Филострат

Переводчик: 
Переводчик: 

Приписываемое знаменитому софисту Флавию Филострату (III в н. э.) собрание писем содержит в себе типичные образцы эпистолярной теории и практики как одного из характерных видов литературы второй софистики. Основная часть сборника состоит из кратких любовных записок, адресованных возлюбленным, не названным по имени и, по-видимому, вымышленным. Жанр прозаического письма воспринимает мотивы и темы эллинистической любовной поэзии. Кроме любовных писем, филостратовский сборник содержит и несколько писем теоретического содержания, посвященных вопросам стилистической нормы. Продолжая более раннюю традицию теории эпистолярного жанра, Филострат требует соблюдения в письмах "простого" стиля, т. е. ясности, общедоступности; тем самым он ограничивает сферу аттикизма и вводит новые образцы для подражания, выделяя лучших мастеров слова среди писателей второй софистики.

Письмо 1

Характерный для письма стиль, как мне кажется, после древних лучше всего усвоили тианиец[1] и Дион[2] среди философов; из полководцев - Брут[3] или тот, с кем он переписывался; из императоров - божественный Марк,[4] в тех посланиях, которые написаны им самим; ведь на них, помимо красоты слога, лежит печать неизменного образа мыслей. Из риторов лучше всех писал афинянин Герод,[5] хотя, злоупотребляя аттикизмами и многословием, он часто отступал от подобающего в послании стиля. Дело в том, что речь в письме должна казаться и более аттической, чем обычная речь, и более обычной, чем аттическая, строить ее надо просто, не лишая вместе с тем приятности. Пусть украшением ей служит отсутствие прикрас. Если мы начнем приукрашать ее, то будет казаться, что мы стремимся произвести впечатление, в письмах такое стремление нелепо. В очень кратких письмах я допускаю искусно построенный период для того, чтобы невыразительная краткость скрашивалась благозвучием. В длинных же посланиях период надо исключать, потому что это создает несвойственную письму излишнюю напряженность, кроме тех случаев, когда к концу письма надо охватить все сказанное или выразить в заключение смысл всего. Для любого стиля ясность - хорошее руководство, тем более - для письма. В самом деле, если мы даем или просим, идем на уступки или отказываемся уступить, если мы обвиняем, защищаемся, любим, мы легче добьемся своей цели, когда станем выражаться ясно. А выражаться ясно, но не обедняя речи, мы будем в том случае, если общие всем мысли изложим по-новому, а новые - общим для всех языком.

Письмо 40

Женщине
Румяна, которыми подкрашивают губы и щеки, - препятствие для поцелуев; к тому же они заставляют подозревать, что на лице уже заметны признаки старости - синеватые губы, морщинистые увядшие щеки. Поэтому брось эти притирания и не добавляй ничего к своей красоте; а то я распишу всем, какая ты старуха, раз ты расписываешь себе лицо.

Письмо 22

Женщине
Женщина, которая прибегает к притираниям, чтобы казаться красивей, хочет восполнить то, чего от природы у нее нет; а женщина красивая не нуждается в этих искусственных добавках - она сама по себе совершенна. Подводить глаза, носить искусственные волосы, румяниться, красить губы и применять всякие другие средства, чтобы казаться красивей и вызвать ложное .впечатление расцвета красоты, - все это было изобретено для восполнения недостатков. Но только то, что не нуждается вo всем этом, поистине прекрасно. Поэтому, если ты надеешься только на себя, то я за это люблю тебя еще больше, так как вижу, что ты, не прибегая ни к каким средствам, доверяешь своей красоте; ты не мажешь свое лицо и прекрасна без обманчивых ухищрений, как те женщины древних времен, которых любили и золотой дождь, и бык, и водные потоки, и птицы, и змеи; а румянами, воском и тарентскими тканями, и змеевидными браслетами, и золотыми цепочками пусть пользуются Таида, Лаида и Аристагора.[6]

Письмо 44

Афинаиде
По мнению Лисия, следует уступать тому, кто не влюблен, а по мнению Платона,[7] - влюбленному; ты же отдаешься и тому и другому: этого, по-моему, ни один мудрец не одобрял, а вот Лаида наверное одобряла.

Письмо 6

Женщине
Если ты целомудренна, то почему только со мной? А если ты доступна, то почему не ,для меня?

