций. Римские стратеги, которые доблестно воевали против них, были Марий, которому суждено было стать консулом по этому поводу уже в шестой раз, и Гней Помпей, но особенно Корнелий Сулла, который, помимо других своих храбрых деяний на протяжении всей войны под конец сразился настолько удачно, что обратил в бегство Клуэнция, вражеского стратега, вместе с его крупными силами и потерял только одного своего солдата. Среди долгой череды побед и серьезных катастроф война римлян против их союзников продолжалась в течение четырех лет. На пятый год, однако … Корнелий Сулла принудил мятежников покориться римлянам, тем самым поставив точку в восстании римских подданных; за это он был сделан консулом в первый раз. Прежде он превосходно действовал на той же войне в должности претора.
7. В шестьсот шестьдесят втором году гражданская война вспыхнула в Риме, вскоре после … начала военных действий между римлянами и Митридатом. Ливий и Диодор рассказывают, что пришествие будущего зла было возвещено, среди прочих признаков, тоскливым звуком трубы, перешедшим в пронзительную и мрачную мелодию, льющуюся в прозрачном воздухе и с безоблачного неба. И все, кто ее услышал, обезумели от страха. Этрусские провидцы заявили, однако, что знамение предсказывало смену времен и наступление новой эры. Ибо есть восемь эпох человечества, которые отличаются друг от друга образом жизни и обычаями; и каждой из них бог назначил определенное время, которое измеряется переворотом платоновского года. В конце предыдущей эпохи и в начале новой чудесный знак посылается на самой земле или с неба, так что сразу становится очевидно для тех, кто разбирается в этих вещах, что родились другие люди с иными привычками и укладом, которые представляют меньше интереса для богов, нежели их предшественники. Так это или нет, не могу сказать, хотя это толкование немного подтверждается последующими событиями. Усердному исследователю римских дел этого времени явится впечатление, что гражданское общество изменилось к худшему и что дурные люди возобладали.
8. Избранный консулом в шестой раз Гай Марий стал причиной политических смут. Когда сенат узнал о произволе, творимом Митридатом, который уже завладел Азией и Грецией, он назначил консула Корнелия Суллу командовать в этой войне. В то время как тот задержался в Кампании со своими войсками, пытаясь положить конец Союзнической войне, которая, как уже говорилось, бушевала еще недавно, и уничтожить все следы конфликта, Марий, который зарился на командование Суллы в Азии, взял в подручные народного трибуна Сульпиция, человека нечестивого, потрясавшего Рим дерзостью и жестокостью, и принудил сенат с помощью вооруженной толпы назначить его командующим в войне против Митридата. Согласно Плутарху, он чуть не убил Суллу, который был [в городе] далеко от своего лагеря; но поскольку Сулла обещал уступить обстоятельствам, он отпустил его невредимым. Но Сулла, добравшись до своих солдат и сообщив им в полном объеме, что случилось, двинулся затем на город в боевом построении, одолел выступивших против марианцев и стал первым римлянином, вступившим в Рим с оружием. Он убил народного трибуна Сульпиция, выданного его собственным рабом, и изгнал Мария из города как беглеца.
9. Два консула следующего года, Гней Октавий и Корнелий Цинна, были назначены в Риме, и Сулла выступил в Азию для борьбы против Митридата. Митридат, царь Понта, правил Малой Арменией и всем побережьем Понтийского моря до Боспора; стремясь увеличить свои силы, он пытался изгнать Никомеда, царя Вифинии, из его владений, выдвигая предлоги для военных действий, а сам заявлял римлянам, что он вынужден воевать с Никомедом, ибо тот первым причинил ему оскорбление и несправедливости. Тем не менее сенат ответил его послам, что он не должен нападать на Никомеда, иначе римляне не не оставят агрессию без внимания и будут воевать с с ним. Раздраженный этим еще больше, Митридат сразу вторгся в Каппадокию, Вифинию и Пафлагонию и изгнал царей этих стран, Ариобарзана, Пилемена и Никомеда, которые всегда были друзьями и союзниками римского народа. Однако, его ненасытность не ограничилась захваченными территориями: он двинулся на Эфес и разослал письма по всей Ионии с приказом перебить всех римлян, находившихся в тамошних городах, в определенный день. И многие римляне были убиты из–за этого постановления.
