Правление Диодотидов (около 256-225 гг. до н. э.)
В середине III в. до н. э. на территории Бактрии создается независимое государство, во главе которого становится сатрап Бактрии Диодот, вскоре принявший царский титул (Strab. XI, 9, 3; Just. XLI, 4, 5).
Временем отпадения Бактрии и Парфии от Селевкидов Юстин считает год консульства Луция Манилия Вульсона и Марка Аттилия Регула, которые были римскими консулами в 256 г. до н. э. Однако несколько свидетельств говорят о том, что отпадение Парфии и, соответственно, Бактрии произошло в 250 г. до н. э., и поэтому некоторые исследователи полагают, что Юстин ошибочно назвал Марка Аттилия вместо Гая Аттилия, который в 250 г. до н. э. был консулом вместе с Луцием Манилием Вульсоном[1]. По мнению ряда ученых, у Юстина здесь нет никакой ошибки и именно к 256 г. до н. э. следует относить отпадение от Селевкидов Бактрии и "всех народов Востока", в том числе Парфии с наместником Андрагором, Согда и др[2]. Селевкидский наместник Парфии не сумел удержаться у власти и был свергнут вождем кочевых племен парнов Аршаком. Его свержение могло произойти в 250 г. до н. э. Поэтому этот год некоторые авторы (Евсевий, Моисей Хоренский) считают датой отделения Парфии от Селевкидов[3].
Характерно, что Диодот в монетной чеканке сначала "провозгласил" свое отложение заменой типа обратной стороны на золотых и серебряных монетах (его "говорящий" тип - шагающий Зевс), но сохранил при этом в легенде имя Антиоха II и его титул [4] (Ил. 6). Ф. Хольт считает, что время данного чекана Диодота относится к 255-250 гг. до н. э.[5] Следующий шаг Диодота I, уже означающий его окончательный разрыв даже с номинальной зависимостью от Селевкидов, - помещение им на монетах своего имени и принятие царского титула (Ил. 7-8). Этот акт, вероятно, связан со смертью Антиоха II в 247 г. до н. э.[6]
Не исключено, что, как и в Бактрии, открытому разрыву с Селевкидами предшествовал период фактической независимости Андрагора от селевкидского царя. Андрагор не носил царского титула и тем не менее, исходя из данных нумизматики, чеканил золотую и серебряную монету, хотя право выпуска золотой и серебряной монеты целиком принадлежало царю державы Селевкидов. Можно только догадываться, что Парфия и Бактрия - в момент отложения и непосредственно после него - оказались в сходном положении и, возможно, составили нечто вроде союза, основой для которого должна была стать их антиселевкидская направленность.
Если Диодот был "старшим" партнером в этой коалиции и оказывал какую-то помощь Андрагору, то это отчасти объясняет и упоминание бога Вахту (бога р. Окс) на его монетах, и техническую близость монет Андрагора к продукции монетного двора Бактр, и, наконец, происхождение почти всех монет Андрагора и "Вахшувара", которые известны из Амударьинского клада. Возможно, имя восточного происхождения "Вахшувар" также принадлежало Андрагору[7].
Исходя из вышеизложенного, кажется верным, что будучи значительное время сатрапом Бактрии, Диодот готовился к образованию своего независимого от Селевкидов государства. Это событие произошло в 250 г. до н. э. в один год с обретением независимости Парфией.
В итоге Бактрия остается эллинистическим государством примерно на сто лет, а в Парфии власть греков была уничтожена кочевниками-парнами во главе с Аршаком (Just. XLI, 4, 5).
Впоследствии Диодот I начинает войну в союзе с Селевком II Каллиником против парфян. Парфянскому царю Аршаку, атакованному и с запада, и с востока, было нанесено поражение. Возможно даже, Диодот получил за свои благодеяния в адрес Селевкидов признание от них права на царское достоинство. На монетах же Диодот изображается в царской диадеме и впоследствии получает от своих благодарных последователей на греко-бактрийском троне эпитет "Спаситель" или "Бог" (ил. 9-10). Действительно, этот человек заслуживал такого звания. Ведь он не только сделал Бактрию независимой, опираясь на эллинскую верхушку этого региона и местную знать, но и сумел добиться для Бактрии прекрасных результатов во внешней политике.
После смерти Диодота I Диодот II (около 235-225 гг. до н. э.)[8] рвет союзнические отношения с Селевкидами и заключает союз с парфянами (ил. 11-12). В 231 г. до н. э. объединенная парфяно-бактрийская армия побеждает войска Селевкидов, а парфяне даже учредили в честь этой победы праздник, что стало началом самостоятельного правления Парфии (Just. XLI, 4, 5)[9]. Около 225 г. до н. э. Диодота II со всем его семейством убивает Евтидем из Магнесии, представитель эллинской верхушки (Polyb. XI, 34, 2-3). Очевидно, что Диодот был убит из-за недовольства сближением с парфянами со стороны прежде всего эллинов, которые Ил. 9. Коммеморативная тетрадрахма Агафокла в честь Диодота Сотера стремились к ослаблению Парфии и к новым территориальным приобретениям. По-видимому, впоследствии Диодот II был признан предателем общеэллинского дела. К тому же можно предположить, что недовольна сближением с парнами, скифами по своему происхождению, была местная бактрийская и согдийская знать, так как они видели явную угрозу со стороны степняков, которые захватили территорию Парфии и основали там свое государство. Эта участь могла постичь и Бактрию с Согдианой, что нанесло бы удар не только по господству эллинов, но и местной аристократии, чьи минимальные интересы были соблюдены еще со времен Александра Великого. Забегая вперед, стоит отметить, что в итоге Бактрия была захвачена кочевыми племенами юэчжей, пришедших также с севера, как и парны в Парфию.
Однако помимо общепринятых вех в истории Греко-Бактрии существуют оригинальные взгляды на некоторые этапы истории этого государства. "Первоисточники позволяют усомниться не только в датах правления первых греко-бактрийских царей, но даже и в общепринятой последовательности их правлений. И в данном случае вовсе не надо искать каких-то новых свидетельств. Достаточно проанализировать и сопоставить уже известные", - пишет Д. В. Бирюков. Д. В. Бирюков предлагает свою историю создания Греко-бактрийского царства. Прежде всего он предлагает новую датировку "отложения" греко-бактрийских правителей от Селевкидов: "промежуток между 239 и 228 гг. до н. э.". На основе противоречивых данных нумизматики и свидетельства Страбона о том, что "Евтидем и его сторонники, прежде всего, склонили к восстанию Бактриану и всю ближайшую страну" (XI, 9, 2), Д. В. Бирюков считает Евтидема подлинным родоначальником Греко-бактрийского царства. При этом Д. В. Бирюковым не исключается значительная роль в антиселевкидском выступлении Диодота I, но на вторых позициях после Евтидема, который обладал более широкими властными полномочиями, чем Диодот I. По мнению Д. В. Бирюкова, Диодот I, участник "повстанческой коалиции", не был царем, а первоисточники ошибочно именуют его таким титулом, путая Диодота I с Диодотом II, его сыном. Именно Диодот II, сын селевкидского ставленника Диодота I, был "правителем тысячи городов", принял титул царя, и он стал первый из Дио-дотов чеканить монету с эпитетом "царь". Помимо этого, Диодот II отложился от Селевкидов во время парфянского похода Селевка II в 231 г. до н. э. Однако Евтидем, "которому, по-видимому, селевкидским царем было подчинено несколько сатрапий (в том числе и бактрийская), имел формальное право на царский титул по селевкидской административной номенклатуре". И в связи с этим он "не замедлил расправиться" с Диодотом II, который присвоил себе царский титул "вопреки желанию Евтидема". Евтидем же поначалу был правителем Согдианы и только впоследствии, как предполагает Д. В. Бирюков, получил более широкие властные полномочия. Вот как видит Д. В. Бирюков раннюю историю Греко-Бактрии, все же отмечая, что ограниченный материал первоисточников "не в состоянии в достаточной степени обосновать" занятую им позицию[10].
