IV. Речь в защиту Евксениппа по обвинению его Полиевктом в противозаконии
*[1]
После битвы при Херонее Филипп II вернул афинянам город Ороп. Городская земля, за исключением священной, была разделена между десятью филами по одному участку на две филы. После раздела появились сомнения, не является ли земля, доставшаяся филам Гиппофонтиде и Акамантиде, священным участком Амфиарая. Трем афинянам, в том числе Евксениппу, поручено было провести ночь в храме Амфиарая в Оропе в надежде, что им откроется истина. Евксенипп заявил потом, что видел сон, по–видимому, благоприятный для двух фил. Но сомнения оставались, и некий Полиевкт предложил, чтобы филы отдали землю божеству, а остальные восемь фил компенсировали их. Предложение не прошло, и автор его был оштрафован на 25 драхм. Не успокоившись, Полиевкт внес исангелию против Евксениппа, обвинив его в том, что он был подкуплен заинтересованными филами и потому сообщил о сновидении в их пользу. Речи обвинителей, в числе которых был и оратор Ликург, не сохранились.
Стб. I
1. Я, право, граждане судьи, удивляюсь — об этом я говорил уже недавно присутствующим здесь, — как вам не в тягость исангелии, подобные этой. Ведь прежде по исангелиям привлекались у вас Тимомах [2], Леосфен [3], Каллистрат [4], Филон из дема Эксонеи [5], Феотим, погубивший Сест [6], и другие такие же люди. Одни из них обвинялись в том, что предали корабли, другие — что предали принадлежавшие афинянам города, оратор — в том, что выступал против интересов афинского народа.
2. Из названных пяти лиц ни один не дождался суда, а сами они удалились, отравившись в изгнание. И многие другие, протв которых подавали исангелии, поступали так же,
Стб. II
и редко можно было увидеть, чтобы человек, привлекаемый по процессу такого рода, явился в суд. Настолько велики и очевидны были преступления, по поводу которых тогда вносились исангелии.
3. То же, что теперь делается в городе, совершенно смехотворно; Диогнид и метек Антидор привлечены по исангелии за то, что сдают внаймы флейтисток по более высокой цене, чем предписано законом. Агасикл из Пирея [7] — за то, что был внесен в списки в Галимунте, Евксенипп — за сны, которые он, по его словам, видел.
Стб. III
Ни одно из этих обвинений ничего общего, разумеется, не имеет с законом об исангелиях.
4. Однако, граждане судьи, в процессах политического характера судьям не следовало бы допускать, чтобы они соглашались выслушивать мелкие детали обвинения, прежде· чем установят самое основное в процессе — соответствует ли или нет исковая жалоба закону. И, клянусь Зевсом, не так, разумеется, надо вести дело, как предлагал Полиевкт, заявивший в своей обвинительной речи, что обвиняемые не должны основываться на законе об исангелии; а этот закон требует, чтобы исангелии вносили в случае выступлений во пред демократии, против самих ораторов, а не против рядовых афинян.
Стб. IV
5. Что касается меня, то я ни о чем другом не напоминаю прежде, чем об этом законе, и думаю, что самое большое значение надо придавать тому, чтобы в демократии имели силу законы и чтобы исангелии и другие судебные дела поступали в дикастерий в соответствии с законами. Ведь именно ради этого вы установили особые законы относительно каждого из всех тех проступков, которые совершаются в городе.
6. Совершит ли кто кощунство в отношении святынь — подается письменная жалоба о кощунстве басилею; кто‑нибудь дурно обращается со своими родителями — для этого поставлен архонт.
Стб. V
Кто‑нибудь в городе вносит противозаконное предложение? Для этого существует коллегия фесмофетов. Совершил ли кто проступок, заслуживающий увода в тюрьму, — есть коллегия Одиннадцати. Точно так же и для других всех проступков вы создали подобающие каждому и законы, и должностных лиц, и дикастерии.