10. В это время Афины также перешли к Митридату, убежденные афинянином Аристионом встать на сторону тирана и принять без боя войска Архелая, Митридатова стратега, который прибыл, ведя с собой сто двадцать тысяч конницы и пехоты; он вошел в Афины в качестве друга и овладел остальной Грецией путем расставления гарнизонов и заключения соглашений. 11. Немного времени спустя Сулла приплыл в Грецию, запер Архелая в Пирее и осадил его там. Использовав все способы и средства, он принудил Архелая бежать на свои корабли и вступил в Пирей. Хотя Афины были доведены до крайности вследствие нехватки провизии, но продолжали терпеть все трудности и не сдавались, он взял его ночью (как и сам Сулла утверждает в своих мемуарах), подойдя тайно к участку стены рядом с Гептахалконом, который охранялся не так бдительно, и проникнув внутрь городской стены. В результате Афины были взяты, и Сулла позволил своим войскам грабить и убивать без пощады, практически полностью уничтожив город или побуждаемый гонором, или разозленный многочисленными шутками в свой адрес и Метеллы (она уже присоединились к нему со своими детьми после того как была изгнана из Рима сторонниками Мария), которыми Аристион сыпал со стены, ругая и оскорбляя его во время осады. И ни один афинянин не избежал бы смерти, если бы афинские изгнанники Мидий и Каллифон и многие римские солдаты не бросились к его ногам, умоляя остановить резню. И он похвалил древних афинян, сказав, что проявляет доброту к немногим ради многих и к живым ради мертвых.
12. После этого, ввязавшись в сражение с противоборствующими войсками Архелая и Taксила, другого стратега Митридата, прибывшего с большими силами из Македонии и Фракии, Сулла одержал настолько решительную победу, что Архелай ушел лишь с десятью тысячами из ста двадцати тысяч солдат (остальные пали в бою), а сам потерял всего–навсего четырнадцать воинов, да и то двое из них вернулись целыми и невредимыми вечером того же дня, как Сулла сообщил в своих мемуарах. Митридат, узнав о поражении своей армии, прислал к Архелаю семьдесят тысяч отборного войска из Азии с командующим Дорилаем. После того как силы двух армий снова стали равными, две битвы имели место и Сулла одержал выдающуюся победу в одной из них. Сперва римляне уступили и обратились в бегство с безудержной быстротой, но Сулла спешился, схватил военное знамя и стал пробираться сквозь толпу беглецов навстречу врагу, крича: «Сейчас я умру, искупив бегство и бесславную жизнь достойной смертью, а вы, о воины, когда люди спросят вас, где вы предали Суллу, не забудьте сказать им: при Орхомене». При его словах они, стыдясь и благоговея перед своим командиром, повернули назад и бросились отважно на врага, убив около пятнадцати тысяч воинов тирана в первом бою, в том числе Диогена, сына не Архелая, но, как говорит Плутарх, сына его жены от предыдущего брака. Во втором бою они полностью уничтожили войска Митридата: почти никого из его армии не осталось в живых, так что сам Архелай скрывался голышом три дня в болоте, потому что другого места для убежища не оказалось.
13. Потрясенный известиями об этих событиях, Митридат приказал уцелевшим из его войск вести переговоры о мире и делать то, что было необходимо в тогдашних несчастных обстоятельствах. Сулла между тем подчинил себе всю Грецию и переключил свое внимание на мятежных фракийцев и иллирийцев, покорив одних из них силой в короткие сроки и приняв в союз другие. Когда прибыли посланцы от царя Митридата в поисках мира, Сулла решительно ответил им, что он дарует мир только в том случае, если царь откажется от тех земель, которые он недавно захватил, и удалится в свое царство. Некоторое время спустя, однако, Сулла, отзываемый с восточного театра домашними смутами, встретился с Митридатом у города Дардан в Троаде и договорился о мире при условии, что царь должен покинуть Азию и те земли, которые он захватил. Ибо он боялся оставлять в тылу большую и жестокую войну, когда Марий снова поднялся в Италии.