Хотелось бы сделать ряд критических замечаний в адрес мнения Д. В. Бирюкова по поводу истории ранней Греко-Бактрии. У нас нет информации об участии Евтидема в войне с парфянами в союзе с Селевкидами, хотя о Диодоте I имеются такие сведения. Странным выглядит вообще самостоятельность внешней политики Диодотов. Получается, что один из приближенных Евтидема, Диодот I, играет значительную роль в борьбе с парнами, а Диодот II не только выигрывает войну с Селевкидами в союзе с парфянами, но и должен при этом, по крайней мере, нейтрализовать Евтидема. Таким образом, с позиций Д. В. Бирюкова сложно объяснить тот факт, что Евтидем, по данным Полибия, истребил семью Диодота II и его самого. Хотя первоначально Диодот не только возвысился в Бактрии над Евтидемом, своим сюзереном (по Д. В. Бирюкову), но и сумел победить при этом сильного врага, державу Селевкидов.
Таким образом, Д. В. Бирюков игнорирует всю литературную традицию по ранней истории Греко-Бактрии. При этом он использует противоречивое свидетельство Страбона об отпадении Евтидема и его сторонников, в то же время подвергая критике сведения Страбона о царствовании Диодотов. Действительно, пассаж Страбона о восстании Евтидема и его сторонников очень интересен, но он легко объясним в связи с традиционным взглядом на царствование первых греко-бактрийских царей.
Евтидем, как известно, был третьим греко-бактрийским царем, не имевшим первоначально признания своего царского титула со стороны Селевкидов (ил. 13-14). Он уничтожил семью Диодота II и его самого. При этом можно сказать, что его поддержали и бактрийские эллины, и местная знать. Почему поддержка была оказана именно ему, а не Диодоту II, их правителю? Очевидно, из-за близорукой внешней политики Диодота II, который сблизился с парфянами. Кроме того, Евтидем должен был происходить из эллинской верхушки, чтобы получить поддержку и у эллинов, и у местной знати. Поэтому резонно предположить, что Евтидем из Магнесии был одним из сподвижников Диодота I и возвысился в период восстания против Селевкидов.
Скорее всего, Евтидем был ставленником Диодота I, а впоследствии и Диодота II в Согдиане[11], потому что многочисленные нумизматические находки в Согдиане связаны с именем Евтидема. Поэтому Страбон, который использует произведения своих предшественников, мог написать об "Евтидеме и его сторонниках", так как Евтидем играл не последнюю роль в антиселевкидском восстании, а Диодот I был не только его сюзереном, но и его "сторонником". Ведь в Согдиане еще со времен Александра Македонского находились эллинские поселения, на которые мог опереться Евтидем в борьбе за власть. В Согдиане эллинам постоянно приходилось удерживать натиск кочевого мира скифских степей. Согдийские эллины, входившие в состав и державы Александра, и государства Селевкидов, и Греко-Бактрии, составляли сильные в военном отношении контингента.
Имеет право на жизнь гипотеза о том, что Евтидем еще при Селевкидах исполнял обязанности наместника Согдианы. Таким образом, антиселевкидское выступление произошло и в Бактрии, и в Согдиане, и в Парфии. Эллины удержались у власти только в Бактрии и Согдиане, а в Парфии в итоге к власти пришли представители кочевого мира.
Когда победа над парнами была уже близка и Селевкиды в союзе с бактрийскими и согдийскими эллинами одерживали верх, и политика была резко изменена Диодотом II в сторону сближения с парфянами, согдийские эллины могли первыми восстать против этой политики под предводительством своего лидера Евтидема из Магнесии, так как они до этого постоянно сдерживали натиск кочевников, защищая границы Согдианы и, соответственно, и Бактрию, при том что их собственный правитель Диодот II предал их дело. Хотя прямых сведений об этом нет, Селевкиды, чтобы сблизиться с бактрийскими и согдийскими эллинами и получить от них поддержку для борьбы с парнами, все же должны были бы признать царскую власть восставшего Диодота I. Признав же власть Диодота, Селевкиды поставили бактрийских и согдийских эллинов на позицию высшего сословия в Бактрии и Согдиане, хотя ранее, без сомнения, там превалировала власть македонян, представителей селевкидской администрации. Поэтому эллины Бактрии и Согдианы, получив независимость и верховную власть в этих странах, боялись все это потерять из-за перемены внешней политики, которая могла оказать влияние на политический статус эллинов данного региона. Из-за сближения с парнами-кочевниками греки Бактрии и Согдианы могли со временем перестать быть там правящим сословием. Они не хотели в случае победы делить власть над Селевкидами с местной аристократией, и, естественно, боялись потерять власть или ее делить с македонцами в случае поражения, а селевкидская держава была еще очень сильна, что было показано походом на восток Антиоха III Великого.
Таким образом, отстаивая позиции традиционной историографии, мы утверждаем, что не следует ставить под сомнение устоявшуюся в научной литературе очередность правления первых греко-бактрийских монархов. Ведь большинство доступных нам сегодня источников говорят о том, что династия Диодотидов правила в Греко-Бактрии до Евтидема из Магнесии.
Остается вопрос о том, почему именно Бактрия, а не Согдиана стала ядром Греко-бактрийского государства? Ответ кроется в экономическом потенциале Бактрии. Бактрия менее пострадала во время походов Александра Македонского, она по природным ресурсам была богаче Согдианы в области сельского хозяйства и добычи минеральных ископаемых и располагалась удобнее для развития транзитной торговли между Индией и странами Ближнего Востока и Средиземноморья.
Правление Евтидема I (около 225-190 гг. до н. э.)
В эллинистический период греки-ионийцы из Малой Азии переселялись в Бактрию и Согдиану. Пока еще нельзя категорично говорить о вторичных волнах колонизационного процесса в период эллинизации Бактрии, но отдельных разрозненных сведений собрано много. В данном случае не имеет значения, какая из Магнесий (на Меандре или Герме) была родиной бактрийского царя: это соседние города в Малой Азии. Важно, что Евтидем был малоазийского происхождения и что он со своими сподвижниками успешно правил Бактрией, опираясь на поддержку центрально-азиатской знати[12]. Это позволяет считать, что волны переселенцев из Малой Азии в Бактрию не прекращались и в эллинистическое время. О том же свидетельствуют произведения искусства, выполненные в малоазийских традициях, но в Бактрии[13].
Интереснейшие сведения о царствовании Евтидема I передает Полибий. Он дает нам сведения о походе Антиоха III Великого против некогда отпавшей от царства Селевкидов Бактрии и Согдианы. Полибий, описывая мирные переговоры Евтидема и Антиоха, передает нам слова Евтидема о том, что он не поднимал восстания против Селевкидов, а наоборот, истребил потомство "других изменников" (XI, 34, 2-3). Таким образом, можно утверждать, что Диодот II был свергнут Евтидемом из Магнесии, которого поддержала прежде всего эллинская верхушка, недовольная сближением с парфянами.
Евтидем, по-видимому, сохранил мирные отношения с Парфией, правители которой в это время пытались расширить свои владения за счет слабеющей монархии Селевкидов. Однако внутренние силы селевкидской державы еще не были исчерпаны. Антиох III, вступивший на трон около 223 г. до н. э., приложил большие усилия для восстановления былого могущества державы, основанной Селевком I Никатором. Одно из самых значительных военно-дипло-матических мероприятий Антиоха III был поход на восток, который он начал в 209 г. до н. э. Первый удар Антиох нанес Парфии. Одержав победу над парфянами, он все же сохранил власть Артабана I над Парфией, признавшего, скорее всего, в какой-то мере зависимость от Селевкидов. Антиох, видимо, рассчитывал получить поддержку от парфян в предстоящем столкновении с Греко-Бактрией[14].
Таким образом, формальное состояние войны между Греко-Бактрией и державой Селевкидов в начале правления Евтидема I послужило поводом для вторжения Антиоха в Бактрию.
Целью Антиоха было в качестве цели подчинение греко-бактрийских владык своей власти. Причем Антиоха могло, видимо, устроить и формальное подчинение со стороны Евтидема. Евтидем же прежде всего хотел удержать в своих руках власть над бактрийскими эллинами и при удачном стечении обстоятельств получить признание своего царского достоинства от Селевкида. О новых завоеваниях для Греко-Бактрии за счет территорий, подвластных Антиоху, Евтидем не мог помышлять, так как было очевидно полное превосходство противника.
Благодаря Полибию до нас дошло описание боевых действий между войсками Евтидема и Антиоха: сражения на реке Арий (совр. Герируд), осады Бактр (Зариасп) и заключения мирного договора (X, 49; XI, 34). Описание войны Антиоха и Евтидема в "Истории" Полибия в современной историографии не подвергается сомнению, и большинство ученых перелагают сведения Полибия без изменений[15].