7. По поводу каких же проступков следует, по вашему мнению, вносить исангелии? Ведь для того, чтобы никто не был в неведении, вы подробно написали об этом в законе: «Если кто‑нибудь будет содействовать уничтожению демократического строя». И это естественно, о граждане судьи. Ведь такого рода обвинение не допускает ни с чьей стороны никаких клятвенных просьб об отсрочке и должно как можно скорее
Ств. VI
поступить в дикастерий.
8. «Или если кто вступит в заговор или организует гетерию для ниспровержения демократии, или предаст какой‑либо [наш] город, или флот, сухопутное либо морское войско, или если оратор будет выступать во вред афинскому народу, получая за это деньги». Первую часть закона написали для всех граждан — ведь такого рода проступки могут совершать любые из них. Но заключительную часть закона составили именно против ораторов, ведь составление проектов декретов — их дело.
9. Было бы весьма неразумно с вашей стороны, если бы вы этот закон установили иным, чем вы это сделали, способом: ведь тогда получилось бы, что ораторам
Стб. VII
достаются от их выступлений почести и выгоды, а связанные с их выступлениями опасности вы возложили бы на частных лиц. Однако же у Полиевкта достало наглости, внося исангелию, заявлять, что привлекаемые им к суду не должны ссылаться на закон об исангелии.
10. Все другие, выступая с обвинениями, когда хотят в своей речи — она произносится первой [8] — свести на нет защитительные речи привлеченных к суду, убеждают судей, чтобы они отказывались слушать ответчиков, если те будут говорить не в соответствии с законами; [в этом случае] пусть они прерывают выступления и требуют оглашения закона. Ты же, напротив,
Стб. VIII
полагаешь, что надо лишить Евксениппа обращения к законам в целях защиты.
11. И кроме того, ты говоришь, что никто не должен ни помогать ему, ни выступать в его защиту, и предписываешь судьям, чтобы они отказывались слушать тех, кто выступит. Однако разве среди многочисленных прекрасных установлений нашего города есть лучшее или более демократичное, чем такое, [согласно которому], если какой‑либо простой человек, подвергшийся опасности судебного процесса, не может защитить себя сам, то дозволяется любому желающему из граждан, выступив в суде, помочь ему, направить судей в связи с этим делом по правильному пути и сообщить им о рассматриваемом деле?
Стб. IX
12. Но, клянусь Зевсом, разве ты сам не прибегал к этому? Да, прибегал, когда тебя привлек к суду Александр из Ойи, ты потребовал десять защитников от филы Эгеиды, в числе которых был избран тобой и я, да и других афинян ты призывал на суд, чтобы они помогли тебе. Но к чему говорить о другом? Ведь как ты вел себя на этом самом процессе? Разве ты не обвинял сколько хотел? Разве не призывал в качестве сообвинителя Ликурга [9], который никому в городе не уступает по умению говорить, а у этих людей (судей) слывет рассудительным и добропорядочным.
13. Значит, тебе дозволяется призывать себе на помощь, в случае когда тебя привлекают к суду, и выводить на трибуну сообвинителей, когда ты сам возбуждаешь дело?
Стб. X
И это в то время, как ты способен не только сам защитить себя, но в состоянии доставить неприятности целому городу. А почему Евксениппу, человеку неопытному в процессах и пожилому, не могут помочь его друзья и родственники из боязни быть оклеветанными тобой?
14. Клянусь Зевсом, содеянное им, как ты заявляешь в обвинении, ужасно и заслуживает смерти. Посмотрите же, граждане судьи, взвешивая все в отдельности. Народ предписал Евксениппу и еще двум лицам совершить инкубацию в храме, и он (Евксенипп) говорит, что, заснув, увидел сон,
Стб. XI
о котором сообщил народу. Если ты полагаешь, что это правда и что он сообщил народу именно то, что увидел во сне, то почему он виновен, сообщив афинянам то, что ему предписывал бог?
