Эклога XVII По поводу беспорядков, возникших в школе
*[1]
1. Быть может, друзья мои, в нашей речи заключено какое-то чарующее средство, обладающее силой прекращать ссоры? Разве наше искусство не стремится освежить нас так же, как, по словам Гомера, утешил плачущих гостей кубок Елены, поставленный перед ними этой дочерью Зевса в доме Менелая? Не был ли волшебный напиток, поданный Еленой, вовсе не зельем из разных трав, изготовленным по указаниям египетского искусства, но речью, сладостной и мудрой, способной, подобно лечебному снадобью, умиротворить пламя души, пылающее в глубине сердца?..
3. Некогда царь впал в уныние: но музыкант Тимофей не допустил этого и своими напевами вознес его дух до неба. Порой вспыхивал царь безудержным гневом - его пыл укрощал звоном струн тот же мастер. Грустил ли царь - он тотчас же заставлял его улыбнуться. Предавался ли Александр чрезмерным наслаждениям, - послушав музыку, царь погружался в задумчивость. Одним словом, его видели всегда таким, каким его делал Тимофей своей игрой...
5. Зефир своим дыханием успокаивает волны; неужели аттический оратор и эллинская речь, как только она зазвучит, не укротит вражду?
[1] Фрагмент сохранился в составе «Библиотеки» Фотия. Фотий — учитель императора Льва VI, константинопольский патриарх (857 — 867 и 877 — 886); отличался большими знаниями и ученостью, два его сочинения («Библиотека» и «Алфавитный глоссарий») имеют огромное значение для классической науки: первое содержит описание 280 сочинений, их оценку, критику, нередко выдержки из утраченных ныне оригиналов; второе — словотолкователь к греческим ораторам и историкам, дошедший до нас с позднейшими вставками и пробелами.