Битва на реке Арий была сражением на границе Греко-бактрийского царства и Парфии.
Греко-бактрийский царь Евтидем, видимо, опасался давать генеральное сражение Антиоху, так как было очевидно, что армия Антиоха в открытом бою, на поле битвы намного превосходила войска Греко-Бактрии. Поэтому Евтидем занял выжидательную позицию и выслал десятитысячный отряд, состоявший из бактрийских всадников, к пограничной реке Арий (Polyb. X, 49, 1). Это подразделение должно было помешать переправе через эту реку, напав на войска Антиоха, находившиеся не в правильном построении при форсировании водной преграды. Тем самым Евтидем рассчитывал ослабить силы врага, пользуясь удобством местности, и оттянуть время для сбора как можно большего войска.
С самого начала Евтидем делает ставку на затяжную войну, подобную той, которая была между центрально-азиатскими иранцами и Александром Македонским в 329-327 гг. до н. э. Эту войну бактрийцы и согдийцы вели с помощью маневренных конных отрядов, нападая на отдельные отряды македонян Александра. В добавлении к этому была сделана ставка на неприступность горных районов Бактрии и прекрасно укрепленные греко-бактрийские цитадели городов, которые во времена Евтидема были, очевидно, возведены по всем правилам передовой эллинистической фортификационной практики. Примером этого могли служить стены Бактр, которые так и смогли преодолеть войска Антиоха.
Антиох за три дня до битвы у р. Арий через разведчиков узнал о том, что десятитысячный отряд бактрийцев не находился целые сутки в ожидании его переправы, а ночью отправлялся в ближайший город на ночлег. Причем этот город отстоял от р. Арий на расстоянии не менее двадцати стадий (более 2 км). Согласно этим обстоятельствам Антиох принимает стратегически верное решение о начале форсирования Ария еще до рассвета, когда основные силы бактрийцев находились на месте ночлега (Polyb. X, 49, 4).
Накануне он отдал приказ основной части войска сняться со стоянки на рассвете, а сам с конницей, легковооруженными и десятью тысячами пелтастов двинулся к Арию ускоренным ходом еще ночью (Polyb. X, 49, 2-3).
Как только Антиох стал переправлять свои войска через Арий, бактрийцы были оповещены об этом через своих разведчиков. Когда бактрийские всадники прибыли к Арию, большая часть войск Антиоха уже переправилась (Polyb. X, 49, 5-6).
Сразу с похода бактрийская конница ударила по войскам Антиоха, которые до конца еще не выстроились в правильный боевой порядок. Антиох сумел выдержать натиск первого отряда (гиппархии) бактрийцев. Первых он призвал к оружию две тысячи воинов, "которые в сражениях находились обыкновенно при нем". По-видимому, здесь имеются в виду элитные подразделения селевкидской армии, гвардия Антиоха, царская агема. Неслучайно этот отряд, находившийся в этот момент битвы в меньшинстве, доблестно дал отпор бактрийцам. Сам Антиох в этой первой фазе сражения проявил себя как истинный военачальник, увлекая в бой войска своим личным примером. Поли-бий пишет, что он сражался доблестнее всех (Polyb. X, 49, 7-9).
Во время этого первого столкновения остальным частям войск Антиоха было приказано выстроиться в боевой порядок.
После того как вторая и третья гиппархии бактрийцев ударили по передовому отряду Антиоха, "сирийцы" стали отступать под натиском превосходящего противника. Несмотря на свою доблесть, двухтысячный отряд не мог противостоять десяти тысячам всадников. Однако к этому времени селевкидские пешие войска и конница уже построились в правильный порядок и смогли организованно перейти в наступление (Polyb. X, 49, 10).
Возглавил контрнаступление селевкидский полководец этолиец Панэтол. Антиох со своим передовым отрядом также перешел в наступление. Селевкидская тяжеловооруженная конница смяла бактрийские ряды и принудила бактрийцев, нападавших "нестройной толпой", бежать с поля битвы. Бегство бактрийцев и их преследование со стороны Панэтола продолжалось до того, как они достигли основных войск Евтидема. Конница Антиоха вернулась к Арию, чтобы на берегу этой реки провести ночь (Polyb. X, 49, 11-13).
В итоге поле битвы осталось за селевкидскими войсками. Большинство бактрийцев было истреблено или попало в плен к воинам Антиоха. По окончании битвы Евтидем во главе своего войска укрылся в Бактрах. Однако для Антиоха это сражение также оказалось опасным: под Антиохом пала лошадь от полученной раны, а сам он был ранен в рот и потерял несколько зубов. В целом, несмотря на ощутимый урон, Антиох этому сражению был обязан "славой храброго воина" (Polyb. X, 49, 14-15).
Описание битвы у реки Арий интересно не только с точки зрения полководческих талантов Антиоха III Великого, но и для реконструкции тактики ведения конного боя на больших отрытых пространствах в III-II вв. до н. э. Эта битва показала полное превосходство тяжеловооруженной селевкидской конницы, где основной ударной мощью были тяжеловооруженные всадники, в том числе катафракты, над типичной для кочевников атакой лавой, рассеянным строем легковооруженных всадников, вооруженных дротиками и луками.
Осада Бактр слишком затянулась и продолжалась около двух лет. Поэтому Антиох пошел на переговоры с Евтидемом. Евтидем устрашил Антиоха сообщением о кочевых ордах, которые угрожали границам бактрийского царства. Если бы Антиох низвергнул Евтидема, то эти кочевники быстро воспользовались этим и вторглись как во владения Евтидема, так и в пределы державы Селевкидов (Polyb. XI, 34, 4-7). Помимо этого Евтидем указывал на то, что достоин царского достоинства за истребление потомства Диодота II, который изменил Селевкидам. Поэтому Антиоху не следует лишать Евтидема царства (Polyb. XI, 34, 2-3). Проводил переговоры с Евтидемом его соотечественник Телей из Магнесии, а завершил переговоры с самим Антиохом сын Евтидема Деметрий (Polyb. XI, 34, 8). В 206 г. до н. э. был заключен договор. Антиох сохранил царский титул Евтидему, пообещал выдать одну из своих дочерей за Деметрия. При этом Евтидем предоставил Антиоху продовольствие и боевых слонов и признал себя зависимым от Антиоха (Polyb. XI, 34, 9-10). После столь удачного исхода кампании в Бактрии Антиох, перейдя Гиндукуш, вторгся в Индию (Polyb. XI, 34, 11-12).
Мирный исход переговоров между Антиохом и Евтидемом оказался весьма выгодным для обеих сторон.
Несмотря на то, что Евтидем в данном случае занял пассивную позицию, а Э. Бикерман вообще считает, что для Евтидема это было "актом капитуляции"[16], ему удалось получить право носить царскую диадему от лица правителя державы Селевкидов. Это право дало Евтидему все основания считаться не только легитимным правителем Бактрии и Согдианы среди всех остальных эллинов, но и право окончательно стать фигурой, освободившей страну от официальных посягательств со стороны ближневосточных монархий, как это было со времен Ахеменидов. Данное обстоятельство, без сомнения, привлекло на сторону лично Евтидема местную знать, которая находилась под постоянным страхом потерять свое влияние во время очередного захвата своей страны завоевателями.
Антиох благодаря заключению мира избежал возможности бесславного окончания осады Бактр и деморализации армии в результате длительной бездеятельности, что дало возможность ему победоносно закончить поход в Индии. Антиох сохранил за собой славу лидера всех эллинов на Востоке, так как ему удалось избежать сильного кровопролития между ними[17]. Вообще походы Антиоха на восток в Парфию, Бактрию, Индию были направлены не только на восстановление границ державы Селевка I, но и на укрепление престижа Селевкидов на Востоке и на оживление экономических связей с этими областями. Для продолжения борьбы с Египтом и на западных границах государства Антиоху была необходима стабильность на восточных границах, которой он и добился. Так, Парфия и Бактрия, по мнению В. К. Голенко, сохранили свою относительную самостоятельность и формальною зависимость от Антиоха вплоть до битвы при Магнесии[18].