15. Если же, как ты теперь утверждаешь, ты думаешь, что он, прикрываясь именем бога и в угоду каким‑то людям, сообщил народу неправду, то тебе следовало не псефизму предлагать по поводу сновидения, но сделать то, что предложил говоривший до меня, а именно — послать в Дельфы, чтобы выяснить истину у бога. Ты же этого не сделал, а внес против двух фил псефизму без предварительного рассмотрения в Совете [10], не только в высшей степени несправедливую,
Стб. XII
но противоречащую самой себе. Из‑за этого, а не из‑за Евксениппа ты был осужден за противозаконие.
16. Рассмотрим все это следующим образом: филы, объединившись по две, разделили между собой горные области в Оропе, которые им дал народ. Эту горную область получили по жребию филы Акамантида и Гиппофонтида. Ты внес предложение, чтобы эта филы отдали горный участок и полученные от арендаторов деньги Амфиараю на том основании, что определявшие границы 50 человек выделили этот участок богу и установили его границы, и не подобает, чтобы эти две филы владели им.
17. В той же самой псефизме немного дальше ты предложил, чтобы [остальные] восемь фил возместили и уплатили разницу тем двум филам так, чтобы они не оказались ущемленными. Однако, если ты отнял у фил принадлежавший им горный участок, разве не справедливо негодовать против тебя? Если же они владели участком не по праву, но он принадлежал богу, зачем же ты предлагал, чтобы остальные филы им сверх того вернули еще и деньги? Ведь они должны были бы быть довольны, если только возвращали богу то, что ему принадлежит, и не платили еще сверх того денежного штрафа.
18. Когда эти предложения рассмотрели в дикастерии, то решили, что они несправедливы, и при голосовании судьи присудили тебя к [штрафу]. Но раз твой проект не прошел, следовательно, Евксенипп не обманывал от имени бога. Не потому ли уж, что тебе привелось проиграть процесс, Евксенипп должен быть осужден?
Стб. XIV
И тебе, автору такой псефизмы, был назначен штраф в 25 драхм, а ему, переспавшему в храме по приказу народа, надо лишиться погребения в Аттике?[11]
19. Разумеется, Евксенипп совершил страшный проступок тем, что разрешил Олимпиаде посвятить фиалу на статую Гигиеи. Ты ведь на этом процессе как бы мимоходом связываешь Евксениппа с ее именем и, необоснованно обвиняя его в лести, имеешь в виду вызвать против него гнев и ненависть судей. А следовало бы тебе, дружище, не стремиться к тому,
Стб. XV
чтобы причинить зло кому‑либо из граждан, пользуясь именем Олимпиады или Александра.
20. Но когда они предъявляют афинскому народу несправедливые и неподобающие требования, вот тогда тебе следовало бы выступить в защиту города и возражать, и спорить с их посланцами, и отправиться на общий совет эллинов, чтобы помочь своему отечеству. Там ты никогда не выступал и не произносил речей о них; а здесь ты высказываешь ненависть к Олимпиаде ради того, чтобы погубить Евксениппа, и утверждаешь, что он низкопоклонничает перед ней и македонянами.
21. Если ты докажешь, что он когда‑либо приезжал
Стб. XVI
в Македонию или принимал кого‑либо из македонян в своем доме, встречается и имеет дело с кем‑нибудь оттуда, произносил речи или что бы то ни было говорил об этих делах в эргастерии, на агоре или в друг–ом месте, а не занимался своими делами скромно и спокойно, как и любой другой из граждан, — тогда пусть судьи поступят с ним, как им угодно.
22. Если бы то, в чем та его обвиняешь, было правдой, то об этом знали бы все жители города, а не только один ты. Ведь относительно других, которые выступают или действуют в пользу македонян,
Стб. XVII
знают не только они сами, но и все остальные афиняне, и даже дети, обучающиеся в школах; всем известны и ораторы, которые находятся на содержании у македонян, и другие, которые радушно угощают и принимают в своем доме приходящих оттуда или открыто встречают на дорогах, когда те приближаются. Но нигде не видно, чтобы Евксенипп был причислен к кому‑либо из этих людей.
23. Ты же никого не преследуешь и не привлекаешь к суду из тех людей, которые, как всем известно, этим занимаются; а Евксениппа, образ жизни которого не дает повода к порицанию, ты обвиняешь в лести?