14. Он, конечно, не отказывался от своего решения *** . Он обошел Ионию, взыскав с нее двадцать тысяч талантов из государственных средств, в частном же порядке вконец разорил отдельные семьи, требуя постоя для себя и своих солдат; после этого он вышел в море из Эфеса. Высадившись в Афинах, он провел некоторое время в городе, где обнаружил и изъял для себя библиотеку теосца Апелликона с большинством трактатов Аристотеля и Теофраста, которые в то время были еще неизвестны общественности, как говорит Плутарх, но в дальнейшем были опубликованы. А короткое время спустя он отправился с двенадцатью сотнями кораблей из Диррахия в Брундизий, спеша принять участие в гражданской войне.
15. В то время как Сулла был занят Митридатовой войной в Греции и Ионии, Марий, который был вынужден бежать из Рима незадолго до того, и Корнелий Цинна, один из консулов, возобновили гражданскую брань в Италии и после марша на Рим с оружием в руках истребили кое–кого из знати и людей консульского звания без суда и изгнали некоторых других; они даже сравняли дом Суллы с землей и принудили членов его семьи покинуть Рим, едва не убив. Остальные сенаторы, напуганные террором, бежали из города и явились к Сулле, который был еще в Греции, умоляя его прийти на помощь отечеству и забыть о внешних угрозах. Распалившись гневом от услышанного, он спешно отправился в Италию, чтобы положить конец гражданской войне. По прибытии он сперва сразился против Норбана, одного из консулов, у горы <Тифаты> в Кампании, убив шесть тысяч римлян, которые следовали за консулом, и захватив столько же живых, тогда как из своих потерял сто двадцать четыре человека в этом бою. Плутарх говорит, что победу эту одержал для Суллы Марк Лукулл; этот Лукулл был братом Лукулла, который впоследствии покорил Митридата; Плутарх также говорит, что Лукулл одержал победу над силами противника вдвое большими его собственных. Затем Сулла обратился на другого консула, Сципиона, и одержал победу без кровопролития, потому что Сципионова армия перешла на его сторону без боя.
16. Так обстояло с гражданской войной. Марий, которого мы упоминали ранее и который осудил на смерть и изгнание из отечества огромное число людей, вернулся в Рим, где он собрал толпу грабителей и рабов, сделался консулом в седьмой раз и обрел свою прежнюю решимость. Казнив многих должностных лиц, он заболел плевритом и умер, прохворав семь дней. Однако, когда новые консулы были назначены в Риме, а именно. Марий, сын Мария, и Папирий Карбон, борьба для Суллы стала еще круче и тяжелее. Сперва он воевал против молодого Мария, который выступил против него с большой силой и неслыханной смелостью, и одержал победу, убив пятнадцать тысяч воинов Мария и потеряв четыре сотни своих собственных. После победы он двинулся на Рим, заперев Мария, сына диктатора Мария, в Пренесте и принудив его к самоубийству. Плутарх, который приводит Фенестеллу в свидетели, рассказывает, что Сулла одержал даже еще более успешную победу: согласно этому сообщению, Марий уснул из–за длительного бдения и прозевал начало схватки, которая завязалась внезапно; Сулла потерял лишь двадцать три человека, в то время как сам убил двадцать тысяч врагов, взял восемь тысяч пленных и осадил Мария в Пренесте, как сказано выше.
17. Спустя короткое время он сразился в великой битве у Коллинских ворот Рима против Лампония и Каррины, вождей марианцев. Сообщается, что семьдесят тысяч солдат вышло против Суллы на эту битву. Когда войска вступили врукопашную, двенадцать тысяч сдались Сулле без боя; остальные были уничтожены на поле битвы, в бегстве или в осажденном лагере. Карбон, другой консул, оказавшись в безвыходном положении после смерти своего коллеги Мария и после несчастья с людьми Лампония, ушел из Аримина, покинув Италию. После того как он переправился на Сицилию, стремясь найти убежище у тамошних марианцев, его преследовал и убил Гней Помпей, который, являясь еще молодым человеком двадцати одного года, тем не менее из–за своего рвения и боевого опыта возглавлял многочисленное войско и считался римлянами вторым после Суллы.