Власть Евтидема была настолько популярна, что, судя по данным нумизматики, даже противники его преемников признавали его авторитет как наиболее удачливого греко-бактрийского правителя. По-видимому, именно при нем оформляется царский культ. Успехи внутри государства отразились и во внешней политике Греко-Бактрии. Время Евтидема I - это период активной экспансии греко-бактрийского царства на территории, лежащие к югу, юго-востоку от него. Появляется новый город, возможно, новая столица Евтидемия. Возможно, именно при Евтидеме возникает система соправителей, так как управлять таким большим государством было сложно.
Обретение формальной независимости от Селевкидов, возможно, развитие царского культа, внешнеполитические успехи, введение прогрессивной на тот момент системы соправителей - все это характеризует с положительной точки зрения политику Евтидема I.

Правление Деметрия I (около 190-171 гг. до н. э.)
Ни у кого из ученых не вызывало сомнения, что Деметрий I был сыном Евтидема I. Ведь еще у Полибия при описании столкновения Антиоха III с Евтидемом I читаем: "... Наконец, Евтидем послал сына своего Деметрия привести переговоры к концу. Царь [Антиох III. - А. П.] принял его ласково и нашел, что юноша и по наружному виду, и по прекрасному обращению достоин царского сана... " (XI, 34). Нельзя встретить ни у древних авторов, ни у современных ученых ни одного мнения о том, что Деметрий I правил не сразу после Евтидема I. Таким образом, следует очевидный вывод: Деметрий, сын Евтидема, был четвертым греко-бактрийским царем и стал править сразу после смерти Евтидема. Также следует добавить предположение о том, что Деметрий был старшим сыном Евтидема, и Евтидем умер не в результате переворота, устроенного Деметрием, а скорее всего естественной смертью или, в крайнем случае, погиб в сражении.
Дальнейшая жизнь Деметрия I стала предметом острых дискуссий.
Приведем отрывок из сочинения Аполлодора из Артемиты, сохранившийся в "Географии" Страбона: "Отличился больше всех Менандр, который на востоке перешел Гипанис и дошел до Имая; одни завоевания совершил он сам, другие же сын бактрийского царя Евтидема, Деметрий. Они овладели не только Паталеной, но также так называемым царством Сараоста и Сигердиды на остальной части морского берега" (XI, 11, 1). Имя Деметрия, но уже "царя индов" (regis Indorum) можно встретить и у Юстина, который описал деятельность другого греко-бактрийского царя Евкратида: "Евкратид, уже обессиленный войнами, когда ему пришлось выдерживать осаду со стороны царя индов Деметрия, посредством постоянных вылазок с тремястами воинов победил шестьдесят тысяч врагов. Сняв осаду, через пять месяцев подчинил Индию своему могуществу. Во время обратного похода был убит... " (XLI, 6).
Данные нумизматики также дают материал для рассуждений и, естественно, дискуссий. Еще в XIX в. А. Каннингем описал монеты, носящие имя "Деметрий"[19], а в первой половине XX в. Р. Уайтхэд опубликовал и описал монету Деметрия с двуязычной надписью[20]. Монеты Деметрия дают нам интереснейшие изображения и надписи. Во-первых, заслуживает внимания эпитет Деметрия: "Непобедимый", во-вторых, интересны двуязычные монеты на греческом и на одном из индийских языков, и, в-третьих, замечателен сам портрет Деметрия в шлеме в виде слона.
На основе перечисленных источников В. Тарн описал деятельность Деметрия I, сына Евтидема I, в Индии таким образом: "Теперь, заняв Таксилу и утвердив Менандра в Па-талипутре, а Аполлодота в Уджайне, Деметрий владел тремя основными областями империи, тремя центрами административной системы... но это нельзя назвать "завоеванием" империи Маурья; скорее целью Деметрия было восстановление огромной расползающейся державы, но под греческой властью и со своей персоной на троне Ашоки. Таков был его план, по смелости и размаху не уступавший плану Александра, намеревающегося завоевать персидскую империю"[21]. В отечественной науке мнение В. Тарна было принято С. П. Толстовым, который писал о "гигантской империи, распростершейся от р. Небудадо Сыр-Дарьи и от Арахосии до Памира"[22].
В противовес этому мнению об обширных индийских завоеваниях Деметрия I А. К. Нарайн высказал свою точку зрения. А. К. Нарайн полагает, что "мы имеем весьма незначительные данные в пользу теории об обширных завоеваниях в Индии, совершенных Деметрием, сыном Евтидема. Весьма вероятно, что традиция присоединения им Гандхары и Парапамисад непростительно перенесена с Деметрия II на его тезку, бывшего сыном Евтидема". И далее: "Деметрий I был мудр, если он не думал о пересечении Гин-дукуша и столкновении в Парапамисадах с Софагасеном или его наследниками, бывшими друзьями Селевкидов, или о риске борьбы с автономными правительствами, которые, как мы знаем на основании монет, были заново организованы в Таксиле и, возможно, в других городах Гандхары"[23].
Подобно В. Тарну А. К. Нарайн вводит нового греческого царя, Деметрия II, чья деятельность никак не отражена в письменных источниках и только прослеживается по данным нумизматики. Этого царя следует соотнести в письменной традиции с Деметрием I, сыном Евтидема I.
Действительно, наши источники, как письменные, так и нумизматические, фрагментарны и противоречивы. Только монеты, носящие имя "Деметрий", традиционно разделяются учеными на несколько отличающихся друг от друга групп и подгрупп[24]. От этого и происходит весь скепсис относительно принадлежности всех этих монет Деметрию I, сыну Евтидема I, и отсюда уже возникают сомнения, касающиеся верности письменной традиции об обширных завоеваниях Деметрия I в Индии (ил. 15).
Следует также отметить характерную черту произведения А. К. Нарайна "Индо-Греки": множество пассажей, где автор не только вступает в полемику с В. Тарном, но и доходит в ней до каких-то фантастических выводов. Так, по-видимому, произошло и с Деметрием I. Вместо того чтобы подвергнуть критике положение В. Тарна, например, о "восстановлении", а не "завоевании" державы Маурьев, А. К. Нарайн вообще отрицает факт значительных приобретений индийских земель Деметрием I, что, на наш взгляд, полностью расходится с письменными источниками, и мнение А. К. Нараина лежит в русле крайней гиперкритики.
Несмотря на противоречивость источников и разнообразные суждения современных ученых о правлении Деметрия I, следует считать, что в его царствование владения Греко-бактрийского государства очень сильно расширились, прежде всего за счет индийских территорий. Включение Арахосии в состав Греко-бактрийского царства при Деметрии I не вызывает особых сомнений. Согласуясь с мнением большинства ученых, начало экспансии греко-бактрийских правителей на территории Индии связано с ослаблением деятельности Антиоха III, который после своего похода на восток претендовал на эти территории и даже заключил договор с индийским царем Софагасеном. Таким образом, эти события были близкими по времени к смерти Антиоха III в 187 г. до н. э. К этому следует добавить ослабление державы Маурья.
Поэтому можно заключить, что военные успехи Деметрия I, сына Евтидема, действительно были впечатляющими на территории Индии. Это отразилось и в письменных, и в нумизматических источниках. Юстин именно его называет "царем индов" (regis Indorum). Деметрий I присваивает себе титул "Непобедимый", начинает выпускать двуязычные монеты для своих индийских подданных, а на голове Деметрия появляется шлем в виде слона, который, несомненно, был индийским (ил. 16). Причем традиция чекана двуязычных монет сохранилась и при индо-греческих правителях, происходивших из династии Евтидемидов (ил. 17-18).
Деятельность Деметрия I лежала в русле уже разработанной традиции, идущей от Александра Македонского и Антиоха III Великого. Ведь Деметрии, совершая поход в Индию, очевидно, стремился сравниться с этими великими полководцами древности.
Не следует преувеличивать владения Деметрия I, как это делает В. Тарн, а за ним его последователи. Представление о Менандре как о подчиненном Деметрия I также не обосновано. Во-первых, ни античные, ни индийские письменные источники не дают нам подобной информации и, во-вторых, монетный чекан Менандра никак не связан с чеканом Деметрия I. На монетах Менандра не встречается имени Деметрия, а это было бы, если Деметрий был его сюзереном (ил. 19-20)[25]. Отсюда следует вывод: Менандр владел территориями в Индии в том числе, возможно, близкими к долине Ганга. Скорее всего, действительно, он достиг Паталипутры, столицы державы Маурьев, которая располагалась на Ганге. Однако правление Менандра относится к истории индо-греческих правителей, о чем речь пойдет ниже.