Письмо 30

Гетере
По существу одно и то же, владеет ли тобой муж или любовник; но то, что опасно, то более заманчиво; ведь общепризнанное право радует меньше, чем тайное наслаждение, и что вкушаешь тайком, более приятно. Так и Посейдон скрывался в пурпурной волне, Зевс - в образе быка, (золотого дождя, змея и во всяких иных обличьях, и отсюда произошли и Дионис, и Аполлон, и Геракл, да и другие внебрачные боги; ведь и Гомер[8] говорит, что даже Гера охотнее принимает Зевса, когда он приходит к ней тайком: его супружеские права превращаются тогда для нее в запретную любовь.

Письмо 35

Ей же
Даная приняла в подарок золото, Леда - птицу, Европа - быка, Антиопа - дары гор, Амимона - дары моря,[9] а поэты сочинили об этих подарках мифы и исказили истину своими увлекательными вымыслами. Прими же, прими и ты мой дар, сбросив с себя напускную недоступность и притворное целомудрие, чтобы и я обратился в Зевса и Посейдона, дал тебе то, чего хочешь ты, и получил то, чего хочу я.

Письмо 23

Женщине
Если тебе нужны деньги, то я беден, если же нужна любовь и добрый честный нрав, то я богат. Для меня не столь позорно не иметь достатка, сколь позорно для тебя продавать любовь.
Ведь принимать у себя тех, кто владеет копьем и мечом только за то, что они не скупятся на деньги, - дело гетер, а свободной женщине следует всегда думать о добродетели и уважать честность. Прикажи мне, что угодно, и я выполню твой приказ: вели мне пуститься в плавание - я взойду на корабль, прикажи вытерпеть побои - и я вынесу их, прикажи расстаться с жизнью - я не дрогну, прикажи пройти через огонь - я не побоюсь ожогов. Какой богач сделает это?

Письмо 28

Женщине
Прекрасной женщине следует выбирать любимого человека по его нраву, а не по его роду: ведь и чужестранец может оказаться достойным, а согражданин - дурным, тем более, что именно ему обычно свойственно быть заносчивым. Коренной житель ничем не отличается ни от камней, ни от любого неподвижного предмета, который по необходимости остается всегда на одном и том же месте; а чужестранец подобен самым проворным божествам, солнцу, ветру, звездам и Эроту; окрыленный ими, я и прибыл сюда, движимый мощной силой. Не отвергай же моей мольбы: ведь не презрела Гипподамия Пелопа, чужеземца и варвара, Елена - Париса, пустившегося в путь ради нее; Филлида[10] - того, кто вышел из моря, Андромеда - того, кто слетел к ней с вышины.
Они знали, что от соотечественника они получат в дар только один город, а от чужеземца - многие города. Любовь - мой гость, а красота - твой; не мы пошли к ним, а они сами пришли к нам, и мы приняли <их с такой радостью, с какой моряки встречают появление звезд. Если моей любви не препятствует то, что я чужестранец, то пусть и тебе это не помешает принять влюбленного. Ты, может быть, даже предпочла бы жениха-изгнанника, так же как Адраст принял к себе зятьями Полиника и Тидея,[11] чтобы помочь им вернуть себе царство. Не поступай же, как спартанцы, моя дорогая, и не подражай Ликургу:[12] любовь не знает закона об изгнании чужеземцев.

Письмо 32

Трактирщице
Твои очи прозрачнее кубков, так что сквозь них можно заглянуть тебе в душу, румянец на твоих щеках превосходит своим нежным цветом вино, в белом полотне твоего легкого хитона отражается их яркий блеск, губы твои окроплены кровью роз, и, мне кажется, ты струишь воду из родников твоих очей и поэтому ты - одна из нимф. Скольких спешивших в путь ты заставляешь медлить? Скольких бегущих мимо удерживаешь? Скольких призываешь к себе, ни слова не промолвив? Я первый, чуть увижу тебя, изнемогаю от жажды, против воли останавливаюсь на месте, держа кубок в руке: но я даже не подношу его к губам; упиваюсь я одной тобой.

Письмо 33

Ей же
Эти кубки - из стекла, но твои руки превращают их в серебряные и золотые; они плавятся от взора твоих очей. Поставь же кубки на место - они, я боюсь, сделаны из слишком хрупкого вещества. Выпьем же вместе, но только взглядами; ведь и Зевс, вкусив такой взгляд, приобрел себе красавца виночерпия.[13] А если хочешь, не трать вина напрасно, влей в кубок чистой воды, поднеси его к губам, наполни его поцелуями и подавай его тем, кто томится жаждой; нет, никто не может остаться столь бесстрастным, чтобы захотеть даров Диониса, уже вкусив от виноградных лоз Афродиты,

Письмо 60

Ей же
Все в тебе восхищает меня: и твой льняной хитон, подобный одежде Исиды, и твоя харчевня - храм Афродиты, и кубки - подобные очам Геры, и вино - похожее на цветок, и твои три пальца, - на которых покоится кубок, сложенные вместе, как лепестки в бутонах роз; я боюсь, как бы кубок не упал, но нет - он стоит так прочно, словно его нарочно укрепили, и как будто он сросся с пальцами. Если же ты порой и отопьешь из кубка, то все, что в нем остается, становится горячим от твоего дыхания; это питье слаще нектара и так легко льется в горло, словно оно замешано не на вине, а на поцелуях.