Стб. XVIII
Однако, если бы ты был благоразумен, ты не обвинял бы Евксениппа по поводу посвящения фиалы и вообще не говорил бы здесь об этом. Это не в наших интересах. Почему же? А вот выслушайте, граждане судьи, что я собираюсь вам сказать.
24. Олимпиада несправедливо обвинила вас в связи с тем, что произошло в Додоне. Я уже дважды в народном собрании в присутствии вас и других афинян доказывал присланным ею людям, что она предъявляет городу необоснованные обвинения. Ведь Зевс из Додоны предписал вам в прорицании украсить статую Дионы.
Стб. XIX
25. И вы, сделав лицо и все остальные детали как можно более прекрасными, и приготовив многочисленные и дорогое украшения для богини, и отправив священное посольство с дорогими жертвоприношениями, украсили статую Дионы достойным вас самих и богини образом.
Из‑за этого и появились жалобы против вас в посланиях Олимпиады, а именно, что страна молоссов, где находится святилище, принадлежит ей [12], и ни в коем случае не следует вам [вмешиваться в дела этой области].
26. Если бы вы постановили, что действия, связанные с фиалой, являются проступком,
Стб. XX
то некоторым образом признали бы, что сами мы неправильно поступили в Додоне. Если же мы оставим без внимания случившееся здесь, то окажемся отвергнувшими и ее (Олимпиады) трагические заявления и обвинения. Ведь не может же быть, что Олимпиаде дозволено украшать афинские святилища, а нам не будет разрешено украсить святилища в Додоне, тем более по предписанию бога.
27. Право, мне кажется, что нет ничего такого, чего бы ты не использовал в целях обвинения. Однако же, раз ты избрал себе политическую деятельность, и, клянусь Зевсом, у тебя есть для этого данные, тебе следовало бы не частных лиц привлекать к суду и поступать нагло в отношении их, а привлекать к суду
Стб. XXI
ораторов, если кто‑либо из них прегрешит, или подавать исангелию против стратега, который действует неправильно. Ведь у этих людей, если кто‑нибудь из них захочет, есть возможность вредить городу, но ее нет ни у Евксениппа, ни у кого‑либо из этих судей.
28. Я полагаю, что тебе не следовало бы поступать таким образом. Сам же я занимаюсь политической деятельностью несколько иначе; я сам никогда в жизни не привлекал к суду частного человека, напротив, некоторым оказал помощь по мере своих сил. Каких же людей я привлек к суду и вызвал на процесс? Аристофана из дема Газении, который был влиятельнейшим политическим деятелем.
Ств. XXII
И он в этом дикастерии был оправдан большинством только в два голоса.
29. Диопейфа из Сфеттия, который считался самым ужасным в городе человеком; Филократа из дема Гагнунт, бесстыднейшего и наглейшего политического деятеля. Я внес исангелию против него, обвиняя его в прислужничестве Филиппу против города, и он был осужден в дикастерии. А исангелию я написал справедливую и в соответствии с предписаниями закона: «Если кто, будучи оратором, говорит вопреки интересам афинского народа, получая деньги и подарки от врагов демократии».
30. Но я не удовлетворился подачей исангелии в таком виде,
Стб. XXIII
но еще приписал ниже: «Вот это вредное для демократии он предложил, получив деньги». Затем я приписал ниже его предложение и снова: «Это вредное для демократии он предложил, получив деньги». И это у меня написано пять или шесть раз. Я полагал, что и процесс и суд должны соответствовать закону. Ты же, утверждая, что Евксенипп предложил вредное для демократии, не имеешь, что написать в исангелии, ибо ты частного человека привлекаешь к суду, словно бы он был оратором.