Территория Греко-Бактрии в правление Деметрия I расширилась до внушительных размеров. Она включала в себя Бактрию, Согдиану, Арахосию, Парапамисады, Гандхару и оставшийся бассейн Инда. При Деметрии Греко-Бактрия стала контролировать не только сухопутные торговые пути из Индии в страны Средиземноморья, но и морской путь по Аравийскому морю.
Причины такого успеха Деметрия в долине Инда состоят в следующем. Население бассейна реки Инд еще со времен персидского царя Дария I находилось в подчиненном положении у иноземцев, а со времен Александра Македонского - у эллинов. Несмотря на то что Маурьи удерживали эту территорию после знаменитого договора между Селев-ком I и Чандрагуптой I, сохранились торговые, культурные, этнические контакты с эллинами, живущими на Востоке. Мало того, следует упомянуть, что Александр Македонский основал несколько городов в бассейне Инда и поселил в них в том числе эллинов, оставшиеся потомки которых могли поддержать завоевательную политику Деметрия.
Наличие у Деметрия шестидесяти тысяч воинов, по сообщению Юстина, подтверждает завоевание им значительных индийских земель, так как вряд ли в распоряжении Деметрия находилось бы такое количество вооруженных людей, если бы он владел одними только областями к западу от Гиндукуша (XLI, 6). К тому же во время его индийских походов эти области были охвачены восстанием Евкратида. Деметрию приходилось считаться с интересами многочисленного подчиненного ему местного населения, о чем свидетельствуют надписи на монетах на индийском языке[26].
Под конец своего правления Деметрий был вытеснен Евкратидом из своих индийских владений частично или полностью. Каким образом закончилась жизнь Деметрия, не известно. Погиб ли он в борьбе с Евкратидом или умер от болезни или старости? Ясно одно: последние дни Деметрий провел, не почивая на лаврах своей славы, приобретенной в индийских походах.
Какова причина столь стремительного падения? Источники прямо не отвечают на этот вопрос.
На основе косвенных данных можно реконструировать схему управления державой Деметрия. Это так называемая система соправителей. Подобно Александру Македонскому Деметрий оставлял наместников, наделенных широкими полномочиями во вверенных областях. Это привело к возникновению сильных центробежных сил, выразителем которых вполне мог оказаться Евкратид. Ведь вместо того чтобы укреплять границы с северными кочевниками и Парфией, заниматься решением внутриполитических проблем, Деметрий проводил недальновидную политику, основанную исключительно на новых завоеваниях. Это не могло устраивать бактрийскую и согдийскую знать и проживающих там эллинов, поэтому они и оказали поддержку Евкратиду.
При Деметрии I и близких к нему по времени Евтидемидах вырабатывается новая идеология, по которой обожествляются предыдущие греко-бактрийские цари, и династия Евтидемидов возводится к Селевкидам и даже к самому Александру (ил. 21-28).
Окончательно оформляется царский культ. Уже при жизни Евтидемиды берут себе громкие эпитеты (Деметрий Непобедимый, Антимах Бог, Агафокл Справедливый и т. д.). Многие ученые считают это пропагандой Евтидемидов, направленной против Евкратида. Однако их свершения действительно значительны, ведь при первых Евтидемидах греческие владения достигли огромных размеров за счет присоединения индийских территорий.

Правление Евкратида I (около 171-145 гг. до н. э.)[27]
По вопросу о происхождении Евкратида существуют различные мнения. Возможно, он был полководцем и его стремлению к захвату власти способствовала сложившаяся в Бактрии обстановка. Другие высказывают гипотезу о возможной связи Евкратида с династией Селевкидов и, согласно этому, готовы видеть в восстании Евкратида чуть ли не попытку Селевкидов подорвать греко-бактрийское могущество[28]. По этой версии Евкратид был наместником одной из восточных сатрапий Селевкидского государства. Северным побережьем Персидского залива он совершил трудный поход в Систан, нанес там поражение Деметрию и после этого подчинил своей власти Бактрию. В качестве доказательства сторонники этой гипотезы обращаются к монетам Евкратида, где на лицевой стороне помещен портрет самого Евкратида, а на оборотной - портрет пожилого мужчины и женщины с диадемой на голове (признак царского происхождения). На лицевой стороне легенда: "Βασιλεύς Εύκρατίδης", на оборотной: "Ηλιολευος και Λαοδικης" (ил. 29). У ряда ученых не вызывает сомнения, что на оборотной стороне этих монет изображены родители Евкратида, причем мать его, по-видимому, в отличие от отца, принадлежала к какой-либо правящей (или свергнутой) династии[29]. Другие исследователи полагали, что на реверсе этих монет изображены сын Евкратида Гелиокл и невестка Лаодика и что эти монеты выпущены в честь бракосочетания наследника престола[30]. На одном только основании, что имя Лаодика носили некоторые представительницы Селевкидской династии, В. Тарн утверждает, что на монетах изображена селевкидская царевна. Однако это сравнительно широко распространенное греческое имя в равной мере могло принадлежать и женщине из любой другой эллинистической или эллинизированной династии. Остальные аргументы в пользу этой гипотезы еще менее состоятельны[31].
Скорее всего, на греко-бактрийском престоле Евкратид оказался в результате внутриполитической борьбы в Греко-Бактрии. Еще С. П. Толстов, один из первых рецензентов В. Тарна, отмечал: "Гораздо естественнее по-прежнему видеть в Евкратиде ^ководителя восстания греческих поселенцев в Бактрии"[32].
Нет никаких данных и о том, что Евкратид проник в Бактрию с юга. Напротив, есть все основания считать, что областью его первоначального правления была именно Бактрия. Юстин прямо указывает, что Евкратид пришел к власти в Бактрии (Just. XLI, 6,1), а среди многочисленных монет с именем этого правителя наиболее ранними являются образцы именно бактрийского чекана. Возможно, по этой причине впоследствии в Бактрии был основан город Евкратидия (Strab. XI, 11, 3; Ptol. VI, 11).
Одним из этапов карьеры Евкратида, по мнению Д. В. Бирюкова, была должность правителя города, и отражением этого может служить упоминание Страбоном Евкратидии, названной по имени своего правителя (XI, 11, 2)[33]. Как говорят наши источники, Евкратид поднял восстание в Бактрии и захватил там власть (Just. XLI, 6, 1). Видимо, это произошло в отсутствие Деметрия I, который был в Индии, а его наместник из числа Евтидемидов был устранен от власти. Евкратид был, по-видимому, очень энергичным человеком и благодаря своему личному мужеству, проявленному в борьбе с Деметрием I, сумел подчинить даже его индийские владения (Strab. XV, 1, 3; Just. XLI, 6, 1).
В итоге Евкратид меняет свою титулатуру. Вместо "царя" появляется титул "великий царь" (ил. 30-35). Видимо, это связано с покорением Евкратидом индийских владений Евтидемидов, так как в первое время своего царствования, исходя из данных нумизматики, он не носил такого громкого титула (ил. 36). По словам Страбона, под властью Евкратида была тысяча городов (XV, 1, 3). Некоторые ученые выдвигают предположение о том, что Евкратид уподобил себя Ахеменидам, носившим подобный титул. Тем самым он поставил себя на одну ступень с Селевкидами и, возможно, даже узаконил претензии бактрийских царей па восточные владения Ахеменидов, включавших и долину Инда.
Мысль о "незаконности" захвата власти в Греко-Бактрии, вероятно, беспокоила Евкратида. Именно этим следует объяснять, по мнению некоторых ученых, чекан серии тетрадрахм и драхм с изображением родителей Евкратида. "Великий царь" стремился обратить внимание своих подданных на то обстоятельство, что его мать принадлежала к царскому роду[34].
Пока греко-бактрийский престол переходил из рук в руки, рядом с Греко-Бактрией все более крепло государство, ставшее впоследствии ее грозным противником. В правление Митридата I (171-138 гг. до н. э.) Парфия, усилившаяся за счет присоединения к ней ряда селевкидских провинций в Западном Иране и Месопотамии, становится крупной державой. Парфяно-бактрийские противоречия, впервые возникшие еще на заре независимости обоих государств, вспыхнули с новой силой. Видимо, слишком заманчивой добычей казалось Митридату Греко-бактрийское царство, ослабляемое постоянными дворцовыми переворотами.