Письмо 25

Разгневанной женщине
Вчера я застал тебя разгневанной и мне показалось, что я вижу не тебя, а кого-то чужого; это произошло потому, что душевная буря совсем исказила твое прелестное лицо. Не изменяй своему нраву и не смотри так сердито. Ведь и луна кажется нам не такой яркой, когда она в тучах, Афродита - не такой прекрасной, когда она сердится или плачет, Гера не кажется волоокой, когда злится на Зевса, и моренам не мило, если оно бушует. Афина отбросила флейту, потому что игра на ней искажала ее лицо. Даже эринний мы называем "благосклонными" - тогда они отгоняют от нас печали; мы радуемся и шипам на розах, потому что они смеются вместе с розами, хотя умеют и колоть и причинять боль. Ясное лицо женщины подобно цветку: не будь же вспыльчива и раздражительна, не лишай себя красы, не похищай у себя роз, цветущих в очах у вас, красавиц.
Если не веришь моим словам, возьми зеркало и погляди на свое изменившееся лицо. Отлично! Ты отворачиваешься.

Письмо 24

Мальчику
Агамемнон, когда обуздывал свой гнев, был прекрасен и подобен не одному богу, а многим - "главой и очами - громовержцу Зевсу, телом - Аресу, Посейдону - мощной грудью". Когда же он поддавался упоению ярости и гневался на своих соратников, его называли оленем и псом и его очи уже не были очами Зевса; ведь в бешенство впадают свиньи, собаки, змеи и волки и разные другие животные, лишенные разума; а человек красивый огорчает нас даже тогда, когда он не смеется и тем более, когда он мрачнее, чем ему свойственно. Ведь и солнцу не подобает скрывать свой лик в тучах; что же это за уныние, что за ночная тьма, что за угрюмый мрак? Улыбнись, ободрись, верни нам сияющий свет твоих очей!

Письмо 42

Афинодору
Если тебя так радуют бессмысленные рукоплесканья, то ты можешь и аистов, которые плещут крыльями всякий раз, когда мимо них проходишь, почесть за народ афинский и притом более разумный; ведь они за свое хлопанье крыльями ничего не требуют.

Письмо 69

Эпиктету [14]
Участники таинств Реи безумствуют, оглушаемые громом музыки: так действуют на них кимвалы и флейты; а тебя так одурманивают рукоплескания афинян, что ты забываешь, кто ты и кем рожден.

Письмо 65

Ему же
Бойся народа, у которого ты в силе.

Письмо 73

Юлии Августе [15]
И божественный Платон не был .врагом софистов, хотя некоторые вполне убеждены в этом, но соперничал с ними, потому что они, подобно Орфею и Фамиру, проходя по городам, большим и малым, услаждали их; от неприязни к ним он был так же далек, как честолюбие от зависти. Ведь зависть питает низменные свойства природы, честолюбие же пробуждает возвышенное, и завидует человек тому, чего сам достичь не может, соревнуется же в том, что намерен исполнить лучше или, по крайней мере, не хуже.
Платон, таким образом, и слог софистов усваивает, и Горгию не уступает в умении говорить "по-горгиевски", а многое же заставляет звучать и как речь Гиппия, и как речь Протагора.[16] Так, сын Грилла[17] стремится быть не хуже, чем Геракл у Продика в тот момент, когда Про дик подводит к Гераклу порок и добродетель и они призывают его избрать жизненный путь.[18] Все же самые многочисленные и благородные почитатели были у Горгия; сперва - фессалийские греки, у которых красноречие стали называть "горгоречием", а затем - и весь греческий народ, перед которым он в Олимпии произнес речь против варваров с крыши храма. Говорят, что и Аспасия милетская[19] оттачивала язык Перикла по образцу Горгия; известно, что и Критий[20] с Фукидидом заимствовали у него величие и возвышенность, которые один из них воплотил в красноречии, другой - в силе. И сократил Эсхин, о котором ты недавно рассуждала как о человеке, вносившем при исправлении ясность в свои диалоги,[21] не боится подражать Горгию, когда, говоря о Фаргелии, пишет в одном месте так: "Фаргелия милетская, придя в Фессалию, стала жить у Антиоха Фессалийского, царствующего над всеми фессалийцами".[22] Такие приемы Горгия, как обособленные фразы и (вступления к речам, встречались у многих, особенно у эпических поэтов. Убеди же и ты, императрица, отважнейшего из греков, Плутарха, не досадовать на софистов, не поносить Горгия. Если и ты не убедишь его, то ты, воплощение мудрости и разума, знаешь, какое имя надо дать этому человеку, я же, хотя и могу сказать, не стану произносить его.