18. Когда Карбон был убит, Помпей сразу же подчинил себе всю Сицилию, и после того как ситуация на острове сложилась в его пользу, перешел в Карфаген для борьбы с Домицием, приверженцем марианской партии, и Гиарбой, царем Мавритании, который поддерживал дело Домиция и Мария. Одержав победу над ними обоими, он устроил дела в Ливии и возвратился в Рим.
19. После этого Сулла, чьи враги все были убиты, отпраздновал триумф над Митридатом с большой пышностью и великолепием. И «отчитываясь» в сенате, он не меньше хвалился своим везением, нежели искусством и храбростью. По этой причине он решил называться «Счастливым». Этим прозвищем он начинал свои письма (Луций Корнелий Сулла Счастливый), чрезвычайно восторгаясь им. Плутарх сообщает, что однажды, когда проходили гладиаторские бои, а места для мужчин и женщин еще не были разделены, и оба пола сидели в театре вместе, Валерия, которая не была неизвестна среди римлян, ибо она была сестрой оратора Гортензия, подошла к Сулле сзади и протянув руку, вытащила ворсинку из его платья. Когда Сулла повернулся, она сказала: «Пустяки, диктатор, просто я тоже хочу вкусить немного твоей удачи». Сулла, который чрезвычайно обрадовался этим словам, женился на ней спустя короткое время, ибо Метелла была уже мертва. Но это произошло позже.
20. В это время, помимо Суллы, Гней Помпей отпраздновал триумф над Мавританией; из всех римлян только он достиг столь высокой чести, хотя он был еще молодым человеком и принадлежал к сословию всадников. Так закончились две самые разрушительные войны в истории римлян, одна против пиценов и других римлян, которую назвали Италийской войной, и после нее гражданская война, длившиеся в течение десяти лет и уничтожившие множество нобилей города. В этих войнах пало более ста пятидесяти тысяч человек, двадцать четыре консула, семь преторов, шестьдесят бывших эдилов и почти двести сенаторов.
21. По окончании упомянутых войн убийства и проскрипции обрушились на знатные дома в Риме, когда Сулла стал карать своих противников, так что римляне назвали конец Мария лишь сменой тирании вместо избавления от нее, как замечает Плутарх. Сначала, решив устранить своих злейших врагов среди граждан, он выступил против Рима и всей Италии с беспредельной жестокостью. В конце концов, были и те, кого он предал смерти из–за их денег или имущества, чтобы поощрить своих друзей. Сообщается, что когда Квинт, знатный, добрый и воздержный человек, который никогда не принадлежал ни к одной из двух сторон, неожиданно увидел свое собственное имя в списке приговоренных, он сказал: «Ах! Горе мне! Меня обвиняет мое альбанское поместье». Саллюстий, римский писатель, правильно заметил, что Сулла получил худший возможный результат от хорошего начинания. Ибо если бы низвергнув правление Мария, мужа изначально неприятного и вконец испорченного властью, он передал политию сенату и народу, то это было бы замечательно. Он, однако, казалось, был умерен и действовал сперва в рамках закона, исполняя ожидаемую от него роль вождя, который принес бы пользу простому люду, но после победы над врагами он стал как они, и утверждая, что он положил конец тираническому режиму в Риме, он фактически установил другой, еще более тягостный. Ибо объявив себя диктатором, он действовал в отношении граждан и других подданных по большей части непредсказуемыми и бесчеловечными способами, но был настолько уверен с другой стороны, что его удача будет повиноваться ему при любой превратности судьбы, что убив массу людей и порядком преобразовав государственное устройство, он сложил диктаторскую власть, отдав распоряжаться консульскими выборами на волю народа, и хотя по всему выходило, что Марк Лепид, дерзновеннейший человек и лютый его враг, будет избран консулом благодаря усердию Помпея, он тем не менее вел себя как обычный гражданин, равный в политических правах любому другому. После того как Лепид был избран консулом и Сулла увидел, что Помпей был в восторге от этого, он сказал: «Восхищаюсь твоим рвением, юноша, в том, что ты предпочел Лепида Катулу, самого безрассудного лучшему из граждан! Пора тебе однако обдумать, как теперь одолеть укрепившегося соперника». И говоря это, Сулла словно напророчил: ибо спустя короткое время Лепид зазнался во власти и стал враждебен Помпею и его окружению.