Политика Евкратида, ориентированная на борьбу с Евтидемидами, оказалась пагубной для него самого. При нем Греко-Бактрия теряет часть западных владений, захваченных парфянами, сатрапии Аспиона и Туриву, находившиеся в районе Мерва и Герата (Strab. XI, 11, 2; Just. XLI, 6, 1).
Скорее всего, парфяно-бактрийская война происходила еще до индийского похода Евкратида, который едва ли решился бы его предпринять, не обеспечить безопасного тыла. Юстин прямо сообщает, что в последние годы своей жизни Евкратид совершил поход в Индию (XLI, 6, 1).
Конец жизни "великого царя" плачевный. Он был убит своим сыном и соправителем, который надругался над его трупом (Just. XLI, 6, 1).
В целом письменные источники почти ничего не сообщают об истории Греко-Бактрии после гибели Евкратида I. Нумизматические данные для этого периода, напротив, весьма обильны. Можно насчитать по крайней мере двадцать правителей и правительниц, которые, судя по легендам, правили не только в Бактрии и Согдиане, но в большинстве случаев в греко-индийских владениях. По-видимому, среди этих персон были прямые потомки Евтидема и Евкратида, добивавшиеся царской власти по "праву рождения". Но вряд ли стоит сомневаться в том, что многие из правителей были просто удачливыми военачальниками или политическими авантюристами. Ученые положили немало труда, пытаясь разобраться в этом нумизматическом калейдоскопе имен царей и цариц, но результаты этих попыток весьма невелики. Ни одна из предложенных схем родословных связей, хронологии правлений местных царьков и границ их владений не может быть признана обоснованной в достаточной степени. Скорее мы здесь сталкиваемся с рядом гипотез на эту тему, не подкрепленных должным количеством письменных источников. Уже первые попытки, совершенные в этом направлении, вызвали резкую критику В. В. Григорьева[35]. Однако мы попытаемся изложить наиболее убедительные, на наш взгляд, версии данных гипотез и предположений о дальнейших событиях истории Греко-Бактрии и индо-греческих государств.
Для суждения о том, какие именно территории могли входить в состав владений отдельных правителей, большое значение имеет топография нумизматических находок[36]. Вслед за Р. Фраем сегодня можно предполагать, что представители династии Евкратидидов правили к северу от Гиндукуша, а Евтидемиды - к югу[37].
На сегодняшний день, исходя из данных нумизматики, мы знаем имена и примерные границы владений потомков Евтидема I и Евкратида I. Наибольшее число этих правителей относятся к так называемым индо-греческим и связаны с историей эллинизма в Индии II в. до н. э. - I в. н. э.
У нас сегодня нет четких сведений о том, какое имя носил сын-убийца Евкратида. Вероятнее всего, это был Платон, на оборотной стороне монет которого изображается колесница. Возможно, именно он взял приступом Евкратидею/Ай Ханум, столицу своего отца: в результате раскопок обнаружились следы штурма, который велся по всем канонам античной полиоркетики, т. е. с применением осадных орудий. Также очевидно, что городище Ай Ханум после этих событий было навсегда покинуто своими жителями. Возможно, по мнению многих греков, это стало для Евкратида справедливым наказанием за войну между эллинами, которую тот начал. Евкратид был последним выдающимся царем на греко-бактрийском престоле, при котором страна сохраняла свою независимость и экономическую мощь.
Со смертью Евкратида прекращается период расцвета Греко-бактрийского государства и начинается его политический упадок.
Новый царь недолго пробыл у власти, так как, вероятно, также был свергнут Гелиоклом, возможно, своим братом. Гелиокл стал последним греческим царем Бактрии. Наряду с бактрийскими владениями ему принадлежали некоторые территории в Гандхаре. Во время войны 140-139 гг. до н. э. между селевкидским царем Деметрием II и Парфией греко-бакрийский царь послал на помощь селевкидскому войску бактрийский воинский контингент, надеясь вернуть после победы утраченные при Евкратиде области на западе. Однако Деметрий был побежден, и подобные надежды не сбылись.

Падение власти греков в Бактрии
При непосредственных преемниках Евкратида I (Платоне, Гелиокле I, Евкратиде II) (ил. 37-42) царская власть настолько ослабевает, что последний греко-бактрийский царь был свергнут юэчжами, будущими создателями Кушанской империи, вторгшимися на территорию Бактрии. Страна, серьезно ослабленная экономически и политически и, более того, изолированная от какой-либо помощи извне, не смогла отразить мощный напор этих кочевников. Таков был печальный итог правления последних греко-бактрийских царей[38].
Причины падения Греко-бактрийского государства следует искать в разных областях его политической истории. Здесь и внутриполитическая ситуация II в. до н. э., и внешнеполитические причины.
Во внутренней политике немалую отрицательную роль сыграла система соправителей, которая оправдала себя лишь частично. Наделенные широкими полномочиями правители отдельных областей со временем стали претендовать на большую независимость и, возможно, на греко-бактрийский престол.
Усиливались центробежные тенденции и сепаратизм в государстве, ослаблялась центральная власть монарха.
Неоднородный этнический состав порождал не менее серьезные внутриполитические проблемы. Сегодня большинство ученых склоняется к той точке зрения, что даже местная знать находилась в приниженном социальном положении по отношению к иноземцам-эллинам. Ситуация повторялась: при Ахеменидах бактрийская и согдийская знать стояла ниже персов, а после Александра она и новопоселенные греки находились под властью македонян. Следовательно, расширение экспансии на восток при Евтидемидах не сулило никаких значительных выгод центральноазиатской знати, нарастание борьбы за трон между Евтидемидами и Евкратидидами усиливало политическую и социальную нестабильность в Бактрии и Согдиане, что подрывало гарантированные еще Александром более или менее высокие социальные позиции бактрийской и согдийской аристократии.
В значительной степени ослабление власти греков в этом регионе было вызвано разделением в середине II в. до н. э. этих эллинских владений на востоке на две части: греко-бактрийскую (области к северу от Гиндукуша) и индо-греческую (области к югу от него), где правили потомки Евкратида I и Евтидема I соответственно. Причем отношения между этими государствами были далеко не мирными, поскольку Гандхара и Паропамисады всегда оставались яблоком их раздора.
По сообщениям китайских источников "Ши Цзи" и "Хань шу", к моменту прихода номадов в страну Дася (Бактрию) ее жители располагали очень слабой армией и потому полностью подчинились пришельцам. Столь плачевное состояние вооруженных сил, несомненно, свидетельствует об общем серьезном упадке Греко-бактрийского государства.
Во внешней политике недальновидность преемников Евтидема I выразилась в индийских походах, в то время как основные внешнеполитические проблемы для оседлого населения Бактрии и Согдианы всегда сосредоточивались на северных границах. Угроза кочевого мира для всего цивилизованного Центрального и Ближнего Востока и сохранение сильного независимого эллинизированного Греко-бактрийского государства в качестве буфера между дикой степью и цивилизацией были весомыми аргументами в переговорах Антиоха III и Евтидема. Увлекшись первыми успехами во внешней политике на востоке, Деметрий I Непобедимый был побежден внутри своего царства "узурпатором" [39], а непосредственные преемники этого узурпатора, т. е. Евкратида I, расплатились за свои и предшествующие просчеты во внутренней политике (постоянные внутриполитические смуты) своим царством, Бактрией и Согдианой.
Другой внешнеполитической причиной стало усиление к западу от Бактрии Парфянского царства при Митридате I, который своими грандиозными завоеваниями по сути отрезал бактрийских и в целом "дальневосточных" греков от основных центров эллинистической цивилизации на западе. Этот фактор, несомненно, влиял на дипломатические, экономические и другие контакты с эллинистическими странами Средиземноморья.
Справедливо мнение о том, что при Евтидеме I после войны с Антиохом III в Греко-Бактрии наступил период наивысшего расцвета, эпоха стабильности, которая является залогом успеха в политике и экономике.
Хотелось бы отметить одну историческую закономерность: внутриполитические проблемы и их решение с помощью расширения территории государства часто приводят к падению обороноспособности страны и к подчинению ее иноземными захватчиками. Примечательно, что схожая недальновидная политика проводилась некогда Ахеменидами и Селевкидами по отношению к Бактрии. Греко-бактрийские правители, как и многие другие люди, обладающие большой властью и имеющие величественные титулы, не учли ошибок прошлого и не приняли необходимых мер, которые были выработаны исторической практикой.