[1] Тианиец — Аполлоний Тианский, греческий философ-неопифагореец I в. н. э.

[2] Дион Хрисостом (Златоуст) (I в. н. э.) — знаменитый философ стоического направления.

[3] Брут — Марк Юний Брут (I в. до н. э.), один из вождей заговора против Юлия Цезаря. Отличался большими склонностями к занятиям литературой и философией. Написал несколько не дошедших до нас философских трактатов на моральные темы.

[4] Марк Аврелий, римский император II в. н. э.

[5] Герод Аттик (103 — 179) — знаменитый оратор, глава риторской школы в Афинах. См. Филострат Старший, «Жизнеописания софистов», II, 1.

[6] Таида, Лаида и Аристагора — греческие гетеры.

[7] Лисий — знаменитый афинский оратор V в. до н. э. Намек на диалог Платона «Федр», 227с — 234b и 243d.

[8] «Илиада», XIV, 293 — 329.

[9] Антиопа, дочь речного бога, родила от Зевса двух близнецов — Амфиона и Зета. Амимона, царская дочь, была любимицей Посейдона, который из любви к ней создал источник, названный ее именем.

[10] Имеется в виду сын афинского царя Тессея Демофонт, участник Троянской войны; на пути из Трои его прибило морской волной к берегу Фракии. Дочь фракийского царя Филлида стала женой Демофонта.

[11] Адраст, аргосский царь, получил предсказание, что выдаст одну дочь за льва, а другую за кабана. Случилось так, что Тидей, убивший своего дядю, явился в Аргос, неся щит с изображением кабана, а Полиник, бежавший из Фив из-за убийства родного брата, пришел в бурную ночь со щитом, на котором был изображен лев. Адраст принял их и выдал за них своих дочерей.

[12] Ликург — древний спартанский царь, запретивший браки между спартанцами и иноземцами.

[13] Зевс, приняв образ орла, похитил юного красавца Ганимеда и сделал его своим виночерпием.

[14] Эпиктет — какой-то ритор.

[15] В этом письме Флавий Филострат обращается к Юлии Домне, жене императора Септимия Севера (193 — 211).

[16] Горгий, Гиппий и Протагор — известные софисты V — IV вв. до н. э. Для речи Горгия характерны парадоксы, вступления, обособления, обилие поэтических слов, что придавало ей особую торжественность. Гиппий, напротив, говорил просто и естественно. В своих беседах он касался самых разнообразных предметов (геометрии, музыки, живописи и др.). Протагор был слишком многословен (см. Филострат, «Жизнеописания софистов», I, 2; 10; 11).

[17] Сын Грилла — историк Ксенофонт, современник Платона; Ксенофонт был превосходным стилистом и за красоту и ясность своего слога получил у потомков прозвища «аттической пчелы», «аттической музы».

[18] Софист Продик пользовался большой славой за свои нравоучительные притчи; в одной из них изображалось, как порок и добродетель в облике женщин беседовали с Гераклом (см. Филострат, «Жизнеописания софистов», введение, 5).

[19] Аспасия — дочь Аксиоха из Милета, поселившись в Афинах, благодаря своему уму и красоте, собрала вокруг себя кружок наиболее образованных и видных людей своего времени. После того, как на ней женился Перикл, ей приписывали влияние на политическую жизнь страны. В 432 г. до н. э. на Аспасию было возведено обвинение, но Перикл своей речью сумел защитить ее.

[20] Критий — ученик Сократа и Горгия. В 410 г. до н. э. изгнан из Афин, куда снова вернулся после падения демократии. В 404 г. Критий становится во главе тридцати олигархов и жестоко расправляется со сторонниками демократии, считая, что власть можно удержать только террором. В 403 г. до н. э. Критий погиб в сражении.

[21] Эсхин — ученик Сократа, автор семи диалогов. Был учителем, писал защитительные речи. Из его произведений почти ничего не сохранилось.

[22] Гетера Фаргелия из Милета была необычайно красива и умна. Фессалийский властитель Антиох женился на ней, и после его смерти она 30 лег управляла Фессалией (VI в. до н. э.).