31. Сказав очень кратко относительно письменного ответа обвиняемого, ты являешься уже с новыми обвинениями и наветами
Стб. XXIV
против него; ты говоришь, что он выдавал дочь за Филокла, что он взял на себя посредничество для Демотиона [13], и другие подобные обвинения. Все это для того, чтобы судьи, если обвиняемые, оставив в стороне исангелию, будут защищаться против обвинений, сделанных не по существу дела, остановили бы их: «Зачем вы нам говорите об этом?» Если же они (обвиняемые) ничего не скажут относительно этих дополнительных обвинений, процесс окажется для них еще более тяжким. Ведь такое обвинение, которое не отведено защитой, дает основание для гнева судей.
32. А самое подлое из того, что ты сказал в своей речи, — ты рассчитывал, что не заметят, ради чего ты это говоришь, но тебе не удалось скрыть, — это то, что ты многократно напоминал в своей речи, что Евксенипп богат, и немного погоди [сказал об этом] снова, как будто он нечестным путем составил себе большое состояние. Большое ли состояние у Евксениппа или малое — это, разумеется, не имеет никакого отношения к этому процессу, но Полиевкт, говоря это, злонамеренно создает у судей неосновательное предубеждение, чтобы они вынесли решение на основании не самого дела, а чего‑то другого, независимо от того, провинился ли в отношении вас подсудимый или нет.
33. Мне кажется, что и ты, Полиевкт,
Стб. XXVI
и твои соумышленники плохо знаете, что нет на свете народа, монарха или племени более великодушного, чем афинский народ, — и он тех граждан, которые становятся жертвой сикофантов, отдельный ли это человек или группа их, не оставляет без внимания, а помогает им.
34. Так, например, когда Тисид из дема Агрилы подал заявление, что имущество Евфикрата подлежит конфискации как принадлежащее народу — оно составляло более шестидесяти талантов, а он обещал после этого донести и об имуществе Филиппа и Навсикла, заявляя, что они разбогатели от разработок незарегистрированных рудников, — судьи
Стб. XXVII
так далеки были от поддержки кого‑либо в таком заявлении и от стремления к чужому имуществу, что сами тут же лишили прав пытавшегося сикофантствовать против них, не уделив ему и одной пятой своих голосов.
35. Или, если хочешь, вот как поступили судьи совсем недавно, в прошлом месяце, и разве это не достойно великой похвалы? Когда Лисандр донес, что рудник, разрабатывавшийся уже в течение трех лет Эпикратом из дема Паллены в компании с едва ли не богатейшими в Афинах людьми, прорублен за пределами установленных границ, он сулил городу взыскание трехсот талантов — столько эта люди будто бы получили с рудника.
Стб. XXVIII
36. Тем не менее судьи, исходя не из обещаний обвинителя, а из того, что справедливо, постановили, что рудник — частная собственность, и тем же самым голосованием обеспечили безопасность имущества этих людей и утвердили дальнейшую разработку ими рудника. Именно поэтому новые разработки, которыми раньше пренебрегали из страха, теперь действуют, и отсюда вновь возрастут доходы города, которые были загублены некоторыми ораторами, обманувшими народ и обложившими налогами разрабатывающих рудники.
37. Не тот гражданин хорош,
Стб. XXIX
граждане судьи, кто, дав мало, во многом вредит общему делу, и не тот, кто незаконным путем, доставив городу доход в данный момент, уничтожает законные доходы города. Хорош именно тот гражданин, который печется о выгодах города и на будущее время, о единодушии граждан и о вашей славе. Некоторые же люди не заботятся об этом, но, лишая доходов тех, кто разрабатывает рудники, заявляют, что доставляют эти доходы [городу], в действительности же уготовляют материальные затруднения для города. Ведь если будет опасно приобретать имущество и делать сбережения, кто захочет рисковать?
38. Может быть, нелегко помешать этим людям поступать таким образом. Но вы, о граждане
Стб. XXX
судьи, подобно тому как спасали и многих других граждан, несправедливо привлеченных к суду, так помогите и Евксениппу и не оставляйте его без внимания в деле, которому грош цена [14]. Евксенипп не только не совершил того, что написано в исангелии, но и сама исангелия составлена вопреки законам и, кроме того, опорочена некоторым образом самим обвинителем.