Общепринятая дата падения власти греков в Бактрии и покорения ее юэчжами является примерно 129 г. до н. э. Основываются эта датировка на данных китайских источников. Придворный китайский историограф Сыма Цянь (II-I вв. до н. э.), автор "Ши цзи", передает нам информацию, восходящую к сведениям Чжан Цяня, чиновника, дипломата, путешественника II в. до н. э., современника интересующих нас событий. По приказу императора У-ди он совершил путешествие и дипломатическую миссию в западные страны от китайской империи. Целью Чжан Цяня был поиск союзников в борьбе против сюнну, врагов Китая. Среди прочих государств Чжан Цянь побывал в Дася, стране, которую следует отождествлять с Бактрией. Помимо нее он посетил территории к северу от Бактрии, населенные юэчжами, так называемые Большие Юэчжи. Чжан Цянь передал любопытнейшие сведения о взаимоотношениях между двумя вышеуказанными странами. Эти сведения относятся к 129-128 гг. до н. э. Еще Н. Я. Бичурин (Иакинф), классик российской синологии, следуя танскому комментатору Сыме Чжэню, перевел отрывок из "Ши цзи" о миграции юэчжей и столкновении их с Дася (Бактрией) таким образом: "Перешел от Давани на запад, ударил на Дахя [Дася. - А. П. ] и покорил сие владение"[40]. Таким образом, Чжан Цянь предоставил ученым Нового времени уникальную информацию о покорении Греко-Бактрии кочевниками. К моменту получения этих данных Чжан Цянем Бактрия уже была покорена юэчжами.
Однако мы хотели бы предложить иную трактовку данных "Ши цзи", опираясь на последние исследования в этой сфере и данные из другого китайского источника, "Хань шу", написанного позднее "Ши цзи". За основу здесь следует взять исследования Л. А. Боровковой[41]. Из ее перевода вышеуказанного отрывка из "Ши цзи" следует, что Н. Я. Бичурин и иные ученые, следовавшие за его трактовкой указанного текста, превратно поняли смысл нескольких иероглифов, где вместо покорения Дася (Бактрии) юэчжами говорится о покорности юэчжей власти Дася (Бактрии). Причем Л. А. Боровкова не отрицает военного столкновения между Бактрией и этими кочевыми племенами и, напротив, подчеркивает существование сильного государства в Бактрии на момент прихода к ее границам юэчжей и способность не только дать отпор номадам, но и подчинить их своей власти и впоследствии мириться с их присутствием на своих северных границах[42].
Кратко концепция Л. А. Боровковой выглядит так. В 162 г. до н. э. юэчжи достигли границ Греко-Бактрии, где в тот момент правил Евкратид I[43]. Тогда Бактрия была способна отстоять свою независимость от юэчжей и покорить их. Затем ситуация меняется из-за децентрализации власти и ослабления военной мощи бактрийских греков в правление потомков Евкратида. Сосуществуя друг с другом многие десятилетия, греки, бактрийцы и юэчжи слились в единое государство под верховенством последних, так как существовала угроза с запада, со стороны Парфии. Жители Бактрии предпочли власть некогда подвластных, но при этом воинственных юэчжей подчинению со стороны исконного противника - Парфянского царства, тогда могущественного государства, переживавшего расцвет при Митридате II Великом[44]. Границы государства юэчжей теперь простирались на запад вплоть до Аньси (Парфии) и на юго-восток вплоть до Индии, где частично сохранилась власть греков. Так началось складывание великой Кушанской империи, впоследствии расширившейся за счет индийских владений. При этом юэчжи управляли теперь, исходя из данных "Хань шу", не кочевым государством, а оседлым [45]. "Поглощение" Дася (Бактрии) Большими Юэчжами произошло на рубеже 100-99 гг. до н. э [46]. Последнее упоминание в "Ши цзи" о независимом государстве Дася (Бактрия), мнением которого дорожил китайский император У-ди, относится к 102 г. до н. э.[47]
Таким образом, исходя из изысканий Л. А. Боровковой, история Греко-Бактрии удлиняется примерно на 30 лет. Взаимоотношения же между Бактрией под властью греков и кочевыми племенами юэчжей также следует рассматривать не как скоротечный процесс захвата номадами ослабленного оседлого государства. Это был длительный процесс политических взаимоотношений между соседними государственными образованиями, приведший обе стороны к компромиссу, к созданию единого государства под властью более сильного в военном отношении партнера.
Безусловно, столь революционное мнение относительно покорения Бактрии юэчжами может быть воспринято критически. Однако хотелось бы отметить аргументацию в пользу данной теории по интересующим нас событиям. Наиболее весомым фактором наличия независимой от юэчжей государственности в Бактрии вплоть до 100 г. до н. э. является наличие упоминаний о Дася (Бактрии) в китайских источниках. Здесь же следует добавить и наличие дипломатических отношений между Китаем и Дася (Бактрией) в этот период. Существуют свидетельства в "Ши цзи" об отправке посольств из Китая в Бактрию и возвращении их с посольствами со стороны Бактрии (гл. 123, с. 3168-3169). Также предположим, что в китайских источниках не существует разницы в отношении государств Бактрии (Ца-ся) и юэчжей (Большие Юэчжи) и присутствует некая топографическая ошибка, путаница в географических и политических понятиях. Дескать, поэтому и существовали упоминания о Бактрии (Дася) вплоть до 102 г. до н. э., так как ее воспринимали как часть государства юэчжей. Однако обратимся, например, к материалам "Хань шу", где говориться о переселении юэчжей и подчинении им Дася (гл. 96/1, с. 3890-3891). Таким образом, в китайских источниках было четкое представление и разграничение понятия о государственности одной и другой стороны, т. е. Бактрии и юэчжей.
В целом заметим, что данные китайских источников в трактовке данного ученого или иного исследователя заслуживают пристального внимания и способны пролить свет на некоторые события последних лет существования Греко-Бактрии, возможно даже представлявшей из себя несколько государств под властью Евкратидидов на момент подчинения их юэчжами.

История индо-греческих правителей из династии Евтидемидов
Аполлодот I может считаться основателем Индо-греческого государства, находившегося южнее Гиндукуша, которым управляли представители династии, происходившие от греко-бактрийских царей (ил. 43). Аполлодоту I еще в царствование Евкратида I принадлежали земли, находящиеся к югу от Гиндукуша. Будучи Евтидемидом, он владел Па-ропамисадами и северной частью Арахозии. Впоследствии он расширил свое царство, подчинив некоторые области в бассейне Инда южнее Гандхары. Вторым правителем этого государства стал Антимах II Победоносный (Никефор), после которого около 155 г. до н. э. стал править Менандр, наиболее известный индо-греческий царь, исходя из наших источников.
Менандр правил еще при жизни Евкратида I, который желал покорить индо-греческих правителей. В начале своего правления Менандру пришлось познать горечь поражения. Около 150 г. Евкратид оккупировал Паропамисады. Однако, как уже упоминалось, при возвращении из индийского похода около 145 г. до н. э. Евкратид был убит собственным сыном.
Что касается Менандра, с именем которого связан настоящий расцвет Индо-Греческой державы, то он, в отличие от большинства других индо-греческих, был хорошо известен в древней письменной традиции. Так, в сообщениях античных источников он предстает могущественным и справедливым монархом, память о котором продолжала жить в последующих поколениях. Мудрым и внимательным собеседником буддийского монаха Нагасены показан царь Милинда (Менандр) в индийском философском сочинении "Милиндапаньха" ("Вопросы Милинды"), древнейшие части которого были составлены в северо-западной Индии примерно на рубеже эр. Кстати, в этом произведении сообщается о месте рождения Менандра, городе Калисиграме неподалеку от Аласанды (Александрии), расположенной в области между двумя реками. Вероятнее всего, этим городом был Кадруси, основанный, согласно данным античной традиции, самим Александром в Паропамисадах, в одном дне пути от Александрии Кавказской. Так как греко-бактрийская экспансия на индийские территории началась около 187 г. до н. э., то к моменту своего воцарения (около 155 г. до н. э.) Менандру было приблизительно 30 лет.