22. По возобновлении междоусобной распри римский сенат предложил предоставить Сулле неограниченные полномочия. Поскольку все всадники объединились, желая управлять, а не управляться, и так как они неоднократно пытались выступить против сената, сложилась ситуация, невыносимая для правительства. Соответственно Сулла, снова достигнув диктатуры, тайно договорился с людьми по всей Италии, в секрете от всех в Риме, и приказал им вооружиться кинжалами и войти в город в день, когда римляне начали бы отмечать празднество Реи (это обычно происходит в первых числах января), чтобы с их помощью сокрушить городских всадников. Поскольку италийский сброд относился враждебно к его солдатам, они должным образом появились в назначенный срок, затеяли бунт, и заручившись поддержкой населения, перебили большое количество всадников. Пока эти события имели место в городе, туда со всех сторон стали поступать сообщения от подчиненных народов, извещавших о набегах варваров и предлагавших римским консулам и преторам немедленно занять их территории. Я предоставляю это авторству Плутарха. Диодор, однако, говорит, что никаких подобных сообщений не существовало, и что Сулла сам придумал их как средство отвлечь людей от междоусобицы и покончить с беспорядками. Ибо он быстро набрал войска и назначил им командующих, избавив в результате город от охлоса.
23. В это время из–за молнии, поразившей Капитолий, храм загорелся, и предметы из серебра, золота и другого дорогостоящего материала погибли; Сивиллины оракулы были уничтожены, и много зданий в городе сожжено дотла, так что те, кто впал в нищету, получили освобождение от долгов. В это время Антиох по прозвищу Кизикен управлял в Сирии, в господство которого большое землетрясение произошло на Востоке, и бесчисленное количество сирийцев погибло; город Тир на побережье погрузился в море, и комета сияла в течение нескольких дней, предвещая его смерть. Вскоре после того как Филипп наследовал ему на троне, сирийское царство, которое просуществовало двести тридцать лет начиная с правления Селевка, было упразднено римским полководцем Габинием и объявлено провинцией римского народа.
24. Царь Египта Птолемей, убивший Клеопатру по ложным обвинениям, был изгнан за это из страны египтянами и пришел к римлянам в поисках помощи. Он был восстановлен на троне Помпеем, который поразил египтян страхом. Гиркан и Аристобул, правители Иудеи, подняли мятеж и надели царские регалии. С того времени как они [иудеи] были угнаны в Вавилонию Навуходоносором, царем Мидии … [они] вновь были вынуждены подчиниться [на этот раз] правителям Сирии. Четыреста восемьдесят четыре года спустя после плена они затеяли перемены [в государстве] и после этого Александр и Александра [пришли к власти], при которых еврейское государство испытало кризис.
25. Когда Марк Эмилий Лепид и Квинций Катул были избраны консулами, как описано выше, и когда Сулла восстановил конституцию после хаоса гражданской войны, несколько неожиданных войн вспыхнуло одновременно: одна в Иберии, вторая в Исаврии, Киликии, Ликии и Памфилии, третья в Македонии и четвертая в Иллирии. Серторий, оставшийся последним из марианцев и опасавшийся судьбы друзей и соратников Мария, погибших в борьбе, всколыхнул всю Иберию. Римские стратеги Домиций Луций и Квинт Цецилий Метелл, сын Метелла, который в прошлом храбро сражался в Нумидии с Югуртой, были направлены против него. Однако Домиций схватился с легатом [Сертория] Боитолием и погиб в затяжном бою. После того как Домиций был убит…