39. Ведь Полиевкт заявил в ней (исангелии), что Евксенипп говорил не ко благу афинского народа, получив деньги и подарки от врагов афинской демократии. Если бы он
Стб. XXXI
обвинил Евксениппа в том, что тот, получив подарки от каких‑то людей вне города, стал их соратником, он мог бы сказать, что поскольку тех людей наказать невозможно, то отвечать перед судом должны те, кто помогает им в Афинах. Но в действительности Полиевкт утверждает, что люди, от которых получил дары Евксенипп, являются афинянами. Гак почему же, если враги демократии находятся в городе, ты не наказываешь их, а беспокоишь Евксениппа?
40. Я еще скажу вкратце о предстоящем вам голосовании и сойду с трибуны. Когда же вы соберетесь голосовать, граждане судьи, потребуйте,
Стб. XXXII
чтобы секретарь прочел пункт за пунктом и исангелию, и закон об исангелиях, и присягу гелиастов. И выносите решение, отвлекшись от речей всех нас, а голосуйте, приняв во внимание и исангелию и законы, за то, что вы сами сочтете справедливым и соответствующим присяге.
41. Я помог тебе, Евксенипп, как умел. Остается просить у судей [разрешения] пригласить друзей и вывести на подмостки детей.
[1] В источниках не упоминается эта речь Гиперида. И в папирусе, сохранившем ее текст, имя автора не указано. Принадлежность речи Гипериду определяется упоминанием в ней фактов, известных из биографии оратора (участие его в суде над Полиевктом в качестве одного из десяти адвокатов; возбуждение им процесса против Аристофонта и Филократа).
[2] Тимомах — стратег, потерпевший неудачу во Фракии в 361 г. до н. э. По возвращении в Афины был осужден.
[3] Леосфен — командующий афинским флотом во время военной кампании против Александра Ферского в 361 г. до н. э. За потери был приговорен афинским судом к смерти, но вместо этого отправился в изгнание.
[4] Каллистрат — знаменитый оратор, был изгнан из Афин, самовольно вернулся и был казнен.
[5] Филон из дема Эксонеи. — О Филоне более ничего не известно.
[6] …Феотим, погубивший Сест… — Феотим был привлечен к суду в 361 г. до н. э., после того как Сест занял фракийский царек Котис.
[7] Агасикл из Пирея — метек, добившийся с помощью подкупа включения в списки граждан. В словаре Гарпократиона (см.: Harpocr. Lex. S. ν. Ἀγασικλῆς) упоминается обвинительная речь Динарха против этого Агасикла.
[8] …в своей речи — она произносится первой… — В афинском суде первыми выступали представители обвинения, а затем уже обвиняемые и их защитники.
[9] …в качестве сообвинителя Ликурга… — Упоминание здравствующего Ликурга (который умер в 324 г. до н. э.) дает terminus ante quem для датировки речи.
[10] …внес… псефизму без предварительного рассмотрения в Совете… — В оригинале: ψήφισμα αὐτοτελής — в таком сочетании встречается только здесь (см.: Hesych. Lex. S. ν. ψήφισμα — о декрете, внесенном в собрание без предварительного рассмотрения в Совете). Буртг переводит: «entirely conceived by yourself»; Лиделл–Скотт (Liddell‑Scott) принимает: ψήφισμα «without appeal».
[11] …лишиться погребения в Аттике… — В этом месте речи подразумевается, что в случае обвинительного приговора Евксениппу грозило пожизненное изгнание.
[12] …страна молоссов… принадлежит ей… — Олимпиада получила контроль над Молоссией в 330 г. до н. э. Это дает terminus post quem для данной речи.
[13] …посредничество для Демотиона… — Это лицо упоминается в комедии в связи с параситом Херефонтом (см.: Athen. Deipno. VI. 243b // Comicorum Atticorum Fragmenta: In 2 vol. / Ed. T. Kock. Lipsiae, 1884. Vol. 2. S. 455).
[14] В подлиннике: ἐπὶ πράγματι οὐδενός άξίωί…