В начале своего правления Менандр попытался продвинуться вглубь Индии. Он совершил поход далеко в долину Ганга и дошел до Паталипутры (Патны), столицы царей Шунгской династии. Однако ему пришлось повернуть назад, поскольку он узнал о вторжении Евкратида в его владения. Вероятно, на обратном пути, где-то на берегу реки Синдху (Кали Синдху) конница Менандра потерпела поражение в бою с войском Васумитры, внука шунгского царя Пушьямитры. Подобная неудача должна была серьезно ослабить боеспособность индо-греческой армии накануне ее столкновения с войсками Евкратида. Вынужденный оставить Евкратиду Паропамисады, Менандр перенес свою столицу из Александрии Кавказской (Беграма), оказавшейся в руках противника, в Сагалу (Сакалу, совр. Сиялкот) в Пенджабе, названную греками Евтидемией в честь Евтидема I, родоначальника династии, к которой и относился Менандр.
Тем не менее сразу после смерти Евкратида в 145 г. до н. э. Менандр отвоевал у его преемников Паропамисады и вместе со своим двором возвратился в прежнюю столицу. Он даже сумел вытеснить греко-бактрийского правителя Гелиокла из западных районов Гандхары, сделавшись таким образом самым могущественным из греческих царей Индии. Центром его обширнейшего государства были Гандхара, Паропамисады и, вероятно, северные и восточные районы Арахозии. Восточная граница владений Менандра находилась на реке Рави в Пенджабе. На севере Менандр владел долиной Свата, а на юге - областью дельты Инда, полуостровом Катхиявар и частью побережья Аравийского моря между реками Хаб и Хингол. Менандр умер около 130 г. до н. э. во время похода, направленного, как иногда предполагают, против кочевников, напавших на Бактрию. В древнеиндийской литературе он представлен покровителем и даже чуть ли не адептом буддизма, но если первое не вызывает сомнений, поскольку Менандр стремился таким образом расширить свою социальную опору среди автохтонного населения, то обращение его самого в буддизм не кажется столь уж обязательным.
После смерти Менандра его держава распалась на менее значительные государственные образования. На осколках Индо-греческого царства Менандра еще долгое время существовали владения во главе с греческими правителями, имена которых известны по их монетам (Зоил, Лисий, Антиалкид, Поликсен, Филоксен, Диомед, Аминта, Эпандр, Феофил, Певколай, Фрасон, Никий, Артемидор, Архебий, Гермей, Телеф, Аполлодот II, Гиппострат, Дионисий, Аполлофан и др.). Они уже не представляли собой сколько-нибудь значительной политической силы и в течение I в. до н. э. - начала I в. н. э. были завоеваны вождями пришлых сако-скифских племен, получивших в исторической науке наименование индо-саков или индо-скифов. Последнее царство греков в северо-западной Индии во главе со Стратоном II и его сыном-тезкой в восточном Пенджабе было ликвидировано индо-сакским сатрапом Матхуры Раджувулой около 10 г. н. э.

---

[1] Rawlinson H. G. Bactria. The History of forgotten Empire. London, 1912. P. 56.
[2] Narain A. K. The Indo–Greeks. 1nd ed. Oxford, 1957. P. 14.
[3] Массон В. M., Ромодин В. А. История Афганистана. T. 1. М., 1964. С. 103.
[4] Бикерман Э. Государство Селевкидов / Пер. с фр. Л. М. Глускиной. Μ., 1985. С. 204.
[5] Holt F. L. Thundering Zeus: the making of Hellenistic Bactria. Berkley; Los Angeles; London, 1999. P. 97.
[6] Newell E. T. The Coinage of Eastern Seleucid Mints from Seleucus I toAntiochus III. New York, 1938. P. 249.
[7] Дьяконов И. M., Зеймалъ Ε. В. Правитель Парфии Андрагор и его монеты // ВДИ. 1988. № 4. с. 13, 14, 17.
[8] Holt F. L. Thundering Zeus. P. 25, 101.
[9] Древние авторы о Средней Азии (VI в. до н. э. — III в. н. э.). Хрестоматия / Под ред. Л. В. Баженова. Ташкент, 1940. С. 70.
[10] Бирюков Д. В. От «Артава» до «Африга» или становление традиционного облика древнехорезмийской монеты // Нумизматика Центральной Азии / Под ред. Э. В. Ртвеладзе. Вып. II. Ташкент, 1997. С. 37-40.
[11] Lerner J. D. The impact of Seleucid decline on the Eastern Iranian Plateau: the foundations of Arsacid Parthia and Graeco–Bactria. Stuttgart, 1999. P. 43.
[12] Tarn W. W. The Greeks in Bactria and India. 2nd ed. Cambridge, 1951. P. 3-33, 74, 125.
[13] Пичикян И. P. Культура Бактрии. Ахеменидский и эллинистический периоды. М., 1991. С. 169-170.
[14] Массон В. М., Ромодин В. А. История Афганистана. Т. 1. С. 106.
[15] Holt F. L. Thundering Zeus. P. 127-130; Lerner J. D. The impact of Seleucid decline… P. 50-52.
[16] Бикерман Э. Государство Селевкидов. С. 130.
[17] Митина С. И. Внешняя политика Антиоха III. M., 1994. С. 11.
[18] Голенко Б. К. Редкая медная монета Антиоха III в собрании Государственного Эрмитажа // Проблемы античной культуры. М., 1986. С. 16.
[19] Cunningham A. Coins of Alexander's Successors in the East // NC. New Series. 1869. P. 125-127.
[20] Whitehead R. B. Notes on the Indo–Greeks Numismatics // NC. 1923. P. 317. Pl. XIV, 2.
[21] Tarn W. W. The Greeks in Bactria and India. 2nd ed. P. 152.
[22] Толстов С. П. Древний Хорезм. M., 1948. С. 238.
[23] Narain A. K. The Indo–Greeks. 1st ed. P.41-46.
[24] Массон В. M. Деметрий Бактрийский и завоевание Индии // ВДИ. 1961. № 2. С. 40-4 1.
[25] Bopcarachchi О. Monnaie greco–bactrieimes et indo–grecques. Catalogue raisonne. Paris, 1991. PI. 26-33.
[26] Кошеленко Г. Α., Сердитых 3. В. Царский культ в Греко–Бактрии // Проблемы идеологии и культуры в раннеклассовых формациях / Под ред. Г. А. Кошеленко. М., 1986. С. 28.
[27] Bopearachchi О., Aman ur Rahman. Pre–Kushana Coins in Pakistan. Karachi, 1995. P. JO.
[28] Tarn W. W. The Greeks in Bactria and India. 2nd ed. P. 196.
[29] Массон В. М., Ромодин В. А. История Афганистана. T. 1. С. 112.
[30] Sallet Α. Die Nachfolger Alexanders des Grossen in Baktrien und Indien. Berlin, 1879, S.23; Толстов С. П. Древний Хорезм. M., 1948. С. 239.
[31] Narain А. К. The Indo–Greeks. 1nd ed. P. 54-56.
[32] Толстов С. П. Подъем и крушение империи эллинистического Дальнего Востока //ВДИ. 1940. № 3-4. С. 202, 203.
[33] Бирюков Д. В. От «Артава» до «Африга»… С. 42.
[34] Narain А. К. The Indo–Greeks. I ed. P. 57; Массон В. M., Ромодин В. А. История Афганистана. Т. 2. С. 114.
[35] Григорьев В. В. Греко–бактрийское царство // ЖМНП. 1867. Ч. CXXXVI. С. 343.
[36] Массон В. М., Ромодин В. А. История Афганистана. T. 1. С. 116.
[37] Frye R. N. The History of Ancient Iran. München, 1984. P. 183.
[38] Bopearachchi О., Aman ur Rahman. Pre–Kushana Coins in Pakistan. P.30-31.
[39] Bopearachchi О. Indo–Greek, Indo–Scythian and Indo–Parthian Coins in the Smithsonian Institution. New Delhi, 1993. P. 26.
[40] П. Я. Бичурин (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Т. 2. М.; Л., 1950. С. 151.
[41] Боровкова Л. А. Царства «западного края» во II–I веках до н. э. (Восточный Туркестан и Средняя Азия по сведениям из «Ши цзи» и «Хань шу»). М., 2001.
[42] Там же. С. 101-105.
[43] Там же. С. 114.
[44] Там же. С. 164-169.
[45] Там же. С. 165-166.
[46] Там же. С. 162-163.
[47] Там же. С. 167.